Чтение 133–й страницы книги ~Восход Эндимиона~

Он говорил о защитном поле, но Флот тоже держал нас на мушке,
продолжая обстрел, пока мы разгонялись. О движении сообщали лишь
голографические дисплеи - над нами не было ни одной звезды, только
потрескивающий, шипящий огненный свод. Разрушительная энергия бурлила и
неистовствовала в нескольких десятках метров от нас.

- Позвольте узнать, какой курс? - осведомился Хет Мастин у Энеи.

Она устало коснулась лба, словно пыталась вернуться к реальности.

- Куда-нибудь, где видны звезды.

- Под таким обстрелом нам ни за что не добраться до точки перехода,
- сказал тамплиер.

- Знаю. Просто... подальше... где я смогу видеть звезды.

- Возможно, мы уже никогда не увидим звезды. - Хет Мастин поднял
глаза к бушующему адскому пламени.

- Мы должны, - просто сказала Энея.

Внезапно послышались взволнованные крики. Я оглянулся.

Над мостиком были всего две или три крохотные платформы, и на одной
из них стояла высокая фигура. Клоны экипажа кричали и указывали на нее
Хет Мастин задрал голову к площадочке, возвышавшейся над мостиком на
пятнадцать метров, и обернулся к Энее.

- Повелитель Боли летит с нами.

Отблески адского пламени, неистовствующего по ту сторону силового
поля, играли на лбу и панцирной груди Шрайка.

- А я думал, он погиб на Тянь-Шане, - сказал я.

Такой усталой я не видел Энею еще ни разу.

- Это существо перемещается во времени куда легче, чем мы - в
пространстве, Рауль. Возможно, он погиб на Тянь-Шане... или тысячу лет
спустя, в битве с полковником Кассадом... а возможно, он вообще
бессмертен... Мы никогда не узнаем.

И тут, словно услышав, что говорят о нем, на мостик взошел
полковник. Федман Кассад был в архаичном полевом скафандре Гегемонии, в
руках он держал винтовку из арсенала корабля Консула и как одержимый
неотрывно смотрел на Шрайка.

- Могу я туда подняться? - спросил Кассад у капитана.

Не отрываясь от управления, Хет Мастин указал на тросы и веревочные
лестницы, которые вели к верхней платформе.

- Только никакой стрельбы на этом дереве! - окликнул он полковника.
Тот молча кивнул и начал взбираться вверх.

Остальные обратили взгляды к голограммам. Три "архангела"... ближе
чем в миллионе километров... Они поливали нас огнем по очереди, чтобы
иметь возможность обстреливать и другие цели. Наше странное нежелание
погибать только разъяряло их, и фотонные пучки обрушивались на корабль
один за другим, проползая от четырех до десяти световых секунд и
разбиваясь о силовое поле.

- В нас выпущены торпеды, - доложил один из помощников капитана с
таким же безразличием, с каким объявляют: "Кушать подано". - Две...
четыре... девять. Субсветовые. Предположительно с плазменными
боеголовками.

- Мы выдержим удар? - спросила Тео.

Рахиль подошла к лестнице, провожая взглядом карабкающегося наверх
полковника.

Хет Мастин был слишком занят, за него ответила Энея:

- Неизвестно. Зависит от связующих... от эргов.

- Шестьдесят секунд до контакта, - бесстрастно доложил помощник.

Хет Мастин коснулся рукоятки управления. Голос его звучал
совершенно нормально, но я догадался, что сейчас он слышен во всех
уголках километрового дерева-корабля.

- Прошу всех защитить глаза и не смотреть в сторону поля. Связующие
постараются по возможности ослабить яркость вспышки, но, пожалуйста, не
смотрите вверх. Мир Мюира да будет со всеми нами.

- Детка, а наш корабль вооружен? - Я посмотрел на Энею.

- Нет.

- Значит, мы просто сбежим без боя?

- Да, Рауль.

- Тогда я согласен с Лхомо, - прошипел я сквозь зубы. - Мы уже
достаточно драпали. Самое время помочь нашим друзьям.

Взорвалось не меньше трех торпед. Впоследствии мне казалось, что я
увидел череп и позвоночник Энеи прямо сквозь кожу и мышцы, но такого,
наверное, просто не может быть. Миг полной невесомости - и тяготение в
одну шестую g восстановилось. От инфразвукового грохота заныли все зубы
и кости.

Когда я проморгался, Энея по-прежнему стояла передо мной - щеки
раскраснелись, на них сверкают бисеринки пота, волосы небрежно стянуты
на затылке, взгляд усталый, но невероятно живой, руки покрыты загаром, -
и я вдруг подумал, что не так уж и страшно умереть сейчас, унося в
вечность образ Энеи, запечатленный в душе.

Еще две плазменные боеголовки заставили корабль содрогнуться. Потом
еще четыре.

- Держатся, - произнес помощник капитана. - Все поля держатся.

