Чтение 14–й страницы книги ~Снайпер~

- Вас понял, Бэйс, готовлюсь к выстрелу. Все, отключаюсь
от связи.

- Э-э, С-4, этого делать нельзя. У меня здесь есть два
корректировщика, я сообщу вам, когда пистолет объекта будет
направлен в безопасном направлении, и только тогда вы сможете
выстрелить ему в голову, С-4. Мы не можем идти на риск, потому
что он даже в предсмертной

судороге может выстрелить, вы
понимаете?

- Нет, Бэйе, я не могу во время стрельбы обращать
внимание еще на что-нибудь.

- Тогда отставить, С-4, я не дам вам "зеленый свет", пока
я своими глазами не

увижу,

что ствол пистолета направлен в
безопасном направлении, так,

как указано в инструкции. Вот в
какой ситуации оказался Ник Мемфис! Его просто обложили со всех
сторон. Какой-то козел все время что-то бубнил ему на ухо, да к
тому же указывал, когда ему стрелять, а когда нет, хотя... в
противном случае Мемфису, вероятнее всего, пришлось бы встать и
уйти, не сделав этого выстрела вовсе.

- Ладно, Бэйс, вы меня убедили. Сейчас займу позицию для
стрельбы. Скажете, когда ваши люди

сообщат вам, что можно
стрелять.

Боб упер винтовку прикладом в плечо и посмотрел в прицел,
в котором во

всем своем ярком и смелом многообразии красок
возник

увеличенный, отчетливый, похожий на картинку из фильма
мир.

- С-4, он выехал на Риджели, в данный момент он въезжает
в вашу зону поражения.

Боб открыл затвор я положил туда один из патронов
"Экьютек" 308-го калибра, потом дослал патрон в патронник.
Прижав

к себе поплотнее винтовку, он отвел микрофон в
положение, в котором

тот не работал, а затем резко и яростно
дернул его в сторону, чтобы тот не мешал ему держать оружие.

Эта была несколько усовершенствованная позиция для
стрельбы сидя. Вес тела был перенесен на левую ногу, корпус
слегка

наклонен к винтовке, которая прочно была установлена на
подставке из нескольких мешков с песком. Она удобно лежала на
этих мешках, всем своим весом давя только на них. Верхняя часть
тела Боба опиралась на локти, поэтому он свободно управлял
винтовкой и всеми ее движениями, плотно прижимая ее к плечу и
передвигая относительно точки опоры на песочной баррикаде. От
напряжения бедро начало немного ныть, но это была не такая
большая проблема, с которой бы он не смог справиться.

Взглянув

в прицел, Боб сделал едва заметные изменения в
положении рук

на винтовке и расположении корпуса, пытаясь
найти максимально удобную позицию: нужно было занять такое
положение, чтобы все

остальные предметы оказались на своих
местах, чтобы

ничто не мешало и не отвлекало его внимания,
чтобы

дыхание было естественным и

свободным и чтобы он
чувствовал, что составляет единое целое с винтовкой и мешками с
песком.

Он следил за легкой дрожью перекрестья прицела и старался
постепенно выровнять дыхание

и успокоиться. Вот кто был его
настоящим врагом - не Вилли Даунинг или Ник Мемфис, ни даже
"Экьютек" или

что-нибудь в этом роде - нет, самым страшным
врагом

было его собственное сердце, над которым он никогда не
мог добиться полного

контроля - да и вряд ли вообще это в
чьей-либо власти - и которое независимо от его разума посылало
предательские сигналы беспокойства в различные части тела. Что
самое ужасное, так это то,

что оно может подвести любого
человека в самый ответственный момент, выбросив из себя
огромный заряд страха. Результат может быть самым удручающим:
дрогнет палец

на спусковом крючке, дыхание задержится слишком
долго,

неизвестно отчего навернется

пленка

слез на глазах,
которая сразу же уменьшит остроту зрения, четкость или сделает
так, что изображение вообще расплывется, ухо может неожиданно
услышать слишком много или, наоборот, чего-то не расслышать,
или вдруг нога, которая незаметно для своего хозяина затекла и
онемела, станет отвлекать его от того серьезного дела, на
котором он в данный момент сосредоточен.

Боб быстро закрыл глаза и приказал себе успокоиться.

Он медленно вдохнул воздух, позволив ему заполнить легкие
где-то

наполовину, а

потом так же спокойно выдохнул. Он не
хотел,

чтобы у него в организме было много кислорода, который
может отрицательно подействовать в самый неподходящий момент.
Однако, черт

побери, он еще не совсем успокоился! Это
довольно-таки странно, потому что все здесь было ненастоящим:
он сидел в выдуманном здания, притворялся, что он - агент ФБР,
притворялся, что это 1986 год, и еще старался вести себя так,
как будто все это происходит на самом деле.

