Чтение 132–й страницы книги ~Время меча~

особых церемоний выставил графиню за дверь, объявив, что, пока та считает
магов своими врагами, он не может доверить ей тайну определенных заклинаний.

Редрих лежал с закрытыми глазами; тряпка скрывала верхнюю часть его
лица. Возле низкой кровати стоял кувшин с водой.

-- Здравствуйте, герцог, -- сказал Зендергаст. Элину он знал с ее
восьмилетнего возраста, а Редриха, напротив -- до десятилетнего; однако с
ним он переходить на "ты" не собирался.

Молодой человек не узнал голоса и сдвинул тряпку, осторожно поворачивая
голову.

-- Что вам от меня надо? -- его голос звучал не настолько твердо, как
ему бы хотелось, но все же трудно было не услышать в нем неприязни.

-- По-моему, это вы нуждаетесь во мне, -- ответил маг. -- Я пришел,
чтобы помочь вам.

Редрих молчал. Он был слишком измучен, чтобы протестовать.

Зендергаст подошел к кровати и положил ладонь на лоб больного.

-- Только не сопротивляйтесь, -- предупредил он. -- Если вы будете
внутренне противиться исцелению, оно может оказаться не столь успешным.

Редриху было не до сопротивления. Он уже готов был принять помощь от
кого угодно. И действительно, от прикосновения этой теплой сухой ладони боль
начала таять, плавиться, испаряться. Не прошло и пяти минут, как герцог уже
почувствовал себя вполне здоровым. Остаточная тошнота еще сохранялась, но и
она быстро уходила.

Зендергаст отнял руку, и Редрих испытал мгновенное сожаление: от этой
руки исходило такое ощущение покоя и комфорта, какого он не испытывал с
самого детства. Да даже и в детстве -- мать его больше интересовалась своим
положением герцогини и без пяти минут королевы, чем собственным сыном.

-- Вам легче?

-- Да, -- ответил Редрих. -- А теперь уходите. Я не собираюсь вас
благодарить. В конце концов, это вы виноваты в моей болезни.

Сам того не подозревая, он попал в десятку; Зендергаст даже мысленно
вздрогнул, однако понял, что герцог имеет в виду лишь вчерашний переход под
конвоем по жаре с непокрытой головой.

-- Вы ненавидите нас так же, как и ваши товарищи, -- печально покачал
головой маг. -- Вчера вы пытались нас убить... ("И даже малость преуспел в
этом", -- подумала герцог. Правда, первый маг пал все же не от его руки --
его сосед-хардыгар успел ударить первым, так что Редрих отрубил голову уже у
мертвого или умирающего. Но все же именно он вздернул эту голову за волосы
над толпой, точьв-точь как на знамени второго ферлука). -- А вы никогда не
задумывались, почему? -- закончил Зендергаст.

Редрих молчал. Он и в самом деле не задумывался об этом. Он отправился
на Восток из-за Элины; он стал хардыгаром, потому что это было альтернативой
рабству -- и потому, что открывало перед ним впечатляющую карьеру бойца; эти
же мотивы привели его в Зурбестан. По большому счету, ему было не так уж
важно, как называются те, кто ему противостоит, и какие цели они преследуют;
с тем же остервенением он сражался бы против цаньцев или хурданистанцев,
если бы таков был приказ хана. Ему нужен был враг, на которого можно
обрушить свою ненависть, отлившуюся в узкую стальную полосу меча.

-- Да, мы хотим весьма значительно изменить мир, -- продолжал
Зендергаст, не дождавшись (к вящему своему удовлетворению) ответа. -- Но
какой вам смысл защищать нынешний мир? Что он дал вам, кроме боли?

-- А что можете дать мне вы? -- усмехнулся Редрих.

-- Многое. Например, тарвилонский трон.

Молодой человек резко сел на кровати, зло глядя на мага:

-- Я не собираюсь терпеть ваши насмешки!

-- Я серьезно, герцог. Вы ведь не будете отрицать, что у вас имеются
некоторые права на престол? Не настолько, конечно, серьезные, чтобы вы могли
на что-то рассчитывать в теперешнем мире, но с нашей помощью...

-- Разве вы не собираетесь ликвидировать нынешние королевства и править
миром самостоятельно?

-- По сути -- да. Но по форме... Видите ли, герцог, как я уже не раз
говорил вашим товарищам, мы хотим избежать лишних жертв. Сделать переход как
можно менее болезненным. Кроме того, мы не можем лично управлять каждым
городом и деревней. Нам нужны наместники. И желательно такие, которые
обладают определенной легитимностью в глазах местного населения.

-- Мне не показалось, что в Тарвилоне очень любят Урмарандов, --
невесело усмехнулся Редрих.

-- О, вы не представляете себе, насколько переменчивы народные
симпатии. Нет такого тирана, о котором через несколько лет после его падения
не начали бы вспоминать с тоской и умилением. Собственно, и тоска по эпохе
магов существует у людей уже давно... -- Зендергаст заметил, сколь
невыгодную параллель провел, и поправился: -- Притом для нее оснований
гораздо больше. Так что вы явитесь как выразитель подспудных народных
чаяний...

-- Я ничего не смыслю в магии, -- напомнил Редрих.

