пульпочки, которые испускают вопли... Чтобы разобраться в деталях, надо
сначала досконально освоить новейшую физику и соотнести "образы сути" с
уже известными представлениями. Работы на десять лет. А потом окажется,
что это вовсе не элементарные частицы, а рождение и гибель галактик или
соотношение категорий в типологических множествах".
впереди него образовывалась гнетущая пустота, словно невидимое упругое
поле рассеивало людей. Встречные отшатывались и цепенели. Кое-кто опускал
глаза, чтобы не здороваться. Все уже были в курсе. "Это пустыня, - подумал
он. - Безжизненный песок, раскаленный воздух, белые отполированные ветрами
кости. Мне, наверное, придется уйти отсюда. Болихат умер, и они полагают,
что это я убил его. Сначала Синельникова, а потом Болихата. Дураки! Если
бы я мог убивать!" Неизвестно откуда возник Хрипун и мягко зацепил его под
руку, попадая в шаг.
щеточку светлых пшеничных усов. - Андрушевич...
Старомецкий. Но прежде всего Андрушевич. Он самый опасный.
- Андрушевич, Лиганов и Старомецкий. Это все кандидаты в покойники? Вы их
уже приговорили - я вас правильно понял?
его вперед. - Причем здесь покойники? Это люди, которые мешают мне и
мешают вам. Так что не надо демонстрировать совесть. Поздно. И потом,
разве я предлагаю?.. Нет! Совершенно не обязательно. Можно побеседовать с
каждым из них в индивидуальном порядке. Намекнуть... Достаточно будет,
если они уволятся...
переговоры_.
сердце, сказал Денисов. - А именно: - Хрипун, Чугураев и Ботник. Но прежде
всего - Хрипун, он самый опасный.
глаза, за которыми полоскался страх.
он. - Сами по уши в дерьме, а теперь на попятный? Испугались? И ничего вам
со мной не сделать - кишка тонка...
лица, в водянистых зрачках, в потной пшеничной щеточке стояло - жить,
жить, жить!..
секретарши прошел в кабинет, где под электрическим светом сохла в углу
крашеная искусственная пальма из древесных стружек, а внешний мир был
отрезан складчатыми маркизами на окнах. Лиганов сидел за необъятным столом
и, не поднимая головы, с хмурым видом писал что-то на бланке института,
обмакивая перо в пудовую чернильницу серо-малинового гранита.
ни о чем не спрашивая, механически начертал резолюцию.
многоруким холодом ощупывал лицо. Текло с карнизов, со встречных зонтиков,
с трамвайных проводов. Денисов брел, не разбирая дороги. Рябые лужи
перекрывали асфальт. "Двенадцать приговоров, - подумал он. - Болихат умер,
Синельников покончил самоубийством, Зарьян не поверил, Мусиенко поверил и
проклял меня. Это пустыня. Кости, ветер, песок. "Скрижали демонов". Я
выжег все вокруг себя. Благодеяние обратилось в злобу, и ладони мои полны
горького праха. Ангел Смерти. Отступать уже поздно. Надо сделать еще один
шаг. Последний. _Войны не будет_. Суть вещей постигает лишь тот, чья душа
стремится к _абсолютному_ знанию. Остался всего один шаг. Один шаг. Один".
Он свернул к остановке. Шипели рубчатые люки. Намокали тряпичные тополя.
Подъехал голый пузатый автобус и, просев на правый бок, распахнул дверцы.
протест в связи с обстрелом с пакистанской территории афганского
населенного пункта Барикот. По нему было выпущено 38 реактивных снарядов,
- в результате четыре мирных жителя убиты и восемь человек ранены.
заряд был установлен около представительства частной авиакомпании
"Минерва", а второй - рядом с отделением национального управления по
иммиграции Иль-де-Франс. Ответственность за эти преступления взяла на себя
левацкая экстремистская группировка "Аксьон директ".
для усмирения полицией демонстрантов. Это оружие, похожее на фаустпатрон,
имеет три вида снарядов: миниатюрные ракеты, которые могут проламывать
черепа, шарообразные снаряды из твердой резины и алюминиевые коробки,
взрывающиеся в воздухе контейнеры с раздражающим газом.
виновными трех белых граждан ЮАР в зверском убийстве африканца. Обвиняемые
набросились на него на окраине города Грюкерсдорп и, избив, вышвырнули из
автомашины на полном ходу. Затем они вернулись, облили африканца бензином
и подожгли. Как показало медицинское освидетельствование, пострадавший в
это время был еще жив.
серебряном зеркале осенней воды, взметнув глухо булькнувшие фонтанчики, -
вроде далеко, но уже вторая легла совсем рядом, по осоке возле меня, будто
широкой косой смахнув с нее молочную, не успевшую просохнуть росу. И тут
же ударили шмайсеры - кучно, хрипло, распарывая натянутый воздух. Я
присел. Вдруг стало ясно ощущаться тревожное пространство вокруг, открытое
и болотистое, поросшее хрупким рыжеватым кустарником.
взрыднув, и забилась на боку, выбрызгивая коричневую жижу. Посыпались
мешки с мукой.
воды. Две красные ракеты взлетели над ним и положили в торфяные окна между
кочками слабый розовый отблеск.
лес тупо и безучастно стучало по сосновой коре, будто десятки дятлов
безостановочно долбили ее в поисках древесных насекомых. Это пересекались
пули. Я потрогал саднящие ребра. Ладонь была в крови.
просто обязаны выбраться отсюда - ты нам еще пригодишься... Слышишь,
Сапук? - головой за него отвечаешь!..
в кобуру.
Раненых понесем - должны пробиться...
выползки брусники. У меня звенело в ушах, и неприятная слабость
разливалась по всему телу.
в трясину. Я хотел уцепиться за край повозки - пальцы соскользнули,
редкоствольный сосняк вдруг накренился, как палуба корабля, и
похрустывающая корневищная хвойная земля сильно ударила меня в грудь. Я
протяжно застонал. Меня перевернули. Из тумана выплыло ископаемое
глубоководное лицо Бьеклина.
скулах: