read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Мастерил, знать, мостик.
Бычкова зимовьюшка - старый сруб на Черемшанке, недалеко от нового
мостика. Охотники давно не посещают зимовьюшку. Зверье ушло от Колодина, от
шумных мест.
- Что же он там промышлял, Кеша?
- Откуда знать? Промышлять-то там нечего.
- Почему ты думаешь, что мастерил мостик?
- Откуда знать? Стружка с одежды насыпалась в зимовье. Свежая стружка.
- А точно Анданов?
Турханов хмыкает, выбивает трубочку на жесткую бугристую ладонь. Держит
горячую золу, как в пепельнице.
- Видел табачок? Из кореньев... Простой! Анданов медовый табак курит,
духовитый. Только он!
- Слушай, Кеша. Вот у меня мотоцикл. Надо его запрятать возле станции.
Куда бы ты запрятал?
- Зачем прятать? Оставь на станции, никто не возьмет.
- Нельзя, чтобы кто-нибудь видел, понимаешь? Кеша косит на меня
прищуренным темным глазом.
- Понял, следователь. Подумать надо. Он поднимается с бревна, сутулый,
пригнутый годами к земле, но все еще крепкий. Он из той породы потомственных
таежников, которые не знают, что такое больница...
- Надо бы Савкину яму посмотреть, следователь. Он идет медвежьей походкой
через завалы кедрача. Когда-то здесь похозяйничал шелкопряд, оставив черный,
мертвый лес.
Савкина яма - неглубокий, густо заросший котлованчик.
- Отсюда песок брали, когда строили дорогу, - бормочет Кеша и, кряхтя,
лезет по откосу вниз. Он копошится в яме, осторожно разгребая валежник.
Дождь наверняка смыл следы.
Я касаюсь тонкой, едва ощутимой нити догадки, которая возникла из
неясного предположения. Но кристаллы уже начали выпадать. Раствор твердеет.
Мостик, выстроенный Андановым. Его интерес, проявленный к этим скучным для
охотника местам. Такие совпадения не могут быть случайными. Теперь не я ищу
факты, а они меня. Значит, я на верном пути...
- Погляди-ка, - зовет Кеша из кустарника. Густые ветви прикрывали здесь
землю от дождя. На песке - отпечаток протектора. Неподалеку от рубчатого
узора находим темное пятно. Здесь масло натекло из карбюратора. Очевидно,
мотоцикл лежал на боку. Бензин испарился, а масло осталось. Мы находим еще
кусок промасленной тряпки. Больше ничего не удается обнаружить.
- Съездишь со мной в Полунине, Кеша?
- Опять мотоцикл искать?
- Да. Но там его насовсем запрятали, понимаешь?
- Это легко. В озеро, однако, бросить нужно. В Лихое. Шаман-скалу знаешь?
Могила, однако, - поразмыслив, протяжно тянет Кеша.
С Шаман-скалы станция Полунине как на ладони. Поблескивают стальные
ниточки рельсов. Облако пара застыло над паровозом. Внизу тусклое зеркало
озера. Рябь кажется неподвижной.
От Полунинского тракта к Шаман-скале ведет узкая тропинка. Сюда,
случается, забредают туристы, любуются озером. Оно диковинка: воды из озера
вытекает больше, чем вносят реки. А вот не скудеет. И глубины удивительные.
Полно провалов, расщелин метров на триста глубины, говорят.
У Шаман-скалы как раз такой провал. Если он сбросил мотоцикл со скалы,
нам никогда не найти машину... Неужели в тихом корректном "почтмейстере"
таится такой изощренный, такой зловещий ум? Не верится.
- Что тут стоять? - спрашивает Кеша. - Камень, он молчит. Сто лет молчит,
тыщу лет молчит.
Скала почти отвесно уходит в воду. Гладкая, вылизанная дождями. Лишь
небольшой карнизик метрах в шести подо мной.
- Веревка есть, Кеша?
Кеша - таежник, запаслив. Мы связываем два небольших обрывка. Только рука
не подвела бы. Авогь... Хорошее русское слово "авось".
Спускаюсь, преодолевая боль. Карнизик пологий, стоять на нем трудно. От
каменной стенки несет вековым холодом. В одном месте камень хранит след
соприкосновения с металлом. Светлый, свежий шрам. Осколки стекла,
разбросанные на карнизе, кажутся вкраплениями драгоценного минерала.
Осторожно подбираю осколки. Ребристое стекло от фары. Еще одно
совпадение...
- Живой, следователь? - спрашивает сверху Кеша.
Живой, Сейчас выберусь. Отдышусь сначала. Надо поберечь силы. Что будут
стоить эти открытия, если я не смогу доказать, что он мог проскочить из
Лихого в Колодин за шестьдесят минут?
В номер Помилуйко я врываюсь, забыв поздороваться. У майора изумленное
лицо.
- На кого ты похож, Чернов?
Наверно, у меня не слишком респектабельный вид.