-- И хорошо! -- заверил его Зендергаст. -- Иначе мы не обратились бы к
вам с таким предложением. У нас нет уверенности, что, соединив в своих руках
магию и власть, вы не поддадитесь искушению сделать неверный шаг. Как
видите, мы откровенны с вами. Разумеется, среди наместников и прочих
администраторов будет немало магов, но будут и обычные люди. Чтобы смягчить
переход.

-- Значит, вы хотите, чтобы я стал вашей марионеткой, -- жестко
констатировал Редрих.

-- Ну, вы должны будете следовать мудрым советам из Нан-Цора, но в
вопросах локального значения у вас будет достаточная самостоятельность. Об
абсолютной монархии речи не идет, ее в новом мире просто не будет. Даже
среди нас не будет одного абсолютного властителя -- мы будем править
коллегиально. Зато, опираясь на нашу поддержку, вы сможете не опасаться
бунтов и заговоров.

-- И в обмен на эти ваши обещания я должен сейчас доносить вам на своих
друзей? -- ядовито осведомился герцог.

-- Вы упорно не понимаете, -- ворчливо произнес маг. -- Мы не
торгуемся, мы теперь слишком сильны, чтобы торговаться. Если бы нам нужно
было шпионить за людьми, целиком находящимися в нашей власти, мы бы устроили
это и без вашей помощи. Но у нас имеется множество дел поважнее. Да, один
раз мы недооценили магические способности Элины, но больше это не
повторится. И все, что я вам сказал, я сказал не ради каких-то обещаний, а
просто для того, чтобы вы более реалистично представляли себе будущее. Ну а
если ваши товарищи -- не думаю, что термин "друзья" здесь достаточно точен
-- все же удумают какую-нибудь авантюру, я надеюсь, вы постараетесь их
отговорить. В конце концов, через какое-то время мы и сами их отпустим, и им
совершенно незачем подвергать себя бессмысленной опасности.

-- Но, конечно же, я не должен рассказывать им об этом разговоре, --
продолжал ехидничать Редрих.

-- Как вам будет угодно, -- пожал плечами маг. -- Если вас не смущает,
что по крайней мере двое из них считают делом чести хранить верность
нынешнему королю Тарвилона, причем у графа с Урмарандами вообще свои счеты
-- можете, конечно, и рассказать.

-- Я не могу сейчас дать вам определенный ответ, -- медленно произнес
герцог.

-- А вас никто и не торопит. Потребуется еще несколько месяцев, прежде
чем власть полностью перейдет в наши руки. У вас достаточно времени на
обдумывание. Ну а сейчас вам нужно отдохнуть...

-- Ну как он? -- спросила Элина, когда маг вышел из комнаты герцога.

-- С ним все в порядке. Сейчас он спит, и когда проснется, будет
полностью здоров, -- Зендергаст демонстративно оглядел пустую комнату и
коридор, понимая, что остальные предпочли не встречаться с ним, и
саркастически изрек: -- Вижу, больше здесь помощь никому не нужна, так что
я, с вашего позволения, пойду.

В эту минуту в нем проступил прежний Ральтиван, старый ворчун, вечно
жаловавшийся на всеобщее пренебрежение, но Элина не улыбнулась. Она даже не
поблагодарила его за исцеление Редриха и лишь молча проводила мага взглядом.

Герцог проснулся ближе к вечеру; Элина застала его в обеденной зале,
где он с аппетитом уплетал оставленную для него остывшую порцию.

-- Зендергаст о чем-нибудь говорил с вами? -- требовательно спросил
вошедший следом граф.

-- Я был не в том состоянии, какое располагает к светским беседам, --
ответил он и отодвинул пустую тарелку. -- Это все?

Неясно, относился ли вопрос к еде или любопытству графа, но Элина
предпочла выбрать более миролюбивую трактовку:

-- Скоро зомби принесет ужин. Кстати, надо сходить за Артеном.

-- Проголодается -- сам придет, -- без особого дружелюбия заявил
Редрих.

-- Дело не в этом, просто мы уже давно решили, что, когда в дом входят
представители врага, все должны быть наверху.

-- Наверху? -- удивился герцог. -- Разве мы не на первом этаже?

Элина вспомнила, что он тоже не знает о подземелье, и объяснила ему, не
обратив внимания на предупреждающий взгляд, который метнул ее отец. Граф,
впрочем, и сам в следующий момент устыдился своей подозрительности. Пусть
отец молодого герцога был негодяем, но разве сам Редрих не доказал во
вчерашнем бою, на чьей он стороне? Разве не сияло лицо его искренним
счастьем, когда он поднимал за волосы голову первого мага и во главе своих
солдат рвался к третьему?

Следующий день ознаменовался событием скорее печальным, чем радостным:
вернулся Йолленгел. По словам эльфа, барьер в туннеле оказался непреодолим
для его скромных магических способностей -- по всей видимости, преодолеть
его мог бы лишь профессиональный маг высокого уровня. Вообще после боя сила
магов заметно возросла; это была одна из самых основательных их тренировок
за все время. Два дня Йолленгел отсиживался в горах, опасаясь в таких
условиях возвращаться в Нан-Цор; но затем, понимая, что запасы провизии в