из-за этого на чужбину и станешь ходить по странам и услышишь о той, что
вышила этот образ; и тогда твоя душа пожелает узнать ее, и ты вспомнишь
меня, но от этого не будет тебе пользы, и ты узнаешь мне цену только
после моей смерти. И знай, что владелица этой газели - дочь царя Камфар-
ных островов и госпожа благородных".
заплакала из-за моих слез, и я все смотрел на листок и плакал, пока не
пришла ночь. И л провел таким образом год, а через год купцы из моего
города снарядились в путь (а это те люди, с которыми я еду в караване).
И моя мать посоветовала мне собраться и поехать с ними: может быть, я
развлекусь и уйдет мол печаль. "Расправь свою грудь и брось эту печаль и
отлучись на год, два пли три, пока вернется караван, быть может твое
сердце развеселится и прояснится твой ум", - сказала она и до тех пор
уговаривала меня ласковыми словами, пока я не собрал своих товаров и не
отправился с купцами.
остановке, где мы останавливались, я развертывал этот лоскут и рассмат-
ривал газель на нем, вспоминая дочь моего дяди, и плакал о ней, как ты
видишь. Она любила меня великой любовью и умерла в горести из-за меня,
так как я сделал ей только зло, а она сделала мне только добро. И когда
купцы вернутся, я вернусь вместе с ними, и моей отлучке исполнится целый
год, который я провел в великой печали. Мои заботы и горести возобнови-
лись еще и оттого, что я проезжал через Камфарные острова, где хрус-
тальная крепость, - а их семь островов и правит ими царь по имени Шахра-
ман, у которого есть дочь Дунья. И мне сказали: "Она вышивает газелей и
та газель, которая у тебя, из ее вышивок". И когда я узнал об этом, моя
тоска усилилась и я потонул в море размышлений, сжигаемый огнем, и стал
плакать о себе, так как я сделался подобен женщине и мне уже не приду-
мать никакой хитрости, раз у меня не осталось той принадлежности, что
бывает у мужчин. И с тех пор, как я покинул Камфарные острова, глаза мои
плачут и сердце мое печально; я уже долго в таком положении и не знаю,
можно ли мне будет вернуться в мой город и умереть подле моей матери,
или нет. Я уже насытился жизнью".
побежали и потекли по его щекам, и он произнес такие два стиха:
царь. Слышал ли ты рассказ диковиннее этого?" - спросил юноша, и
Тадж-аль-Мулук крайне удивился, и когда он услышал историю юноши, в его
сердце вспыхнули огни из-за упоминания о Ситт Дунья и ее красоте..."
меня, о счастливый царь, что везирь Дандан рассказывал Дауаль-Макану:
"И, услышав историю юноши, Тадж-аль-Мулук крайне удивился, и в его серд-
це вспыхнули огни, когда он услышал о прелести Ситт Дунья и узнал, что
она вышивает газелей, и его охватила великая страсть и любовь.
ного которому не случилось ни с кем, кроме тебя, но тебе дана жизнь, и
ты должен ее прожить. Я хочу тебя спросить о чем-то". - "О чем?" - спро-
сил Азиз. И Тадж-аль-Мулук молвил: "Расскажи мне, как ты увидел ту жен-
щину, которая сделала эту газель". - "О владыка, - сказал Азиз, - я при-
шел к ней хитростью, и вот какою: когда я вступил с караваном в ее го-
род, я уходил и гулял по садам - а там было много деревьев, и сторож
этих садов был великий старик, далеко зашедший в годах. Я спросил его:
"О старец, чей это сад?" И сторож сказал мне: "Он принадлежит царской
дочери Ситт Дунья, и мы находимся под ее дворцом. Когда она хочет погу-
лять, она открывает потайную дверь и гуляет в саду и нюхает запах цве-
тов". - "Сделай милость, позволь мне посидеть в этом саду, пока она не
придет и не пройдет мимо - быть может, мне посчастливится разок взгля-
нуть на нее?" - попросил я. И старец молвил: "В этом нет беды". И когда
он сказал мне это, я дал ему немножко денег и сказал: "Купи нам чего-ни-
будь поесть".
