ночи, проведенные с ней, - их забыть было невозможно.
проверяло его - он, естественно, ничего об этом не подозревал - раз в два
года, и это несмотря на то, что он исправно поставлял только первоклассную,
надежнейшую информацию. В этом не было ничего личного: начальство и
помыслить не могло, что ?Валькирия? способен предать СССР. Однако оно свято
верило в меры предосторожности и логику.
думал о том, что ему невероятно повезло, что он родился и вырос в России и
был русским. Это во-первых. А, во-вторых, ему повезло с физическими данными:
на протяжении всей жизни он всегда был в великолепной физической форме. Он
непроизвольно положил ладонь на живот: не такой подтянутый как когда-то, но,
в конце концов, он уже и не так молод. А шницели, сосиски с горохом и
пиво ?лагер? даже отдаленно не походили на борщ, пельмени и водку. Мчась
через опустившуюся на Даллас ночь, он тяжело вздыхал. Так далеко! И так
давно он был оторван от любимой родины. Но, глядя на здания и сооружения в
промышленном центре Америки, он преисполнялся гордостью: задание по
уничтожению Запада и его могущества было возложено на него, он, и только он
был главной фигурой этого плана. Да, думал он в этот момент, нет такой
жертвы, которую нельзя принести во имя родины. И, забыв о прошлом, он
сосредоточился на поставленной перед ним задаче.
***
Америка раздражала его: никогда раньше он не замечал, сколько же людей
бесцельно шатается ночью по улицам. Так хотелось остаться одному, чтобы
никто не дышал в затылок и не пихал локтем в бок. Далласская ночь напоминала
Марди грас: торжества по случаю успешного прошедшего съезда республиканской
партии грозили затянуться на неделю, весь город ликовал, на улицах танцевали
и, невзирая на дождь, толпы бродили с национальными флагами и орали песни.
Эйфория, экстаз, самолюбование и паранойя, думал Ким, пробираясь в толпе, в
конце концов ведут к разжижению мозга. В воздухе летали разноцветные
конфетти, на всех углах громыхали рок-группы, безуспешно пытающиеся
перекричать ликующую публику. Казалось, еще до окончательного избрания здесь
начали праздновать инаугурацию Готтшалка; новый день Америки поднимался пока
только над Далласом.
плохо: за это время Ким сумел как следует рассмотреть человека, который
начал следить за ним, едва он вышел из лифта. С его стороны было довольно
глупо повесить телефонную трубку, едва только Ким прошел мимо. Еще глупее
было сразу же двинуться следом. Но, в конце концов, Кима больше волновал
другой вопрос: с кем говорил по телефону этот безмозглый американец? Или,
может быть, англичанин? Забираясь в такси, Ким плюнул на тротуар.
другом конце города: оба с площади Дзержинского. Голландец или нет,
тренировали его явно там, в цитадели неандертальского мышления, думал Ким. А
готовили их действительно отменно, делая упор на способность выдерживать
разного рода пытки.
выбивать показания. Были и такие, которые считали его волшебником этого
мрачного средневекового ремесла, но Ким знал, что в действительности все
значительно проще, хотя он и не опровергал слагаемые про него легенды - они
и работали на его авторитет. Все дело в сути человека, его психологическом
стержне. Единственный человек, который понимает эту концепцию, - Трейси
Ричтер. При желании - Ким был в этом убежден - Трейси мог бы превзойти даже
его самого. Свидетельств тому он имел во время войны, когда они работали с
Трейси напару, предостаточно. И, тем не менее, какой-то внутренний дефект,
так это представлялось Киму, не позволял Трейси развернуться в полную силу.
Трейси без труда мог бы одолеть любого противника, но часто предпочитал
этого не делать, несмотря на высочайшее мастерство.
занимался голландцем. Получилось, что Ким, сам того не ведая, передал в КГБ
море конфиденциальнейшей информации. Если бы не настоятельная необходимость
помогать Ту, он бы в жизни не приблизился к этому Совету! В этот момент Ким
ненавидел всех - семью, службу, саму жизнь.
