Чтение 132–й страницы книги ~Призвание варяга~

большинство тех, кто пожелал воевать с Россией в наших рядах.

Это не все. Через полсуток сии корабли были остановлены в Балтике
русскими. Верней, - не были остановлены...

По приказу полковника Стурдза наши корабли сразу же открыли огонь на
поражение русских и те, осознав неравенство сил, поспешили ретироваться. Так
вот, - вся сия операция была спланирована и руководима фон Спренгтпортеном.

Когда ж его спросили, - зачем он так сделал, граф отвечал:

- "А вы знаете, что сделали русские, когда вошли в сдавшийся Або?!
Город поднял белые флаги, пытался вынести им ключи, но они сожгли,
изнасиловали и разрушили почти что весь город! В Университете русская
кавалерия разместила конюшни!

Впрочем, я не могу обвинять их за то, - во всех прочих захваченных
городах они делали то же самое! Тут Або ничем не выделился среди прочих.

И в то же время, - сей город особенный. Это первый цивилизованный город
на восточном брегу Ботнического залива... Коль угодно -- очаг цивилизации в
тех краях.

Теперь представьте себе, что лучших уроженцев тех мест перерезали бы,
изнасиловали и замучили конные варвары...

Я почитал моим долгом спасти всех, кого только можно было спасти, пред
лицом вторжения вандалов! Я исполнил мой Долг. Я все ж таки -- по Крови Швед
и имею некие обязательства пред Культурой моей собственной Родины!"

Вы думаете его наказали за это?! Как бы не так. Война в Финляндии вдруг
сложилась не так, как мнилось русским. Превосходство сил оккупантов и
проистекшие из того зверства привели к неслыханному подъему финского
Сопротивления.

Это тем более поразительно, ибо финны, вообще говоря, не слишком-то
были привязаны к шведам, почитая тех своими мучителями и даже --
поработителями. Но поведение русских превзошло всякие рамки...

Надо сказать, что финны показали в этой войне, что они в сто крат злее
славян и все польские "подвиги" померкли в сравнении с подвигами финского
ополчения.

Да, русские смогли удержать "под собой" богатые города финского
побережья. Но в глуши финских лесов их подстерегало...

Огромнейший корпус под командой князя Тучкова (того самого, кто
погибнет под Утицей в Бородинском сражении) был окружен средь озер
Суомуссалми и полностью уничтожен! Это при том, что русские
трех-четырехкратное превосходство в живой силе и двухкратное -- в огневой
мощи! Это при том, что у русских была регулярная часть, а у финнов --
народное ополчение...

Мало того, - самым обидным для русских казалось то, что финны не дали
им никакого сражения! Их неуловимые лыжники непрерывно кружились вокруг
русских войск, постоянно "покусывая" несчастных выпадами из крутящейся вьюги
и растаивая в зимних сумерках - стоило окруженным решиться на контратаку.
Сие оправдалось -- русский корпус был совершенно измотан и после месяца
подобных боев внезапно капитулировал.

Поразительно, но финны не решились взять русских в плен. Война была,
конечно, не кончена и "повстанцы" решили, что в случае лишнего кровопролития
русские будут мстить. Поэтому у всех сдавшихся собрали оружие, вывели на
тропу, ведущую к Гельсингфорсу, раздали всем сухие пайки на два дня, пнули в
зад и велели убираться из местных лесов.

Как показала дальнейшая практика, это и было самым мудрым решением.
Оскандаленный корпус, конечно же, распустили, а солдатами из него пополнили
прочие части. И уже через месяц почти что вся русская армия дрожала при
мысли о финской чащобе. В итоге, больше русские в лес не ходили, скопившись
на побережье и тем самым - спасли людей. Не только своих, но и -- наших.

Видите ли...

В ходе зимних боев с убитых "повстанцев" сняли много молитвенников
немецкого, да -- эстонского образцов. (Находили молитвенники и латышские, но
-- много меньше.) Все книги были печатаны на рижских фабриках, а вооружены
"повстанцы" -- нашими штуцерами.

Когда по этому поводу развернулся скандал, Государь предъявлял моей
матушке "финские" лыжи, на коих были крепления с нашими клеймами, а сами
лыжи (по мненью русских экспертов) производились промышленным способом.

По показаниям "почти что пленных" средь "повстанцев" почти что все
оказались знакомыми, с коими пленные бывали на балах, да маневрах.
Разумеется, "финны" делали вид, что не узнают своих русских товарищей, а те
в итоге приняли эту игру.

Впрочем, иногда пленный офицер вполголоса просил "финского крестьянина"
дать ему закурить, а тот незаметно передавал былому товарищу табак и бумагу.
Иль двое сидели на одном пне и, не глядя даже в одну сторону, делились друг
с другом воспоминаниями об общих знакомых...

Это была -- неожиданная кампания.

Ларчик же открывался на изумление просто. Русские напали на Швецию по
той банальной причине, по коей завязалась у них война с Персией. У персов
была нефть, в Финляндии -- фосфориты.

