ниям, именно в этот день она покдялась перед иконами, что, если судьба дарует
ей престол сегодня, она во все время царствования не подпишет ни одного
смертного приговора...
шуршанием снегов темно-фиолетовые сугробы. Накануне она переслала в казармы
свои последние 300 рублей. Больше у нее не было ни копейки. Ждали Лестока -
от Шетарди; хирург примчался в Смольную и сказал, что маркиз денег не дает,
говорит, что продулся в карты. Елизавета заложила свои драгоценности. Шувало-
вы и Воронцовы разослали по городу своих верных людей - узнать, нет ли трево-
ги возле домов Остермана, Левенвольде, Ушакова и Миниха. Те вернулись, сооб-
щив, что в столице все спокойно, а окна спальни регентши во дворце не светят-
ся (спит, наверно?). К полуночи собрались близкие цесаревны и родственники ее
по материнской линии - Гендриковы, Ефимовские. Скавронские; среди них, полный
мрачной решимости, вполпьяна шатался Алешка Разумовский... Явились солдаты из
ближних казарм; не чинясь (даже грубо), солдаты объявили цесаревне, что, еже-
ли она струсит, они потащат ее к престолу силой...
пальцы цесаревны вложили крест. Она всхлипнула, двери отворились, внутрь хлы-
нул мороз. Вся в облаке пара, Елизавета шагнула под звезды, уселась в сани.
Запятки саней цесаревны были столь широки, что на них разместились все братья
Воронцовы и Шуваловы. Во весь дух помчались они через пустоши заснеженных ок-
раин Петербурга. Была историческая для России ночь - ночь с 24 на 25 ноября
1741 года... Сани остановились возле казарм лейб-гвардии полка Преображенско-
го, где размещалась рота преданных Елизавете гренадер. Войдя в казарму с
крестом, она сказала солдатам:
немся на кресте сем, что умрем за Россию вместе.
вспарывал кожу на полковых барабанах, чтобы никто не вздумал отбить тревогу
по войскам. За женщиной вышли на трескучий мороз 300 гренадер - вчерашних му-
жиков. От Преображенских казарм до Зимнего дворца путь казался бесконечно до-
лог. Французский академик Альбер Вандаль, описывая эту ночь, живописует:
"Толстый слой окрепшего снега прикрывал землю, заглушая всякий шум. Гренадеры
торопливым шагом следовали за санями Елизаветы, молча и полные решимости;
солдаты дали взаимную клятву не произнести ни единого слова во время перехода
и проткнуть штыком первого же малодушного". Невский проспект лежал перед ними
- пустынен, темен и мертв, словно дикое ущелье. Скрип полозьев казался Елиза-
вете слишком громким, и возле Адмиралтейской площади она вышла из саней. Ее
маленькие ноги в башмаках глубоко увязали в сугробах снега, и оттого Елизаве-
та никак не могла поспеть за скорым и упругим гренадерским шагом. Тогда сол-
даты сказали ей:
ков. От процессии молча отделились небольшие отряды - для арестования Остер-
мана, Миниха, Левенвольде, а цесаревну внесли прямо в кордегардию Зимнего
дворца.
сколь наш бедный русский народ терпел от немцев всякие тягости. Освободим же
Россию от этих притеснителей и грубиянов!
датских багинетов сразу уперлись ему в грудь, но убить его Елизавета не дала,
сказав:
добрав полы шубы, поднималась по лестницам дворца в спальные апартаменты пра-
вительницы. Все часовые, стоявшие на переходах, покорно складывали перед ней
свое оружие. Она с улыбкой дружеской кивала им в одобрении. Тогда солдаты
поднимали с полу ружья и присоединялись к ней...
в постели правительницы лежала ее фаворитка Юлиана Менгден. Под колпаками ти-
хо догорали ночные свечи. Елизавета решительным жестом сбросила со спящих
женщин одеяло.
вать... А где твой сын почивает сей день?
разлучать ее никогда с Юлианой Менгден.
своей Юлианой? Постыдись...
вейгского. Но рядом с ним жил его брат - принц Людвиг Брауншвейгский, претен-
дент на корону курляндскую, искатель руки и. сердца Елизаветы Петровны...
Дщерь Петрова велела и его брать за компанию с генералиссимусом.
свадьбе со мной. Теперь собирайся далече отъехать...
младенцем-императором, отвозили из Зимнего на Марсово поле - в особняк цеса-
ревны. Во дворце оставались еще знамена трех гвардейских полков; Елизавета
"захватила их с собою, зная преданность солдат этим чтимым эмблемам и зная,
что в их глазах долг перемещался вместе со знаменем". Лестоку она наказала:
ги до него и скажи от меня, чтобы не пужался...
ли двери домов и калиток, скрипел снег под валенками сбегавшихся отовсюду лю-
дей. Сенаторы и военные спешили на Марсово поле - припасть к ногам нового
светила. Император Иоанн Антонович, разбуженный шумом, тоже был отвезен кор-
милицей в дом цесаревны. Елизавета взяла плачущего ребенка на руки, умилялась
над ним.
то и не доглядит... Ну да ты не реви! Это все твои батька с маткою виноваты,
а я к тебе всегда по-хорошему...
Возгласы толпы развеселили ребенка и, улыбаясь беззубым ртом, Иоанн Антонович
запрыгал на пухлых и теплых коленях Елизаветы, радуясь. Вельможи, растерянные
от столь быстрой перемены, сходились кучками. Тряслись от страха. Спрашивали
потихоньку.
и сабель похаживала Елизавета, вся в счастливых слезах, таская на себе свер-
женного ею императора. Наконец ребенок ей прискучил, надоев своим кряхтением,
и она позвала гренадер:
ми... в крепость! А я народу должна показаться...
Толпа жарко сдвинулась над его телом и прошлась как стадо, затаптывая незва-
ного пришельца насмерть. Несколько дней подряд, как в чаду, гуляла, кричала,
пьянствовала и убивала улица... Убивали и грабили всех без разбора - голштин-
цев, вестфальцев, мекленбуржцев, силезцев, баварцев, саксонцев, пруссаков,
курляндцев. А заодно с немцами, плохо разбираясь в различиях народов, русские
калечили голландцев, шотландцев, итальянцев, испанцев и прочих... Елизавета
делала вид, что этой бойни не замечает.
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Грабб Джеф
Сертаков Виталий
Свержин Владимир
Якубенко Николай