роскошному фасаду, к которому не рисковали приближаться забулдыги,
составлявшие ядро праздника, а, во-вторых, потому что репутация отеля ?Тертл
крик?, где располагался бар, была весьма высока и администрация берегла ее
как зеницу ока: она никогда не допустила бы манифестаций у себя под
окнами. ?Тертл крик? был, пожалуй, единственным оазисом безмятежного старого
времени, чудом выжившего в новом индустриальном центре страны.
зеркальную дверь: слева портье и стойка регистрации гостей, ресторан,
парикмахерская, справа, в арке, - магазин подарков. Прямо - несколько лифтов
со старомодными стрелочными указателями этажей. А если пройти чуть дальше,
налево, через заставленный кадками с пальмами широкий коридор, окажешься в
баре, за которым есть еще один ресторан и будочка цветочницы.
кнопки нажали другие пассажиры. Вращающаяся дверь выплюнула в холл
преследователя Кима - он покрутил головой и, увидев объект слежки в лифте,
быстро пошел в его направлении. Двери лифта начали медленно закрываться, и
Ким нажал кнопку ?Экстренное открывание дверей?. Один из пассажиров что-то
пробурчал раздраженным тоном, но темноволосый уже проскользнул в лифт, и они
плавно поехали вверх.
темноволосый спутник.
отеля имеют форму буквы ?Н?. Центральный коридор, в середине которого
находились лифты, вел налево и направо и затем расходился под прямым углом
еще на два коротких.
декорированному коридору. Все надо было сделать очень быстро. Брюнет,
видимо, получил задание ?вести? Кима и, значит, будет следовать букве
инструкции. Но если Ким хоть на мгновение заколеблется, засомневается,
преследователь - также действуя точно по инструкции - сочтет задание
выполненным и вернется с докладом к тому, кто его послал.
спиной к стене. Благодаря великолепной звукоизоляции, в здании было очень
тихо. Заслышав осторожные шаги, Ким сделал глубокий вдох и приготовился.
пальмы не увидел Кима.
шею русского и ребром левой ладони нанес вертикальный удар между двумя
верхними позвонками, а твердыми как сталь пальцами правой руки раздавил
кадык. Русский сделал несколько танцевальных па и умер, еще до того, как
тело его коснулось пола.
и метелки, накрыл большой картонной коробкой, которую завалил старыми
тряпками и ветошью.
шелестящими на легком сквозняке пальмами. Бар был сразу же за будочкой
цветочницы. Здесь горели газовые рожки, изогнутая деревянная скамья перед
стойкой была обита мягкий темной кожей. Атмосфера клуба тридцатых годов,
подумал Ким.
отчетливо выделялась на фоне бутылок за спиной бармена.
с ?Валькирией? и заказал крепкий коктейль со ?Столичной?. ?Валькирия?
улыбнулся: сам он пил темное немецкое пиво.
ее ?Валькирия?. Ким не возражал: он знал, что, в соответствии с принципами
КГБ он должен сесть так, чтобы его видел второй агент. Пусть знают, что у
него хорошая память. ?Валькирия? первым занял место, усевшись по левую
сторону. Это означало, что Ким будет сидеть лицом ко второму агенту, который
находился где-то в зале.
крутился. Но они тем не менее вели разговор на пониженных тонах.
по-немецки, - случай из ряда вон выходящий.
Ким. - В этом городе, в отличие от Вашингтона, обращают внимание на
иностранцев.
узнав, что это этнический русский, он теперь его просто ненавидел.
ниже полковника.
бизнесмен, занимаюсь...
сделку, - к ?Валькирии? вернулось самообладание. Этот азиат заставил его
нервничать. Неважно, что он вьетнамец: он очень похож на китайца, а, как все
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Орлов Алекс
Володихин Дмитрий
Мороз Александра