Что характерно, - сама Россия не могла потреблять ни нефть, ни
удобренья из фосфора, но она хотела их -- продавать. А именно -- нам, в
матушкину Ливонию.

Государь Александр был великим политиком и в вопросах очередной
шведской войны очень надеялся на нашу помощь. Но, что в делах экономики он
вел себя -- сущим младенцем.

Да, мы много выиграли от того, что бакинская нефть была взята грубой
силой. Но -- где Баку, и где -- финский фосфор?

Баку мы взяли на второй год войны и с первого дня стали качать
каспийскую нефть. Нефть сия доставлялась тремя разными способами: по морю,
по тракту Ростов -- Баку и -- чрез калмыцкие степи. Ежели мы теряли один
путь, всегда можно было пользоваться другим. В самом Баку сразу же
разместилась "Закавказская армия" и не болела ничья голова о том, где люди
зимуют, иль -- что они кушают.

Эксплуатация бакинских месторождений с первого дня была делом
прибыльным и окупила не только эту войну, но и все военные действия на
Кавказе -- и с турками, и Чечней.

Другое дело -- Финляндия. Фосфорные месторождения в этой стране
залегают именно в самой глуши. В сердце карельских болот. Никаких дорог в
тех лесах отродясь не было. "Фосфорную муку" добывали сами карелы и финны, и
чуть ли не в рюкзаках везли по охотничьим тропам -- на лыжах (тех самых
лыжах -- на кои мы обменивали у них фосфор!) на побережье.

В сих услових не возникло вопроса -- на чьей в сей войне мы -- стороне.
Русская армия при всем желании не могла захватить сих лесов. Вспомним
теперь, что война с Персией продолжалась семь лет и даже после ее окончания
русская армия фактически не взяла Чечни! Чего можно было ждать от войны в
столь же сложной Финляндии?

Это на первый взгляд финны покойней чеченов. А ежели чуть копнуть, -
еще неизвестно -- кто из них злее. Суровые природные условия наших краев
вырастили весьма упертый народ с коим -- лучше дружить. Поэтому на Тайном
Совете матушка и фон Спренгтпортен "продавили" идею о всемерной поддержке
Финляндии в ее борьбе с русской агрессией.

В итоге сами же финны поставляли нам фосфор в обмен на штуцера и от
этого мы только выиграли.

Большинство наших войск прошло через эту кампанию с "не той стороны",
но за время сие накопило бесценный опыт войны на занятой врагом территории.
Когда начались события 1812 года именно офицеры "Северной армии" возглавили
"партизанские отряды" в тылу якобинцев.

Опыт финской войны показал, что гражданское население переходит к
"народной войне" после "легкого стимула", - в виде карательных операций
войск оккупантов. Но для этого -- нужны части "повстанцев", кои вызвали б
сии карательные операции!

Этот опыт и был нами приобретен...

Это не все. Ежели б мы открыто пошли войной против русских, вопрос был
бы ясный, - кто на чьей стороне. И тогда б офицеры наши и русские не сидели
бы на одном пеньке и не вспоминали былое житье.

Межнациональный вопрос -- дело тонкое и тут есть тайная грань, -- за
коей люди видят друг в друге -- противника. И есть такое, - когда стороны
стреляют друг в друга, а потом садятся на общий пенек и делятся табачком...

Особенность той войны была в том, что мы -- враждовали со шведами. Мы
-- злопамятны и никто не забыл шведских Редукций, иль того, как шведский
король напал на нас в Первую Шведскую. Офицеры рвались на эту войну, почитая
ее - Делом Чести.

Другое дело, что мы -- ливонцы. Даже наша "ливская слепота" - признак
финских корней. Издревле ливы числились "расой господ", а эсты -- "ливскими
сродниками".

Наши столицы всегда были Дерпт и Пернау, - в Ригу нас перевезли лишь
после Грюнвальда... Ливонские баронеты никогда не считали латышскую землю
своей "исконной землей"!

В сем один из главных корней "латышских Свобод". Потомки ливонцев не
"брали" и не выкупали земель на брегу Даугавы, держась за крохотные поместья
-- северней реки Валги. Именно там -- северней Валги и начиналась "исконная
Ливония" -- "не загаженная славянством".

Курляндцы ж, осевшие на южном брегу Даугавы -- жили вообще "на польской
земле".

Крайняя нищета и скудость ливских земель приводили к традиционной
бедности лифляндских родов и наши предки потихоньку расселялись по северной
Латвии, оправдывая себя тем, что "берут у латышей землю в аренду". Но при
том у всякого лифляндского рода есть свое "родовое гнездо" на самых что ни
на есть -- бесплодных и тощих ливских болотах...

Из сих традиций проистекает особое отношение к эстонцам и финнам. Они
воспринимались, и воспринимаются нами, как "младшие братья", за коими нужен
известный уход и необходимое попечение. Поэтому, воюя с ненавистною Швецией,