- Я из Лихого... За пятьдесят две минуты... Это трудно, но возможно!
- Выпей воды. Ты энергичен. Комолов знал, кого брать в помощники. А у
меня тоже новость, - Помилуйко тяжелой ладонью хлопает меня по плечу. -
Шабашников "раскололся".
Хорошо, что подо мной оказывается стул.
- Сознался Шабашников, да. Подписал!
- Как же с Андановым? - бормочу я. - Ведь он... Я рассказываю о
результатах поездки. Помилуйко терпеливо выслушивает, хмурится.
- Интересные наблюдения. Но где хоть одна явная улика? Мостик построил?
Хорошо, построил. И ногу обжег... утюгом, предположим. Дома, перед отъездом.
- Но до отъезда он не хромал, это подтверждено.
- Ну, не сразу почувствовал боль...
- А кто сбросил мотоцикл со скалы?
- В самом деле, кто? Вот я судья, представь. Докажи, что Анданов сбросил
какой-то мотоцикл. Ну?
- Мне трудно это доказать. Но истина... человек... Лишь это важно!
- Э! Шабашников уже в наших руках. Хочешь запутать дело? Завести в тупик?
У тебя нет ни одной явной улики. Думаю, и не будет.
Майор любит ясность. Шабашников признался. Точка. Подписал.
- В общем хватит анархии. - Помилуйко рубит ладонью воздух. - Действуй
теперь только в соответствии с моими указаниями, ясно?
Остается один человек, с которым я еще не встречался и который может
рассказать многое. Жена Анданова.
Я снова на приеме у Малевича. Бинт пропитался кровью, отвердел, словно
гипс. Но Малевич нужен мне не только как хирург. Если он знает точно, где
сейчас жена Анданова, я выеду немедленно.
- Вы не бережетесь, лейтенант. Так больно? Ножницы, сестра... Вам знакомо
слово "сепсис"? Дождетесь, если не будете держать руку на перевязи.
Звякают инструменты. Я дергаюсь, как лягушка на школьном опыте.
- Не будете беречься - уложу в больницу. Право!
Удивительные у него руки. Сильные и нежные. Я всегда чувствовал особую
симпатию к хирургам. Их работа сродни нашей. Такое же непосредственное
проникновение в человеческие жизни. Каждый шаг, каждое движение связано с
чьей-то судьбой. Они, как и мы, не имеют права ошибиться. Ночные вызовы,
вечное беспокойство. Смысл нашей профессии, в сущности, тоже заключается в
том, чтобы обнаружить вредную ткань и отделить ее от здоровой, очистить
среду.
- Скажите, доктор, жена Анданова лечилась в вашей поликлинике? В какой
больнице она сейчас?
- Да, она лечилась у нас. Вам я могу сказать:
была безнадежна.
- Была?
- Да. Неоперабельная опухоль. Анданов знал и все-таки повез. Люди всегда
надеются на чудо.
Малевич плещется над умывальником. Есть в его фигуре что-то скорбное, как
у человека, несущего на себе тяжесть чужих бед.
- Ах, вы не знаете? Я думал, слухи распространяются в Колодине
молниеносно. Анданов уже вылетел, его вызвали телеграммой. Летальный исход.
Он был готов к этому.
Сестра помогает мне спуститься по лестнице, придерживая за локоть.
Малевич разбередил ожог - боль адская. Только бы добраться до гостиницы.
15
- Пашка, как ты себя чувствуешь? Это Ленка.
- Нормально.
- Я осмотрела мотоцикл и подумала: как же должен выглядеть ты сам?
- Нормально. Шишкинских медведей разглядываю. Симпатичные.
- Тебе плохо, Паш?
- Ничего. Нормально.
- Я знаю. Я всегда знаю про тебя. Изучила. Приезжай к нам. Послушаем
музыку... А?
- Рихтер в Колодине?
- "Итальянское каприччио", ладно? Или двадцатый Моцарта.
С "Итальянского каприччио" для меня и для Ленки началась музыка. Мы
купили пластинку случайно. Нам понравилось звонкое название - каприччио.
Потом скупили все пластинки Чайковского. Мы ведь были глубокими
провинциалами, нам приходилось открывать для себя то, что жители больших
городов впитывают вместе с воздухом.
- Я за тобой заеду, Паш. На бедной "Яве".
На окне знакомые с детства занавески... Вот чего мне не хватало эти дни -
спокойствия, чувства дома. Ленка сидит рядом, я вижу только ее руки.
Я люблю музыку, но, признаться, плохо понимаю ее. Я слушаю музыку и думаю
о чем-то своем: она становится моими мыслями, проходит глубоко внутрь и
растворяется во мне.
Игла извлекает из черного диска мелодию... Вот детство. Безмятежное,
тихое, как падающий лист. Говор Черемшанки, шелест тайги. Остров на Катице,



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 [ 14 ] 15 16 17
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.