сказал и не сделал!
лице явно читались усталость и боль. - Сегодня ты это доказал. Алессан
прав. Он знает тебя лучше, чем любой из нас. В некотором смысле даже
лучше, чем ты сам себя знаешь, трубадур. Как долго ты старался заставить
себя поверить, что для тебя ничто не имеет значения, кроме собственной
шкуры? Скольких людей ты убедил в этом? Меня. Баэрда и Дэвина. Возможно,
Катриану. Но не Алессана, Эрлейн. Он только что дал тебе свободу, чтобы
показать, что мы все ошибались.
ног. Эрлейн повернулся к Алессану, и они посмотрели друг на друга. Дэвина
вдруг посетило видение, еще одно вторжение картинки из прошлого: их костер
у дороги в Феррате, Алессан играет для Эрлейна песни Сенцио, разъяренный
трубадур, сидящий у реки. Столько разных слоев, столько разных значений
заложено в этом.
пяти пальцев, и протянул ее Алессану. Тот протянул вперед правую руку, и
их ладони встретились.
последовал за ним вместе с Дукасом, Сертино и Наддо к наружной лестнице за
окном.
кровать. Эрлейн заметил это.
Делай, что нужно, и возвращайся к нам.
Баэрдом вниз, в суматоху шумных улиц.
Почувствовала, что лежит на чем-то мягком и неожиданно знакомом, а вокруг
звучат голоса, то приближаясь, то отдаляясь, словно морской прибой или
медленно кружащиеся светлячки летней ночью дома. Сначала она не узнавала
эти голоса. Ей было страшно открыть глаза.
оставьте нас с ней вдвоем на несколько минут.
комнаты. Закрылась дверь. Тот голос принадлежал Алессану.
окружают не тени умерших. Катриана открыла глаза.
себя в комнате в гостинице Солинги. Кто-то снял с нее черное шелковое
платье, смыл кровь с ее кожи, укрыл одеялом.
сознание, а потом поймал на лету с помощью магии и принес сюда.
фактом жизни, с поднимающейся и опускающейся в такт дыханию грудью, с
биением сердца, со странным, головокружительным ощущением, словно она
могла унестись от самого легкого дуновения ветерка.
попросил всех выйти. Катриана повернула голову и снова посмотрела на него.
Он был очень бледен.
из-за стены сада. То, что сделал Эрлейн, он сделал по своей воле. Никто из
нас не знал. Мы думали, что ты умерла, - повторил он через секунду.
да. На улицах суматоха. Если напряжешься, услышишь.
под окном.
Но в комнате было очень тихо. Кровать теперь казалась мягче, чем раньше.
Она ждала, глядя на него.
меня сейчас выслушать и постараться все обдумать, потому что это имеет
очень большое значение. - Выражение его лица было странным, и что-то такое
было в его голосе, что она не вполне улавливала.
этого не делает. Ты не должна больше так с собой поступать. Тебе никогда
ничего не нужно было доказывать в оправдание. Ты такая как есть, сама по
себе.
забилось быстрее. Она внимательно наблюдала за ним, ее голубые глаза
смотрели прямо в его серые. Его длинные, тонкие пальцы держали ее руку.
Катриана сказала:
значение. Он был трусом, он убежал.
когда беремся их судить за то, что они делали в те дни. Есть много причин,
кроме страха за себя, почему мужчина, имеющий жену и новорожденную дочь,
мог предпочесть остаться с ними и попытаться сохранить им жизнь. Дорогая
моя, за эти годы я встречал столько мужчин и женщин, которые уехали ради
своих детей.
слезы. Она терпеть не могла говорить об этом. Этот вопрос был твердым
ядром боли в сердцевине всех ее поступков.
сражений. Даже до того боя, который мы выиграли.
Неожиданно поднял ее руку и поднес к своим губам. Она не помнила, чтобы он
когда-нибудь раньше так поступал. Во всем этом было что-то очень странное.
- Это так тяжело; мы судим с такой поспешностью. - Он поколебался. - Не
знаю, рассказал ли тебе Дэвин, но моя мать прокляла меня в тот час, перед
смертью. Назвала меня предателем и трусом.
головокружение и страшную слабость. Дэвин ничего подобного ей не
рассказывал; он вообще почти ничего не сказал о том дне.
женщины, которую она никогда не видела. - Тебя? Трусом? Разве она ничего
не знала о...
со мной по поводу того, в чем заключается мой долг. Вот что я пытаюсь
сказать, Катриана: можно не совпадать во мнениях по подобным вопросам и
дойти до такого ужаса, как мы оба. В последнее время я узнаю так много
нового. Я думаю, в мире, где мы оказались, больше всего мы нуждаемся в
сочувствии, иначе нам грозит полное одиночество.
представляла себе тот день, те слова его матери. Вспомнила, что она сама
сказала отцу в последнюю ночь в родном доме, слова, которые заставили его
в ярости убежать из дома во тьму. Он все еще бродил где-то в одиночестве,
когда она ушла.
взять ее за руку. Наверное, я так и не узнаю, означало ли это...
Алессан. Мы все так поступаем. Мы все говорим своими руками, своими
глазами то, что боимся сказать словами. - Катриана удивила сама себя: она
и не знала, что ей известны такие вещи.
сжимать ее руку. Она почувствовала, что краснеет. Он сказал:
все-таки трус.
быстро. Она посмотрела ему в глаза, потом быстро отвела взгляд,
испугавшись, что после только что произнесенных им слов это будет похоже
на попытку что-то выведать. Она снова чувствовала себя ребенком, в
растерянности, убежденная, будто что-то здесь упускает. Она всегда, всегда
так не любила не понимать, что происходит. Но в то же время в ней росла
эта очень странная теплота и ощущение необычного света, более яркого, чем
могли дать свечи, горящие в комнате.
было страшно услышать ответ:
видела выражение, затеплившееся в его глазах, даже читала по шевелящимся
губам.
Шилова Юлия
Мичурин Артем
Соломатина Татьяна
Конан-Дойль Артур
Чернецов Андрей
Сертаков Виталий