вместе с собою, и мы пошли и шли до тех пор, пока не пришли в приятное
место, и старик сказал мне: "Посиди здесь, а я схожу и вернусь к тебе и
принесу немного плодов".
вернулся с жареным ягненком, и мы ели, пока не насытились, а мое сердце
желало увидеть эту девушку. И когда мы сидели так, дверь вдруг распахну-
лась, и старик сказал мне: "Вставай, спрячься". И я поднялся и спрятал-
ся, и вдруг черный евнух просунул голову в калитку и спросил: "Эй" ста-
рик, есть с тобою кто-нибудь?" - "Нет", - отвечал старик. "Запри ворота
в сад", - сказал тогда евнух, и старец запер ворота сада, и вдруг Ситт
Дунья появилась из потайной двери, и когда я увидел ее, я подумал, что
луна взошла на горизонте и засияла. И я смотрел на нее некоторое время и
почувствовал стремление к ней, подобное стремлению жаждущего к воде, а
немного спустя она заперла дверь и ушла. И тогда я вышел из сада и нап-
равился домой, и я знал, что мне не достичь ее и что я не из ее мужчин,
особенно раз я стал как женщина и у меня нет принадлежности мужчин. Она
царская дочь, а я купец, - откуда же мне достичь такой, как она, или еще
кого-нибудь?
они направлялись в этот город, и когда мы достигли здешних мест и встре-
тились с тобою, ты спросил меня и я рассказал тебе. Вот моя повесть и
то, что со мной случилось, и конец".
бовь к Ситт Дунья, и он не знал, что ему делать. Он поднялся и сел на
коня и, взяв Азиза с собою, вернулся в город своего отца, и отвел Азизу
дочь и отправил ему туда все, что нужно из еды, питья и одеяний и, поки-
нув его, удалился в свой дворец, и слезы бежали по его щекам, так как
слух заменяет лицезрение и встречу. И Тадж-аль-Мулук оставался в таком
состоянии, пока его отец не вошел к нему, и он увидел, что царевич изме-
нился в лице и стал худ телом и глаза его плачут. И царь понял, что его
сын огорчен из-за чего-то, что постигло его, и сказал: "О дитя мое,
расскажи мне, что с тобою и что такое случилось, что изменился цвет тво-
его лица и ты похудел телом". И царевич рассказал ему обо всем, что слу-
чилось и что он услышал из повести Азиза и повести о Ситт Дунья, и ска-
зал, что он полюбил ее понаслышке, не видав ее глазами. И отец его мол-
вил: "О дитя мое, она дочь царя, и страны его от нас далеко! Брось же
это и войди во дворец твоей матери..."
Дау-аль-Макану: "И отец Тадж-аль-Мулука сказал ему: "О дитя мое, ее отец
царь, и земли его от нас далеко! Брось же это и войди во дворец твоей
матери - там пятьсот невольниц подобных лунам; какая из них тебе понра-
вится, ту и бери. Или же возьмем и сосватаем за тебя какую-нибудь из
царских дочерей, которая будет лучше ее". - "О батюшка, - отвечал
Тадж-аль-Мулук, - не хочу другую, совсем! Эта вышила газель, которую я
видел, и мне не обойтись без нее, а иначе я пойду блуждать по степям и
пустыням и убью себя из-за нее". - "Дай срок, пока я пошлю к ее отцу и
посватаю ее у него, - сказал ему отец. - Я исполню твое желание, как я
сделал для себя с твоей матерью; быть может, Аллах приведет тебя к жела-
емому, а если ее отец не согласится, я потрясу его царство войском, ко-
нец которого будет у меня, а начало у него".
гу?" - "Да", - отвечал Азиз. "Я хочу, чтобы ты поехал с моим везирем", -
сказал царь, и Азиз ответил: "Слушаю и повинуюсь, о царь времени!" Потом
царь призвал своего везиря и сказал: "Придумай мне план для моего сына,
и пусть он будет хорош. Отправляйся на Камфарные острова и сосватай дочь
их царя за моего сына". И везирь отвечал: "Слушаю и повинуюсь!"
лась, и состояние его ухудшилось, и отсрочка показалась ему долгой, а
когда над ним опустилась ночь, он стал плакать, стонать и жаловаться и
произнес: