постарайся стать человеком ".
ре!"
соком предназначении, высокой миссии и духовном превосходстве так назы-
ваемой "интеллигенции"...
цию" как "Общество, слой людей, профессионально занимающийся умственным,
преим. сложным, творческим трудом, развитием и распространением культу-
ры. Термин "И." введен писателем П.Д. Боборыкиным (в 60-х гг. 19 в.).
Вопросы возникают мгновенно: к чему было выдумывать какой-то особый тер-
мин, не существовавший доселе ни в одном языке, если неплохи были и ста-
рые: "ученый", "интеллектуал", "человек искусства"? И как быть, если че-
ловек, "профессионально занимающийся сложным творческим трудом", тем не
менее категорически отказывается признавать себя интеллигентом? (У Л.Н.
Гумилева спросили однажды: "Вы интеллигент?" "Да боже упаси!" - замахал
тот руками.)
интеллигенция - это специфическая группа, "объединяемая идейностью своих
задач и беспочвенностью своих идей". Что подтвердил один перестроечный
публицист, без колебаний причислявший себя к интеллигенции: "интелли-
гент" - это "псевдоним для некоего типа личности", "людей определенного
склада мысли и определенных политических взглядов". Умри, Денис, лучше
не напишешь!
тельству камергера Д.Н. Любимова, "в связи с проектом какого-то циркуля-
ра министерства внутренних дел, где упоминалась русская интеллигенция,
Победоносцев писал Плеве: "Ради Бога, исключите слова "русская интелли-
генция". Ведь такого слова "интеллигенция" порусски нет, Бог знает, кто
его выдумал, и Бог знает, что оно означает...""
зался не прав. Министр внутренних дел Плеве изучил вопрос и пришел к вы-
воду, что термин "интеллигенция" все же означает некое вполне определен-
ное понятие - никоим образом не отождествлявшееся, однако, с понятием
"образованная часть населения". Сын камергера Любимова охарактеризовал
интеллигенцию так: "Прослойка между народом и дворянством, лишенная при-
сущего народу хорошего вкуса". Добавлю от себя: лишенная и подлинной об-
разованности, и способности мыслить логически, и патриотизма.
общежитии именуемая русской интеллигенцией, имеет одну, преимущественно
ей присущую особенность: она принципиально и притом восторженно воспри-
нимает всякую идею, всякий факт, даже слух, направленные к дискредитиро-
ванию государственной, а также духовно-православной власти, ко всему же
остальному в жизни страны она индефферентна". В 1912 г., уже после смер-
ти Плеве от руки интеллигента-бомбиста, военный историк, Генерального
штаба генерал-майор Е.И. Мартынов (впоследствии убит большевиками), на-
писал не менее горькие строки: "Попробуйте задать нашим интеллигентам
вопросы: что такое война, патриотизм, армия, военная специальность, во-
инская доблесть? Девяносто из ста ответят вам: война - преступление,
патриотизм - пережиток старины, армия - главный тормоз прогресса, воен-
ная специальность - позорное ремесло, воинская доблесть - проявление
глупости и зверства..."
телеграммы японскому микадо, поздравляя его с победой над Россией?
отвергающие как "устаревшие" все национальные и религиозные ценности,
вечно гоняющиеся за миражами, одержимые желанием переделать мир по своим
схемам, ничего общего не имеющим с реальной жизнью, без всякого на то
основания полагающие себя солью земли - интеллигенты разожгли в России
революционный пожар. Н.А. Бердяев писал: "Интеллигенция скорее напомина-
ла монашеский орден или религиозную секту, со своей особой моралью,
очень нетерпимой, со своим обязательным миросозерцанием, со своими осо-
быми нравами и обычаями... Интеллигенция была у нас идеологической, а не
профессиональной или экономической группировкой... Для интеллигенции ха-
рактерна беспочвенность, разрыв со всяким сословным бытом и традиция-
ми... По условиям русского политического строя интеллигенция оказалась
оторванной от реального социального дела, и это очень способствовало
развитию в ней социальной мечтательности".
