исступление танцующих начинало слабеть. Наконец, последний удар барабана, и
звери принялись за истребление пищи, которую они наготовили для этой оргии.
указал ему большую фигуру косматого монарха, который овладел скипетром так
же, как многие правители человечьей породы: убив своего предшественника.
спать, Акут дернул Корака за руку.
Акут.
дереве. Здесь он постоял с минуту, а затем тихо завыл. Десятка два обезьян
вскочили на ноги. Их маленькие глазки забегали по сторонам. Царь первый
заметил две незнакомые фигуры. Он издал зловещее ворчание. Затем он сделал
несколько шагов по направлению к пришельцам. Шерсть на нем ощетинилась. Его
ноги одеревенели, и он шел неуклюже, прихрамывая. За спиной у него толпилось
несколько огромных самцов.
чтобы его нельзя было ни схватить, ни ударить. Здесь он остановился и
принялся раскачиваться взад и вперед на своих коротких ногах, оскаливая
могучие клыки с устрашающими гримасами и издавая по временам грозное
ворчанье -- в один темп с телодвижениями. Постепенно раскачивания
становились все быстрее, и рычание превращалось в один сплошной громовой
рев. Акут знал, что он старается привести себя в ярость, чтобы броситься на
них. Но старая обезьяна не собиралась сражаться: она пришла с мальчиком к
этому племени, чтобы навсегда связать с ним свою судьбу.
который был царем обезьян. Я тоже был царем обезьян, которые жили в стране
великих вод. Мы пришли, чтобы охотиться вместе с вами, чтобы сражаться бок о
бок с вашим племенем. Мы -- великие охотники. Мы могучие бойцы. Примите нас
с миром!
Его налитые кровью глаза сверкали жестокой злобой. Он слишком недавно стал
царем и ревниво относился к своему званию. Он боялся, что эти две странные
обезьяны вздумают оспаривать его права. Гладкое, безволосое существо
называлось человек, а человека он боялся и ненавидел.
дрожал от радостного нетерпения: ему хотелось поскорее спрыгнуть вниз, к
косматым чудовищам, и показать им, что он их друг, что он им родной. Он
ждал, что они встретят его с распростертыми объятиями, и теперь слова царя
наполнили его сердце скорбью и негодованием. Чернокожие прогнали его. Он
пошел к белым, к родным, белым людям, но, вместо привета и участия, ему
ответили градом пуль. Большие обезьяны оставались его последней надеждой. Он
пришел искать общества, в котором ему отказали люди. Но и обезьяны отвергли
его. Гнев охватил мальчика.
обезьяны полукругом теснились за спиной царя и с любопытством наблюдали за
тем, что происходит. Прежде, чем Акут мог понять намерения мальчика и
удержать его, мальчик прыгнул на землю прямо перед царем, который теперь
принялся вновь раскачиваться, чтобы привести себя в ярость.
друг. Вы хотите прогнать меня. Что ж, я уйду. Но раньше я докажу вам, что
сын Тарзана -- ваш повелитель, такой же повелитель, каким был его отец, и
что он не испугался ни вашего царя, ни всех вас!
такой дерзости. Акут был поражен не менее царя: он был в отчаянии, он умолял
Корака опомниться, не рисковать своей жизнью, потому что он знал, что сейчас
к священной площадке сбегутся все бойцы на помощь царю и беспощадно
расправятся с самозванцем. Но вряд ли царю и понадобится помощь! Одно усилие
мощных челюстей, и нежная шея мальчика обагрится кровью... Броситься на
защиту Корака -- значило идти на верную смерть, но преданный Акут не
задумался ни на минуту. С глухим рычанием он спрыгнул на землю и встал рядом
со своим другом.
чтобы обхватить его шею. Он широко раскрыл пасть, собираясь вонзить поглубже
желтые клыки в гладкое смуглое тело. Корак пригнулся к земле и готовился
принять нападение. Он сжался как пружина, стараясь избегнуть мощных объятий
врага, а затем, в одно мгновение выпрямившись, нанес царю бешеный удар
кулаком в живот: всю тяжесть своего тела, всю силу своих стальных мышц он
вложил в этот удар. С ужасным воем царь обезьян опрокинулся на спину,
судорожно цепляясь за своего противника.
их царь побежден; они бросились на Корака и Акута, чтобы стереть их с лица
земли. Но старая обезьяна была слишком умна и не желала принять такой
неравный бой. Уговаривать мальчика бежать было бесполезно, Акут знал это:
была только одна надежда на спасение, и он ухватился за нее. Обхватив
мальчика вокруг пояса, Акут поднял его с земли и бросился бегом к другому
дереву, которое низко опускало над землей свои ветви. Вся свора обезьян с
ревом кинулась за беглецами. Но Акут, старый Акут с барахтающимся мальчиком
на плече, оказался проворнее своих преследователей.