"Хватит придуриваться, - подумал он про себя. - Это всего
лишь стрелковые упражнения, и нечего корчить из себя черт знает
что".

Все необходимые математические вычисления он произвел еще
раньше. Помня

наизусть баллистическую таблицу, он подсчитал,
что при использовании 150-грановой пули ее отклонение при
стрельбе на триста двадцать

ярдов составит порядка десяти
дюймов. Скорость полета пули при этом снизится до 210 футов в
секунду. К тому же Боб уже знал,

что патроны "Экьютек"
несколько мощнее стандартных. Поэтому, прикинув кое-что в
голове, он сбросил еще два

дюйма. Стрелять он будет сверху
вниз, а это не совсем то же самое, что стрелять на ровной
местности. Значит, ему надо

вычесть еще несколько дюймов из
отклонения, потому что пуля, выпущенная под таким углом,
снижается достаточно плавно.

Он отнял еще три дюйма. Теперь
отклонение пули по вертикали при стрельбе на триста двадцать
ярдов составило у него всего пять дюймов. Однако он не учел
ветер:

такой легкий бриз мог отклонить пулю во время полета
где-то

на четыре дюйма влево. Потом ему пришлось учесть
скорость машины, которая в некоторой степени компенсирует
отклонение. Он уточнил скорость машины по рации, когда ему дали
"зеленый свет" на выстрел.

- С-4, прием.

"А, что б тебя... - подумал Боб. - Что он там еще хочет?"

Он ничего не ответил. Микрофон находился под подбородком,
и, чтобы вернуть его в нужное положение,

ему пришлось бы
сместить линию прицеливания, изменить хватку и нарушить
драгоценное спокойствие. Он этого не сделает.

- С-4, черт бы вас побрал, где вы? Боб хранил молчание,
ожидая, когда

автомобиль появится в правом нижнем углу его
прицела.

- С-4, черт побери, выйдите на связь! Подтвердите прием!
Войдите в сеть, С-4, черт, мне надо удостовериться, что вы
меня слышите.

Боб продолжал молчать,

стараясь успокоить легкую дрожь
визирных ниток прицела. Он пытался заставить свой мозг
расслабиться и успокоиться, сделать

так, чтобы в

теле не
осталось ни капли напряжения. Для него существовали сейчас
только

две вещи: сохранить правильную хватку и не нарушить ее
во время плавного спуска курка.

- С-4, вы не отзываетесь, я не даю вам "зеленый свет",
чтоб вас разорвало! Я должен услышать ваш голос, я же знаю, что
вы меня слышите!

Боб продолжал молчать. Дыхание стало немного неровным. Он
испытывал огромное желание выбросить эти наушники к чертовой
матери! Этот козел будет ему тут еще выговаривать!..

Он попытался отбросить

все лишние мысли и ничем не
забивать себе

голову, чтобы

полностью сконцентрироваться на
выстреле. Но у него ничего не получалось.

- С-4, "зеленый свет"

закрыт. Прекратите все. Полный
отбой,

С-4. Вы слышите? Разрешение на вы- стрел аннулировано.
С-4, никакого выстрела, черт бы вас побрал!

И тут он увидел его.

В поле зрения появилось "тело" лимузина на буксирной
цепи. Угол был не очень острый - где-то чуть больше сорока
градусов. Автомобиль двигался со скоростью около двадцати миль
в час. Сопровождая автомобиль, Боб без труда перемещал винтовку
в импровизированной амбразуре, устроенной в баррикаде из мешков
с песком. Главное было следить за захватом. Он старался не
обращать внимания на

всякие

мелочи, но ему это никак не
удавалось, потому что довольно забавно было вдруг обнаружить,
что место Даунинга в машине занимает арбуз, а его заложников
имитируют воздушные шары. Все это выглядело как-то нелепо,
однако

довольно реально, особенно тогда, когда ветер, раздувая
шары, сталкивал их самым непредсказуемым образом; в этот момент
арбуз выглядел подозрительно

эластичным и гибким, почти как
человек. Боб чуть не рассмеялся.

Выбрасывать такие деньги, чтобы выстрелить по арбузу!

Абсурдность таких действий была для него очевидной:
добрая

сотня стрелков в данной ситуации могла бы попасть в
арбуз такого размера, и только один из них - в человеческую