известковым раствором, воздух сотрясся, так громко ему рукоплескали.
Изумительно, с каким мастерством он это проделал. Никто не мог понять, где
такой благовоспитанный джентльмен мог этому научиться.
принесли маленькую вазу с монетами, которыми представитель джентльменских
интересов побренчал, словно собираясь колдовать. Причем дамы пришли в
восторг: "Как это забавно, как весело, какой он жизнерадостный!" Как только
вазу поставили на место, престарелый ученый прочел надпись на латинском
языке, - не на английском же читать, кому это нужно? Чтение доставило
слушателям большое удовольствие; особенно когда попадалось хорошее, длинное
существительное третьего склонения в творительном падеже с соответственными
прилагательными, аудитория умилялась и впадала в чувствительность.
После того как он был крепко вмазан, представитель джентльменских интересов
трижды стукнул по нему ручкой лопатки, словно спрашивая не без юмора: есть
ли кто-нибудь дома. Тут мистер Пексниф развернул свои планы (изумительные
планы), и публика вокруг глядела и восхищалась.
надобности, как думал Марк, - не мог сдержать нетерпения и, подойдя ближе
вместе с другими, заглянул в развернутые чертежи и планы через плечо ничего
не подозревавшего мистера Пекснифа. Он вернулся к Марку, весь кипя от
ярости.
пририсовал четыре окна, негодяй, и испортил чертеж!
действительно так, просто схватил Мартина, чтобы тот не вмешался
необдуманно, еще не остыв от раздражения. Тем временем член парламента
обратился к собравшимся с речью о поучительном подвиге, который он только
что совершил.
интересы джентльменов этого города, а также, как он надеется, интересы дам
(носовые платки), его приятной обязанностью было иногда появляться среди
них, а также возвышать голос, защищая их интересы в другом месте (платки и
смех). Но никогда еще он не являлся среди них и не возвышал свой голос с
такой чистой, такой глубокой, такой безоблачной радостью, как сейчас. -
Настоящее событие, - сказал он, - останется навсегда в моей памяти, не
только по причинам, уже названным мною, но и потому, что оно доставило мне
случай познакомиться лично с джентльменом...
громогласными кликами, он приложил руку к сердцу.
поприще и почести и богатство; чья слава давно дошла до меня - да и кто о
нем не слышал! - но чей одухотворенный облик был мне до сих пор незнаком и
чьей высокопоучительной беседой я не имел удовольствия наслаждаться.
джентльменов и, разумеется, добавил, - если он разрешит мне называть его
так, - и, разумеется, мистер Пексниф поклонился, - даст мне возможность
поддерживать с ним знакомство и доставит мне впоследствии особенное
удовольствие думать, что в этот день я заложил первые камни двух зданий,
которые не распадутся до конца моей жизни!
чем свет стоит.
а не говорить; действовать, а не болтать; иметь дело с мрамором, камнем и
кирпичом, а не со словами. Я очень тронут. Бог да благословит вас!
довела восторженное настроение до высшей точки. Носовые платки опять зареяли
в воздухе; приютских мальчиков заклинали вырасти Пекснифами, всех до
единого; муниципалитет, джентльмены с жезлами, представитель джентльменских
интересов - все кричали "ура" в честь мистера Пекснифа. Трижды "ура" в честь
мистера Пекснифа! Еще три раза - в честь мистера Пекснифа! Еще три раза - в
честь мистера Пекснифа, джентльмены, прошу вас! Еще раз, джентльмены, в
честь мистера Пекснифа, и погромче напоследок!
вознагражден тепло, учтиво и щедро. Когда процессия двинулась в обратный
путь, оставив Мартина и Марка почти в полном одиночестве, заслуги мистера
Пекснифа и желание воздать им должное составляли преобладающую тему
разговоров. С ним мог поспорить только представитель джентльменских
интересов.
Мартин.
архитекторы горазды закладывать фундамент, а другие горазды строить по
готовым чертежам. Но в конце концов все получат по заслугам, сэр; все
получат по заслугам!
дальний путь. Так что живо и весело - вот наш девиз!
