Чтение 132–й страницы книги ~Нечистая сила~

стал коричневым и отвратносуконным. Хвостов чуть не выпал из кресла.

Опомнился. Быстро взял себя в руки.

- Честно говоря, - сознался с откровенностью (какая ему была присуща и
которая его губила), - я ведь и сам метил на место Горемыкина... Значит,
Гришка решил поводить меня за нос!

В чем соль? А в том, что товарищ министра страдал сейчас в унисон со
своим министром. Займи Хвостов пост Горемыкина - тогда Белецкий сядет на
место Хвостова, но с появлением Штюрмера эта проекция разваливалась.

Хвостов, однако, не проболтался, что в его арсеналах хранится мощное
секретное оружие против Распутина. Из великосветских будуаров он извлек
черногорцамонаха Мардария, мужчину красоты небывалой, который уже два года
без передышки "монашил" в спальнях аристократок. Мардарий был типичный
альфонс, и потому Хвостов (сам циник!) говорил начистоту:

- Денег не дам - получи с бабья. Но я решил устроить тебе карьеру...

Возьмика, братец, да прижми Вырубову. Она, правда, на костылях, но это
даже оригинально...

Мардарий вскоре доложил, что Вырубова пала.

- Теперь задирай рясу да жми прямо на царицу!..

Это был удар, способный сразить Распутина наповал. Мардарий успешно
проник в покои Алисы, но в истории мирового фаворитизма он своего имени не
оставил. Царица, как-никак, все же была "доктор философских наук", и она,
естественно, возмутилась четкой оперативностью монаха, который действовал
так стремительно, будто опаздывал на поезд... Хвостов прогнал монаха с
руганью, заодно устроил и нагоняй своему товарищу - Белецкому:

- Тут что-то не так! У меня создается впечатление, что вы, сударь, заодно
с Гришкой начали играть против меня.

Белецкому сейчас было невыгодно лишаться дружбы с Распутиным, но коли к
стенке прижали...

- Я устрою ему... мордобой, - обещал он Хвостову.

- Это мне ничего не даст, - отвечал министр. - Помимо шикарного мордобоя,
мне нужен еще скандал вокруг имени Распутина, обязательно с составлением
полицейского протокола... Вы можете, не сходя с места, разработать точную
стратагему скандала?

- Я использую близость к Распутину фоторепортера ОцупаСнарского, который
состоит при нем вроде флигельадъютанта.

- Пардон, откуда вы знаете ОцупаСнарского?

Хвостов не заметил, что Белецкий смутился.

- Совсем не знаю. Но он - приятель Манасевича, - Действуйте. Вот
деньги... сколько угодно! На конспиративной квартире МВД, которую Хвостов
использовал в личных целях, он сказал Наталье Червинской:

- Я успокоюсь, когда увижу труп Распутина...

Если раньше министры боролись с Распутиным вполне легально, добиваясь
лишь его устранения, то Хвостов вступил в нелегальную борьбу, желая
физического уничтожения Распутина!

2. БЕЙ ДУБЬЕМ И РУБЛЕМ

Историки уже давно заметили, что "хвостовщину" с полным правом можно
отнести к разряду бульварных романов... Итак, решено:

Распутина станут калечить! Впрочем, конокраду не привыкать.

Эх, раз, еще раз, еще много, много раз!

Комиссаров пришел к Хвостову в недоумении.

- По-моему, - сказал он, - если уж вы решили Гришку трепать, так надо
растрепать его так, чтобы не встал.

- Конечно. Какие могут быть сомнения?

- А Белецкий велел мне предупредить агентов, чтобы они Распутина кулаками
пригладили, но костей бы ему не ломали.

- Я перестал понимать Степана! - ответил Хвостов. - От моего имени
выдайте агентам бандитские кастеты...

Задумано было искалечить Распутина после вечеринки у Оцупа, когда Гришка
выйдет из его дома и пошляется по глухому Казачьему переулку; деньги для
кутежа МВД дало МанасевичуМануйлову с тем, чтобы он вручил их хозяину
квартиры. Назначенные для избиения агенты были хорошо загримированы и
переодеты под ночных гуляк; для быстрого бегства за поворотом переулка их
должна ожидать автомашина с опущенным верхом. Хвостов сказал Комиссарову:

- Гришку прямо с панели надо сразу запихнуть в нашу машину и отвезти
сначала в полицию для составления акта, а только потом уже везти к
хирургам... Самое главное - побольше шума!

Вот и полночь миновала. Волшебное трио в составе Хвостова, Белецкого и
Комиссарова уселось в служебную машину и дважды на малой скорости проехало
Гороховую, вертясь в изгибах Казачьего переулка. Видели загримированных
агентов, но в окнах квартиры ОцупаСнарского почему-то не было света.

- Странно, - нахмурился Хвостов.

- Проедем еще раз, - сказал Белецкий шоферу.

