плечо:
что этого оскорбления он не простит. Но она начала. И теперь надо идти
до конца, раз это - единственное средство устранить сына. Марк, оскорб-
ленный, заговорил оскорбительным тоном:
в карманы, сердито поднял плечи - и ушел. Туман скрыл его.
ему сказать:
несколько минут Аннета повернула обратно. Надо было позаботиться о дру-
гом. Другой ждать не мог.
предстояло закомпостировать два билета. Но контролеры пропускали входя-
щих по одному. Ни малейшей гарантии, что они согласятся проштемпелевать
и второй билет. Случай выручил Аннету в третий раз. Только что прошла
целая семья. Отец, мать, трое детей. Один был на руках у отца, другого
вела мать, третья, девочка лет двенадцати, немного отстала. Аннета, улы-
баясь, взяла ее за руку и подала два билета чиновнику, - тот по рассеян-
ности не заметил подмены. Она прошла, ласково болтая с девчуркой, а за-
тем подвела ее к родителям.
в коридоре. Прошло много времени, прежде чем поезд наконец тронулся и
умчался в ночь; огни потушили, опасаясь неприятельской авиации: было по-
лучено предупреждение о возможности воздушного налета. Поезд остановился
во мраке. Дождь стучал по крыше и оконным стеклам. А поезд все стоял.
Казалось, что они забыты, затеряны среди полей. Было сыро и холодно. Ан-
нета заснула стоя - притулившись между стенкой и соседями, жавшими ее с
двух сторон. Колени и лодыжки у нее ныли. Она умирала от усталости. Ей
что-то снилось, она вздрагивала от толчков и опять погружалась в грезы.
провинции. Франц пришел за ней. Они собираются вместе уехать. Укладыва-
ются. Все уже готово... Вдруг распахнулась дверь... Марк... Франц скры-
вается в смежную комнату. Но Марк видел его. Он улыбается злой улыбкой,
какая иногда бывает у него; лицо его непроницаемо. Он вызывается прово-
дить Анкету. Но Аннета знает, что он хочет выдать пленного. Он двинулся
к дверям, за которыми скрылся Франц. Аннета становится у порога. Марк
говорит:
ним побеседовать.
девает Аннетой. В насмешливом взгляде Марка вспыхивает жестокая искорка.
Он говорит, отталкивая мать, загородившую проход:
куда-то взявшийся кухонный нож; еще секунда - и этот нож вонзится...
просыпается и видит, что стоит в вагоне, в полной темноте. Она тяжело
дышит. Ужас и стыд... Ей перехватывает дыхание. Оскорбление, нанесенное
сыном, нанесенное сыну, постыдное подозрение, запятнавшее обоих (он, она
- это же одно целое!), ветер убийства-все это оледенило ее дрожащее те-
ло. Она говорит себе:
меня, пусть даже на один миг, чтобы она была во мне?.."
мальчиком: в его гнусном подозрении и своем покушении на сына... И Анне
га не могла вытолкнуть из своего мозга назойливой мысли:
могли ее услышать, - это отрезвило ее. Она стиснула зубы и подавила ры-
дания, от которых у нее подымалась грудь. И снова услышала грохот катя-
щегося во мраке поезда... Нет! Никто не проник в тайну ее лихорадочных
видений. У каждого были свои. И в спасительном мраке она отирала жгучие
слезы. Разговор между двумя соседями вернул ее к действительности.
чтобы идти на Бурбоне. Аннета вздрогнула. Она разминется с Францем!..
Приникнув лицом к стеклу, она смотрела, ничего не видя, на густые тени,
бежавшие перед ней, и не узнавала местности. Но на первой же остановке
она задрожала от радости. Та самая станция...
не сел в поезд. Она уже не сомневалась, что все погибло. Снедаемая тре-
вогой, она попыталась пройти по коридору. Но трудно было продвигаться,
переступая через лежавшие вповалку тела. Поезд опять тронулся и опять
застрял где-то между станциями: здесь чинили путь; вновь потушили огни.
Нагнув голову, Аннета ощупью пробиралась по застывшему людскому потоку и
вдруг наткнулась на затор... Поезд дернулся, загорелись огни, и Аннета
увидела в белесом свете фонаря того, кого искала!.. Лицом к лицу с ней.
От радости их глаза ярко засияли, губы встретились... Словами не ска-
жешь! Когда ум изнемогает, говорит тело... Потерянный брат снова находит
сестру свою...
зная, куда идти, когда сойти, как действовать, он совсем обезумел. Анне-
та показалась ему ангелом, ниспосланным небесами. Он обнимал ее, точно
малое дитя. А она, счастливая, прижалась к нему, как курица к цыпленку.
Придвинувшись друг к другу, они рассказывали шепотом, полусловами свои
приключения. Хитрый Питан решил обойти станцию, эту мышеловку, я повел
его полями к насыпи, где поезда останавливались из-за дорожных работ, и
здесь, во мраке. Франц сел в поезд...
большая опасность уже миновала. Оставался рискованный прыжок через гра-
ницу. Но теперь они осмелели. Франц уже не сомневался в успехе. Он бро-
сился из одной крайности в другую. И мальчишеская веселость Франца пере-
далась его спутнице. Аннета уже не раздумывала о своей усталости, забо-
тах, дурных снах, о своем дорогом мальчике, о том, что в ее волосах поя-
вились белые нити. Взбудораженные, смеющиеся, говорливые, они напоминали
двух школьников, которые наслаждаются удачно разыгранной шуткой. Они
изображали брата и сестру. Франц потешался, разговаривая с Анкетой об их
мнимой торговле часами в маленьком городке Швейцарской Юры, о соседях с
уморительно нелепыми фамилиями. Если бы кто-нибудь из пассажиров знал
правду, он счел бы их помешанными - так весело они смеялись. Но их нервы
были слишком натянуты. Еще будет время горевать!..
а к его волосам - щека спящей Аннеты... Но посреди сновидения, шелковис-
того, мягкого, как подушка, к которой прильнула Аннета, ее разбудил
долг:
что она упала на свою кровать, - и вдруг набралась храбрости и соскочила
на пол. Ее глаза открылись. Уже рассвело. Поезд остановился. Здесь Фран-
цу надо было сойти."
лись, как было условлено, в трактир. К их столу подошел пожилой, уже с
проседью в волосах крестьянин. Он был спокоен, нетороплив в словах и
движениях. Он спросил, как поживает Питан. Все трое выпили черного кофе.
И теперь уже все выглядело так, будто двое мужчин пришли сюда из дерев-
ни, чтобы встретиться с проезжающей Аннетой. Они попрощались с ней и по-
дошли к конторке. Крестьянин здесь, по-видимому, был свой человек. Он
спокойно, своим певучим говором, обменялся двумя-тремя словами с буфет-
чиком. Затем не спеша вышел через боковую дверь. Франц нес купленный
крестьянином ящик с пивом. Аннета вернулась в вагон. Поезд тронулся.
кающих, заснеженных полей, опоясанных стеной гор, и по ней ехала, все
удаляясь, отыскивая брешь в кордоне государств - в кордоне тюрем, - те-
лега, увозившая друга к умирающему другу.
гам Женевского озера, светлый, холодный, залитый солнцем.
номера. Она с трудом держалась на ногах, но отдыхать было не время. Тре-
вога и волнение не позволяли ей предаваться отдыху, пока она не узнает,
что Франц спасен. Хотя он никак не мог приехать раньше вечера, она под-