Пятнадцать лет интеллигенты из "Народной воли", равнодушно списывая в
"неизбежные издержки" десятки случайных жертв, охотились за Александром
и убили-таки, за несколько дней до того, как государь намеревался огла-
сить конституцию. Крайне любопытны обширные мемуары одного из участников
этой "дикой охоты" Н.А. Морозова [127]. Оказывается, он и его друзья,
люди взрослые и образованные, были убеждены, что "казнь тирана" и про-
возглашение всех и всяческих свобод... автоматически приведут к молние-
носному перерождению "темного народа", в России тут же воцарится всеоб-
щая братская любовь. Взрослые люди... Но вот означенный Морозов
странствует переряженным по деревням. Чтение увлекательнейщее - романти-
ческий юноша впервые попал в "мир народа", смотрит прямо-таки глазами
марсианина... И на каждом шагу убеждается, что кабинетные схемы ничего
общего с реальностью не имеют. Народовольцы отчего-то решили, что хлебо-
роб полагает городского ремесленника отбросом общества, но мужики, ока-
зывается, питают нескрываемое уважение к имеющему специальность горожа-
нину. По подложному паспорту Морозов числится печником, и его лепет, что
он-де ищет в деревенской жизни высшего совершенства, вызывает у мужичков
лишь недоумение. "Сектант, поди, какой" - наконец выносят они вердикт и
успокаиваются. Кто ж еще, кроме сектанта, будет так себя вести?
себе резонный вопрос: "Неужели после установления всеобщей свободы эта
хитрая баба станет святой Лукрецией?"
хожа на то, что народники о ней нафантазировали, не честнее ли забыть о
бомбах и прокламациях? Увы, мышление народовольцев сворачивает на при-
вычную колею: "что ж, тем хуже для реальности..." Если народ равнодушен
к новоявленным "избавителям" - его, темного, следует помимо желания вес-
ти к счастью железной рукой...*
террора, гангрена распространяется вновь. И это уже не деклассированные
одиночки вроде богатейшего помещика Лизогуба и крестьянского сына Халту-
рина. Общество охвачено какой-то жуткой паранойей либерализма и самораз-
рушения.
жизни: отсидев в крепости двадцать пять лет, он поумнел и стал крупным
ученым.
бургского университета вывешивает объявление, где пишет: в прежние годы
студенты при наступлении каникул учиняли в пьяном состоянии групповые
беспорядки в общественных местах, а посему он, ректор, ставит это госпо-
дам студентам на вид и предупреждает, что в нынешнем году полиция наме-
рена гасить в зародыше подобные шалости. О революционных идеях - ни сло-
ва. Но господа юные интеллигенты, ужасно обиженные столь явным посяга-
тельством царского сатрапа на права личности, выходят толпой на улицу.
Полиция, понятно, принимает надлежащие меры. Тогда к студенческой забас-
товке подключаются все высшие учебные заведения империи и бастуют два
месяца.
примечательная привычка. В течение многих лет он, проезжая по Москве,
каждый день приказывал кучеру остановиться возле университета, опускал
стекло и плевал в сторону "цитадели знаний". Об этом рассказала в своих
мемуарах сестра А.П. Чехова. Современный комментатор-интеллигент охарак-
теризовал действия Фета как "злобное невежество" - а это лишний раз до-
казывает, что интеллигенция неизлечима...)
рала Неплюева. Генерал уцелел, но погибло восемь случайных прохожих (в
том числе двое детей), несколько десятков человек ранены. Но депутаты
Государственной думы публично называют суд над схваченными на месте
преступления бомбистами "кровопролитием", а левая печать призывает
родственников погибших отбросить эмоции и понять, что их близкие погибли
по чистой случайности, во имя святого дела...
лись абсолютно непричастные. Летом 1906 г. в Петергофе вместо генерала
Трепова убили генерала Козлова. В Пензе вместо жандармского генерала
Прозоровского по ошибке убили пехотного генерала Лиссовского. В Киеве
вместо жандармского генерала Новицкого ударили ножом отставного армейс-
кого генерала.
вает "иллюминациями" многочисленные поджоги дворянских усадеб, сопровож-
давшиеся убийствами, изнасилованиями, зверствами. Именно за эти слова, а
не за еврейское происхождение правые вскоре убили весельчака...
толический крестный ход, что повлекло за собой еврейский погром, прекра-
щенный спешно прибывшими войсками. Комиссия из членов Госдумы... обвини-
Корнев Павел
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Свержин Владимир
Херберт Фрэнк