мальчика на самую вершину. Но и здесь он не остановился. Он бросился дальше
по верхушкам деревьев, не выпуская из рук свою драгоценную ношу, и скоро
скрылся в ночном сумраке джунглей. Некоторое время обезьяны гнались за ним,
но расстояние между ними все увеличивалось; наконец, потеряв его из виду,
они остановились, а затем повернули обратно, оглашая ночную тишину ревом
неудовлетворенной злобы.
на другой день после неласкового приема, оказанного ему обезьянами.
Разочарование давило его сердце. Жажда мести кипела у него в груди. Он с
ненавистью смотрел на всех обитателей джунглей, оскаливая зубы и грозно
рыча, когда кто-нибудь попадался ему на глаза. Он выражал свое дурное
расположение духа так же, как его выражали дикие звери джунглей, от которых
он невольно перенимал их повадки.
собой; внезапная опасность могла угрожать им только впереди, так как запах
врага был бы унесен от них ветром. Вдруг оба остановились и склонили головы
набок. Неподвижно, как каменные изваяния, стояли они и прислушивались. Ни
один мускул у них на лице не дрогнул. Вдруг Корак рванулся вперед и вскочил
на ближайшее дерево. Акут последовал за ним. Они вспрыгнули так бесшумно,
что и в десяти шагах человеческое ухо не могло бы уловить ни малейшего
шороха. Они пробирались по деревьям, часто останавливаясь и прислушиваясь.
По их смущенным, недоумевающим взглядам было видно, что оба они очень
озадачены. Наконец, в ста ярдах от себя мальчик заметил деревянную изгородь,
а за нею палатки из козьей кожи и хижины, крытые соломой. Свирепое рычание
вырвалось у него из груди. Негры! Он ненавидел их. Он тотчас же кинулся на
разведку, крикнув Акуту, чтобы тот подождал его.
на другое, Корак бесшумно подвигался к селению. За изгородью слышался чей-то
голос. Корак направил свой путь туда. Большое дерево свешивалось над тем
местом, откуда доносился голос. Корак вскочил на это дерево; он держал копье
наготове; он слышал, что человек совсем близко. Наконец, он заметил сквозь
листву очертания своей жертвы. С поднятым копьем в руке опускался он ниже и
ниже, чтобы лучше разглядеть свою жертву. Сейчас копье прожужжит и пронзит
ее!
метнуть его. И вдруг убийца остановился. Он немного подвинулся вперед и стал
всматриваться. Хотел ли он лучше прицелиться или, может быть, грациозные
линии маленького детского тельца внезапно охладили жажду убийства,
клокотавшую у него в крови?
раскрытыми удивленными глазами вниз на существо, которое он собирался убить,
на маленькую девочку со смуглой кожей орехового цвета. Он больше не рычал.
Только одно выражение было написано у него на лице -- выражение напряженного
внимания: он старался понять, что делает девочка? Вдруг лицо его осветилось
улыбкой: девочка повернулась, и он увидел Джику, безобразную куклу, с
головой из слоновой кости и с телом из крысиной шкурки. Девочка нежно
смотрела на куклу; прижимала ее к груди и, качая, пела грустную арабскую
колыбельную песенку. Взгляд Убийцы сделался задумчив и нежен...
играющей девочкой. Он ни разу не видел ее лица: только черные волосы да
маленькое загорелое плечико, да красивые круглые колени, выглядывавшие
из-под коротенькой юбочки, -- вот и все, что он мог рассмотреть. Изредка он
мог заметить круглую щечку и нежно очерченный маленький подбородок. Девочка
поверяла свое горе Джике.
выскользнуло у него из руки и ударилось о нижнюю ветку. Этот звук привел
Убийцу в себя: он вспомнил, что пришел убить человека, голос которого ему
послышался в джунглях; он поймал копье налету, и ненависть вернулась к нему.
Корак взглянул на девочку: он представил себе, как копье полетит вниз, как
железный наконечник вонзится ей в тельце, как горячая кровь обагрит нежную
кожу; эта смешная кукла выпадет из рук девочки, когда она забьется в
предсмертных мучениях... Убийца содрогнулся... Затем он гневно взглянул на
свое копье, будто оно было живым существом, способным понимать и
чувствовать.
убежит. Тогда прибегут люди с копьями и ружьями; они либо убьют его, либо
Адамов Григорий
Русанов Владислав
Махров Алексей
Корнев Павел
Шилова Юлия
Березин Федор