- Лхомо и Рауль правы, Энея. - Дорже Пхамо царственно выступила
вперед. - Ты убегала от Империи много лет. Пора дать им отпор... Всем
нам давно пора дать им отпор.

Не веря своим глазам, я пристально смотрел на старуху. Ее окружала
аура... нет, не то слово, слишком уж мистическое... словом, от нее
исходило ощущение яркого цвета - темно-карминного, такого же сильного и
насыщенного, как и она сама. А потом я вдруг понял, что вижу ауру...
нет, не ауру, цвет каждого: яркую синеву отваги Лхомо, золото
уверенности Хета Мастина, фиолетовое мерцание потрясения полковника
Кассада... Может, это последствие того, что я понял язык живых? А может,
и перенапряжение зрительных нервов от сияния плазменных взрывов. Я знаю,
что этих цветов на самом деле нет, что это мой разум проводит аналогии,
наделяя мое близорукое восприятие личности зрительными образами.

А цвета, окружавшие Энею, не только охватывали весь спектр, но и
выходили за его пределы - ее сияние словно наполнило весь корабль и было
таким же ослепительно ярким, как сияние плазменных взрывов снаружи.

- Нет, мэм, - мягко, почтительно возразил Джорже Пхамо отец де
Сойя. - Лхомо и Рауль не правы. Вопреки всему нашему гневу и желанию
дать отпор, права Энея. Лхомо еще может познать - если останется в живых
- то, что все мы познаем, если останемся в живых. После причастия Энеи
боль, которую мы причиняем другим, становится нашей болью. В буквальном
смысле. Физически. Пока чужая боль не станет твоей, ты не постигнешь
язык живых.

Дорже Пхамо посмотрела сверху вниз на низенького священника.

- Я знаю, что это правда, христианин. Но это не значит, что мы не
можем дать отпор, когда другие причиняют боль нам. - Она обвела рукой
медленно проясняющееся силовое поле, звездную россыпь боевых кораблей и
тлеющие угли. - Империя... этот молох... уничтожает великое творение
человеческих рук. Мы обязаны остановить их!

- Не сейчас, - ответил отец де Сойя. - Это не наш бой. Верьте Энее.

В круг ступил великан сержант Грегориус.

- Каждая клеточка моего тела, каждое мгновение моей выучки, каждый
шрам, полученный за годы боев, - все во мне буквально вопит, что надо
сразиться с ними немедленно, - пророкотал он. - Но я всегда верил своему
капитану. Теперь я верю своему духовнику. И если он говорит, что мы
должны верить молодой даме, - значит, мы должны ей верить.

Хет Мастин поднял ладонь, и воцарилось молчание.

- Ваш спор - пустая трата времени. Как сказала вам Та-Кто-Учит,
"Иггдрасиль" не вооружен, наша единственная защита - эрги. Но они не
способны перевести двигатель в режим С-плюс, поддерживая столь мощный
энергетический щит. Фактически у нас нет тяги. Мы дрейфуем всего в
нескольких световых минутах от исходного пункта. А пять "архангелов"
изменили курс и идут наперехват. - Тамплиер обвел всех взглядом. - Прошу
всех, кроме преподобной Той-Кто-Учит и ее рослого друга Рауля, покинуть
мостик и подождать внизу.

Все молча ушли с мостика. Рахиль, оглянувшись, посмотрела наверх. Я
проследил ее взгляд. Полковник Кассад стоял рядом со Шрайком. Хоть он и
был высок, но казался карликом по сравнению с трехметровой скульптурой
из хромированных шипов и клинков. Вглядываясь друг в друга с расстояния
вытянутой руки, оба хранили полнейшую неподвижность.

Я опустил глаза к голограммам. Светлячки имперских кораблей быстро
приближались.

- Возьми меня за руку, Рауль, - попросила Энея. - Звезды, - шепнула
она. - Смотри на звезды. И слушай их.

Корабль-дерево "Иггдрасиль" висел на низкой орбите около
оранжево-красной планеты с белыми полярными шапками, древними вулканами
и речной долиной, протянувшейся на пять тысяч километров, как шрам от
аппендицита.

- Это Марс, - сказала Энея. - Полковник Кассад покинет нас здесь.

Полковник уже стоял на мостике, он спустился сразу после квантового
прыжка. Вряд ли найдутся слова или образы, адекватно передающие то, что
произошло: еще мгновение назад корабль был в системе Биосферы, медленно
двигаясь по инерции с умолкшими двигателями, в окружении атакующих
"архангелов", и вдруг мы уже около мертвой планеты в системе Старой
Земли.

- Как ты это сделала? - спросил я Энею. Я не сомневался, что это
она.

- Я научилась слушать музыку сфер. После этого остается только
сделать шаг.

Я по-прежнему держал ее за руку и не собирался отпускать, пока она
не объяснит все нормальным языком.