постараюсь быть вам хорошим учеником, это мое твердое решение! Так идемте
же! Сделаем все что можем, старина!
ГЛАВА XXXVI
незыблемый Пексниф его сердца растаял, обратившись в пустую мечту! Том
по-прежнему верил в чудесные лавки, по-прежнему преувеличивал таинственность
и безнравственность города, по-прежнему восхищался его богатством,
многолюдством и блеском, - однако этот город был уже не тот старый город и
даже нимало не походил на него. Том прошелся по рынку, пока для него
готовили завтрак; и хотя это был все тот же рынок, что и встарь, с теми же
продавцами и покупателями, кипевший все той же деловитой суетой, шумный от
смешения языков и кудахтанья кур в клетках, радовавший глаз все тем же
изобилием свежесбитого масла в полотняных салфетках ослепительной белизны;
по-прежнему зеленевший ворохами только что сорванных, мокрых от росы овощей;
все с теми же лотками разносчиков, блестевшими множеством маленьких зеркалец
для бритья, кружев, галунов, позумента, подтяжек, штрипок и скобяного
товара; по-прежнему дразнивший аппетит изобилием вкусных свиных ножек и
паштетов, драгоценных тем, что их начиняли мясом тех самых свиней, которые
когда-то бегали на этих ножках, - однако этот рынок странным образом
изменился для Тома. Ибо в центре рыночной площади ему недоставало статуи,
которую он там воздвиг, как и во всех местах, где ему приходилось бывать; и
площадь казалась ему холодной и голой без этого украшения.
не знал, что, разочаровавшись в одном человеке, было бы только разумно и
правильно выместить свое разочарование на человечестве вообще, перестав
доверять кому бы то ни было. В самом деле, хотя этот акт правосудия и
находит поддержку в авторитетном мнении некоторых глубокомудрых поэтов и
почтенных людей, он более напоминает правосудие того доброго визиря из
"Тысячи и одной ночи", который приказал казнить всех багдадских носильщиков
за провинности одного из этих несчастных, чем разумное человеческое, а тем
более христианское поведение в наши дни.
его на хлеб, и закусывать им пиво, что в первый день после своего изгнания
позавтракал очень плохо. Не слишком разыгрался у него аппетит и к обеду,
после того как он серьезно задумался о собственных делах и посоветовался на
этот счет со своим приятелем, помощником органиста.
всяком случае надо ехать в Лондон, потому что другого такого города нет на
свете. Что, в общем, может быть, и было верно, однако вряд ли являлось
достаточным основанием для того, чтобы Том туда ехал.
о своем старом друге, Джоне Уэстлоке, у которого ему, естественно, хотелось
попросить совета, раз такой важный перелом совершился в его судьбе. Поэтому
он решил ехать в Лондон и немедленно отправился в контору дилижансов
заказывать себе билет. Все места в дилижансе были уже заняты, и ему пришлось
отложить отъезд до следующего вечера, но даже и это имело свою светлую
сторону, наравне с темной, ибо, угрожая его тощему кошельку непредвиденными
расходами, доставляло ему случай написать письмо миссис Льюпин о том, чтобы
сундук своевременно доставили все к тому же придорожному столбу, а это
давало ему возможность забрать свое сокровище с собой в столицу, избежав
расходов на пересылку.
чувство свободы - смутное и неопределенное впечатление праздника, - доныне
неведомую ему роскошь. У него были минуты уныния и тревоги, и, по очень
основательной причине, таких минут насчитывалось довольно много; и все же он
черпал удивительную отраду в мыслях о том, что отныне он сам себе хозяин и
может строить планы на будущее, ни от кого не завися. Это было поразительно,
чудесно, почти непонятно, от этого захватывало дух и приводило в трепет; это
была изумительная правда, вызывавшая чувство ответственности и
требовательности к себе; однако, невзирая на все заботы, она придавала
особый вкус кушаньям в гостинице и заволакивала будущее радужной пеленой,
волшебно изменяя его к лучшему.
Бажанов Олег
Аникина Наталья
Лукьяненко Сергей
Роллинс Джеймс
Посняков Андрей
Орловский Гай Юлий