он во всю мощь горланит: "Эй, Джуд", - и его желтые от никотина пальцы
барабанят по клавишам, которых нет... Увлеченный мелодией, Шеб, похоже, не
понимает, что вихрь разлучил его с пианино.
идет. Сорви-Голова проскакивает мимо него, стеклянные глаза поблескивают
розовым светом. Тощий мужчина в фермерской одежде с всклокоченными рыжими
волосами обгоняет его. "Долгой тебе жизни, богатого урожая", - говорит он,
или что-то похожее, потом пропадает. Вращаясь, словно необычная мельница,
рядом возникает металлическое кресло (Роланду оно кажется орудием пыток) на
колесиках, и юноша-стрелок думает о Госпоже теней, не представляя себе, о
чем именно он думает или что сие означает.
зеленой дельтой, где большая широкая река катит свои воды. Синие, под цвет
отражающегося в них неба. Но они становятся розовыми, когда вихрь
проносится над рекой. Впереди Роланд видит нарастающую громаду тьмы, и
сердце его замирает, но именно туда несет его розовый вихрь, именно туда он
должен прийти.
открыта истина: он, возможно, никогда отсюда не выберется. Колдовская
радуга поглотила его. Он, наверно, навсегда останется в ее вихревых
глубинах.
револьверов он лишился. В вихре он летит голым, неумолимо приближаясь к
иссиня-черной громадине, заслоняющей небо. И тут он слышит пение.
напоминает ему о Сюзан: птички и рыбки, медведи и зайки.
мимо, его глаза сверкают, как драгоценные камни. За ним, верхом на помеле,
украшенном амулетами, летит Риа с Кооса. "Я догоню тебя, мой красавчик"! -
кричит она вслед мулу и, похохатывая, пропадает из виду.
Вокруг все черно. Воздух ползет по коже, как полчища насекомых. Удары
невидимых кулаков бросают его из стороны в сторону, внезапно его тащит
вниз, с огромной скоростью; он боится, что его расплющит о землю: так пал
лорд Перт.
переломанные деревья, которые не дают тени... о, да тут везде тень, тут
везде смерть, это край Крайнего мира, куда он придет в какой-то темный
день, и тут царит смерть.
солдат, свергнутых правителей, ржавых алебард. Это Тандерклеп, где время
бежит назад и могилы выблевывают своих мертвых.
верхнюю ветвь насажен ушастик-путаник. Ему давно положено помереть, но,
когда розовый вихрь проносит Роланда мимо, он поднимает голову и смотрит на
стрелка. В его глазах застыла невыносимая боль. "Чик!" - кричит он и
пропадает из жизни Роланда и его памяти на много лет.
сине-золотое сияние, пробивающееся сквозь грязную черноту Тандерклепа.
Прежде чем он успевает хоть что-нибудь разглядеть, его выносит из темноты
на свет, словно заново родившееся, вылупившееся из яйца существо.
смотреть сквозь пальцы, чтобы не ослепнуть. Под ним - залитое кровью
поле... он так подумал тогда, четырнадцатилетний мальчик, совершивший
первое в своей жизни настоящее убийство. Это кровь, которая вытекает из
Тандерклепаи грозит затопить нашу часть мира, думает он, и пройдет
несчетное число лет, прежде чем он вспомнит о своем пребывании в
хрустальном шаре, соотнесет эти воспоминания со сном Эдди и скажет своим
спутникам, с которыми сидел на асфальте автострады, когда ночь уже будет
подходить к концу, что внезапный переход от темноты Тандерклепа к этому
яркому свету сбил его с толку. "То была не кровь, а розы", - говорит он
Эдди, Сюзанне и Джейку.
Башня, та самая, где пересекаются все Лучи, средоточие Силы. В
поднимающихся по спирали окнах он видит синий электрический свет, слышит
крики тех, кто заточен в ее стенах. Он чувствует и мощь этого места, и
источаемое им зло. Он чувствует: с Башней что-то не так, перегородки между
мирами теряют прочность, потенциал, зла растет все быстрее и быстрее,
словно раковая опухоль, выпивающая все соки из когда-то здорового тела.
Итак, перед ним высится не просто башня из темно-серого камня, нет, он
видит перед собой величайшую тайну мира, его последнюю и страшную загадку.
розовом вихре, думая: Я войду в тебя, я и мои друзья, если будет на то воля
ка, мы войдем и мы сокрушим зло, которое таится в тебе. Может, на это уйдут
годы, но я клянусь птичкой и рыбкой, медведем и зайкой, всеми, кого я
люблю...
Тандерклепа, вокруг все темнеет, а синий свете окнах башни сияет, как глаза
безумцев, и Роланд слышит тысячи вопящих голосов.
это жестокий голос, жестокий и суровый, - и все равно ворота Башни не
раскроются перед тобой".
когда он отвечает Черепахе, то говорит от лица всех колен его предков:
"НЕТ! ОНИ НЕ УСТОЯТ ПЕРЕДО МНОЙ! КОГДА Я ПРИДУ ВО ПЛОТИ, НЕ УСТОЯТ! КЛЯНУСЬ
ИМЕНЕМ МОЕГО ОТЦА, НЕ УСТОЯТ!"
расплющить в лепешку. Но прежде чем это происходит...
Радугу Мейрлина к лицу, зажав обеими руками, словно человек, поднявший чашу
с вином перед тем, как произнести тост. Мешок упал на его запыленные
сапоги. Щеки и лоб купались в розовом сиянии, которое не внушало доверия ни
Алену, ни Катберту. Им казалось, что сияние это не только живое, но и
голодное.
Висельников, прежде чем они подготовятся к встрече, ты должен убрать эту
штуковину в мешок.
прошептал. Уже потом, когда Катберту и Алену представился случай обменяться
впечатлениями, они сошлись на том, что услышали: удар грома [Роланд
прошептал "thunderclap (тандерклеп)", что в переводе на русский означает
"удар грома".].
скальпель в тело пациента, просунул правую руку между хрустальным шаром и
лицом Роланда. Реакции не последовало. Ален убрал руку, повернулся к
Катберту. - Можешь ты "коснуться" его? - спросил Берт. Ален покачал
головой.
глубокого транса, он может сойти с ума, - ответил Катберт. - Помнишь? Не
знаю, решусь ли я...
начали расти, губы решительно сжались, как бывало с ним в мгновения высшего
напряжения.
побежали мурашки. То был не его голос, во всяком случае, принадлежал он не
юноше, но мужу.
Катбертом сидели у костра. - То был голос короля.
страхом.
УСТОЯТ!