- Опять темно, - глянул на окна Комиссаров...

Наездились всласть! Хвостов, замерзнув, велел шоферу развозить всех по
домам, но при этом он выговорил своим коллегам:

- Вот вам анекдот! Я - министр внутренних дел, Степан Петрович - мой
товарищ, а вы, Михаила Степаныч, - генералмайор корпуса жандармов.

Кажется, не последние людишки в империи, а вынуждены жулиться на морозе,
чтобы подловить чалдона, который недостоин даже того, чтобы развязывать нам
шнурки на ботинках.

- К чему вы это сказали? - спросил Белецкий.

- А к тому, что кто-то из нас предупредил Гришку. :

- Только не я, - сразу же отперся Комиссаров.

- Про меня тоже не подумаешь, - сказал Хвостов.

- Выходит, на меня шишки падают? - спросил Степан... Агенты с кастетами
дрогли на морозе всю ночь, но Гришку не дождались. Стало известно, что
деньги, выданные на гульбу из кассы МВД, были в ту же ночь дружно пропиты в
отдельном кабинете "Палласа", причем пропивал их сам Распутин, а помогали
ему Манасевич и ОцупСнарский (с ними была и ЛермаОрлова).

Белецкий явился к министру с извинениями, вроде бы не понимая, кто их
предал, кто завалил операцию - Манасевич или ОцупСнарский.

- Я знаю не их, а вас, - отвечал Хвостов. - В чем вы меня можете
подозревать?

- В том, что вы, обязанный по долгу службы охранять Распутина от
покушений, действительно уберегли его от покушения. Ваше поведение не всегда
бывает достойно звания дворянина.

- А я не дворянин! Я сын бакалейного лавочника.

- Вот вы и устроили мне из министерства лавочку...

Хвостов погодя созвонился с Побирушкой:

- Слушай, князь, ты вхож в дом Гришки, скажи, что он любит больше всего,
помимо баб, денег, рубашек и мадеры?

- В кино ходит с дочками и племянницей Нюркой.

- Это ерунда, пускай ходит. А еще что?

- Обожает кошатин... их у него полно. Тут сенатор Мамонтов однажды кошке
хвост в дверях прищемил, так Распутин его чуть из Сената не выставил.

Кошки - это его страсть!

- Моя тоже, - отвечал Хвостов, - но за кошек мне трудно зацепиться.

А я знавал по Вологде игумена Мартемьяна, которого сослали в Тюмень, а
теперь он крутится в Питере около Гришки.

- Так это его ближайший сибирский друг!

- Ладно, - сказал Хвостов, - будь здоров...

****

Штюрмер медленно поднимался все выше, и Хвостов, встревоженный его
возвышением, развил не свойственную толстым людям бурную активность. Для
начала он вызвал из Вологды, где когда-то вицегубернаторствовал, своего
бывшего собутыльника Алексина, полицейского исправника, готового идти за ним
в огонь и в воду.

- Вот что! Я поставлю тебя вицегубернатором в Тобольск, а за это ты
должен пришлепнуть Распутина... Согласен?

- Это нам раз плюнуть, - согласился Алексин.

Комбинацию убийства Хвостов решил укрепить с другого фланга и вызвал к
себе Мартемьяна, который в Вологде выдавал себя за юродивого, а жил с того,
что предсказывал купцам пожары и свадьбы. Хвостов заранее перелистал
филерские листки за прошлые годы, убедившись, что Мартемьян близкий к
Распутину человек, в Тюмени они вместе бражничают и пакостят. При входе
игумена в кабинет Хвостов, учитывая фактор психологии, треснул его в ухо.

- Ты знаешь, кто я? - спросил он рухнувшего монаха.

- Откель знать-то, сударь? Я вот игумен, человек божий, и я шибко
сумлеваюсь, чтобы меня при встрече бить надо было...

Хвостов напомнил монаху все его былые художества и пройдошества, спокойно
добавив, что ссылает его на Сахалин:

- Тачечку покатаешь лет десять - станешь умным. Мартемьян, упав на
колени, целовал ноги министра.

- Отпустите меня. Ну, был грех... Рабом стану!

Хвостов выложил на стол тысячу пятьсот рублей и кинжал.

- Возьми себе... аванс. А этим ножиком зарежь мне Гришку на пароходе,
когда будете плыть из Тюмени в Покровское.

К удивлению Хвостова, игумен алчно схватил "аванс" и забрал кинжал,
причем вполне искренно (!) заверил министра, что и сам давненько подумывал,
как бы сгубить Распутина. После этого Хвостов, уже в союзе с Мартемьяном,
уговаривал Гришку, что хватит ему чревобесничать, пора навестить монастыри в
Сибири, чтобы газеты отметили его молитвенные настроения. Распутин
согласился на поездку, в которой его должны прирезать, но поставил условия:

- Чтобы губернатором в Тобольск назначили Орловского, а то Станкевич зубы