это... это мистерия труда. Вы понимаете?
они организованны и они умеют работать. На первое время, честное слово,
довольно. Как вы думаете, товарищ Брегель?
Синенький и пропищал:
удачные и неудачные, но все одинаково искренние, и говорили их люди,
чуткие, хорошие люди, граждане страны трудящихся, растроганные и
праздником, и пацанами, и близким небом, и стрекотаньем кузнечиков в поле.
кого важнее. Даже товарищ Зоя сегодня шутила и смеялась.
"масло". Халабуде завязали глаза, дали в руки жгут и заставили безуспешно
ловить юркого пацана с колокольчиком. Еще водили гостей купаться в пруде,
еще пацаны представляли феерию#47 на главной площадке. Феерия начиналась
хоровой декламацией:
машинах уехали раньше и, прощаясь со мной, бритый - "хозяин" - сказал:
забот, маленьких удач и маленьких провалов, за которыми мы не видим часто
крупных ступеней и больших находок, надолго вперед определяющих нашу
жизнь. И как и раньше, в эти рабочие дни, а больше поздними затихшими
вечерами складывались думы, подытоживались быстрые дневные мысли,
прощупывались неуловимо-нежные контуры будущего#48.
можно было бы обращаться с ним бесцеремоннее. Мы недолго скорбели об
утраченных возможностях, кое-чему учились и снова жили уже с более
обогащенным опытом, чтобы совершать новые ошибки и жить дальше.
что ошибок мы не должны совершать, что мы должны жить правильно, что мы не
знаем теории, что мы должны... вообще, мы были кругом должны#49.
неправдами мы организовали деревообделочную мастерскую с хорошими
станками: строгальным, фуговальным, пилами, сами изобрели и сделали
шипорезный станок. Мы заключили договоры, получили авансы и дошли до
такого нахальства, что открыли в банке текущий счет.
требующей большой точности, но мы насобачились на этом деле и стали ульи
выпускать сотнями. Делали мебель, зарядные ящики и еще кое-что. Открыли мы
и металлообрабатывающую мастерскую, но в этой отрасли не успели добиться
успехов, нас настигла катастрофа.
прикидываясь, иногда рыча и показывая зубы, иногда угрожая настоящим
удовитым жалом, а часто даже хватая за штаны чью-нибудь подвернувшуюся
ногу, мы продолжали жить и богатеть.
нашлось много людей, обладающих реальным умом, естественным чувством
справедливости, положительным хотением задуматься над деталями нашего
трудного дела. Но еще больше было друзей в широком обществе, в партийных и
окружных органах, в печати, в рабочей среде. Только благодаря им для нашей
работы хватало кислорода#50.
Появился в колонии и Василий Николаевич Перский, человек замечательный.
Это был Дон-Кихот, облагороженный веками техники, литературы и искусства.
У него и рост и худоба были сделаны по Сервантесу, и это очень помогало
Перскому "завинтить" и наладить клубную работу. Он был большой выдумщик и
фантазер, и я не ручаюсь, что в его представлении мир не был населен злыми
и добрыми духами. Но я всем рекомендую приглашать для клубной работы
только дон-кихотов. Они умеют в каждой щепке увидеть будущее, они умеют из
картона и красок создавать феерии, с ними хлопцы научатся выпускать
стенгазеты длиной в сорок метров, в бумажной модели аэроплана различить
бомбовоза и разведчика и до последней капли крови отстаивать преимущество
металла перед деревом. Такие дон-кихоты сообщают клубной работе
необходимую для нее страсть, горение талантов и рождение творцов. Я не
стану здесь описывать всех подвигов Перского,
скажут коротко, что он переродил наши вечера, наполнил их стружкой,
точкой, клеем, спиртовыми лампами и визгом пилы, шумом пропеллеров,
хоровой декламацией и пантомимой.
хватало места для шкафов, а в читальном зале - для читающих.
первой завела эту#51 хорошую вещь. Товарищ Зоя потеряла последние сомнения
в том, что я - бывший полковник, но зато совет командиров был доволен.
Правда, заводить оркестр в колонии - очень большая нагрузка для нервов,
потому что в течение четырех месяцев вы не можете найти ни одного угла,
где бы не сидели на стульях, столах, подоконниках баритоны, басы, тенора и
не выматывали вашу душу и души всех окружающих непередаваемо
отвратительным звуками. Но Первого мая вы вошли в город с собственной
музыкой. Сколько в этот день было ярких переживаний, слез умиления и
удивленных восторгов у харьковских интеллигентов, старушек, газетных
работников и уличных мальчишек!
в работу капища, стоявшего посреди нашего двора. Как ни плакал церковный
совет, сколько ни угрожал, мы начинали сеансы точно по колокольному
перезвону к вечерне. Никогда этот старый сигнал не собирал столько
верущих, сколько теперь. И так быстро. Только что звонарь слез с
колокольни, батюшка только что вошел в ворота, а у дверей нашего клуба уже
стоит очередь в две-три сотни человек. Пока батюшка нацепит ризы, в
аппаратной киномеханик нацепит ленту, батюшка заводит "Благословенно
царство...", киномеханик заводит свое. Полный контакт!
моих воспитанниц, себестоимость которых в моем производстве очень велика,
сметным начертаниям они никогда даже не снилась.
чуть-чуть порозовели у нее щеки, чуть-чуть на какой-нибудь миллиметр
прибавилось подкожного жирка, Вера заиграла всеми красками, плечами,
глазами, походкой, голосом. Я часто ловил ее в темноватых углах рядом с
какой-нибудь неясной фигурой. Я видел, каким убегающим и неверным сделался
серебрянный блеск ее глаз, каким отвратительно-неискренним тоном она
оправдывалась:
Как бы долго не болтался на улице мальчик, в каких бы сложных и незаконных
приключениях он ни участвовал, как бы ни топорщился он против нашего
педагогического вмешательства, но если у него есть - пусть самый небольшой
- интеллект, в хорошем коллективе из него всегда выйдет человек. Это
потому, что мальчик этот, в сущности, только отстал, его расстояние от
нормы можно всегда измерить и заполнить. Девочка, рано почти в детстве
начавшая жить половой жизнью, не только отстала - и физически, и духовно,
она несет на себе глубокую травму, очень сложную и болезненную. Со всех
сторон на нее направлены "понимающие" глаза, то трусливо-пахабные, то
нахальные, то сочувствующие, то слезливые. Всем этим взглядам одна цена,
всем одно название: преступление. Они не позволяют девоч-
ке забыть о своем горе, они поддерживают вечное самовнушение в собственной
неполноценности. И в одно время с усекновением личности у этих девочек
уживается примитивная глупая гордость. Другие девушки - зелень против нее,
девчонки, в то время когда она уже женщина, уже испытавшая то, что для
других тайна, уже имеющая над мужчинами особую власть, знакомую ей и
доступную. В этих сложнейших переплетах боли и чванства, бедности и
богатства, ночных слез и дневных заигрываний нужен дьявольский характер,
чтобы наметить линию и идти по ней, создать новый опыт, новые привычки,
новые формы осторожности и такта.
меня после нашего переезда, и я подозревал, что в это время она прибавила
много пететь и узлов на нитке своей жизни. Говорить с Верой нужно было с
особой деликатностью. Она легко обижалась, капризничала, старалась скорее
от меня убежать куда-нибудь на сено, чтобы там наплакаться вдоволь. Это не
мешало ей попадаться все в новых и новых парах, разрушать которые только
потому было нетрудно, что мужские их компоненты больше всего на свете
Мережковский Дмитрий
Мацумото Сэйте
Шилова Юлия
Громыко Ольга
Никитин Юрий
Перумов Ник