ла морозильником: с крюков из-под потолка свешивались бараньи туши, око-
рока, битая птица; на стеллажах лежали продукты, стояли какие-то ящики;
коробки занимали углы. Алина дернулась к выходу: дверь, естественно, не
поддалась. Стукнула в нее кулачком! потом - с разбегу - плечом! Потом -
заорала:
няла, что и это - зря.
Потащила из угла большой фанерный ящик. Что-то обрушилось за ним с ме-
таллическим лязгом, упало. Алина заглянула: на полу валялась раскрывшая-
ся в падении жестянка, из которой рассыпались новенькие патроны. Алина
пошевелила их ногою, плюнула и выдвинула ящик на середину, села сверху,
поджала ноги.
бы выпила - все теплей сейчас было бы! Нет! - как скаженная понеслась!
надеждою подумала о кавказце:
нее каждый вечер ходит в этот кабак. Насчет ради нее привирает, конечно,
да и насчет каждого вечера, но все-таки"!
говорят в Одессе, быть бы мне таким умным, как моя жена потом.
нив бутылку, отправился на розыски пропажи.
гучим торсом выталкивал бармен-вышибала немолодого юношу из служебного
коридорчика. - Уехала твоя дэвушка. С мужем! Понял, да?
Алина дрожала не метафорической, а натуральной крупной дрожью: зуб бук-
вально не попадал на зуб.
иной ли причине, но приставала ее не спасет. Последняя надежда остава-
лась: нелогичная, иррациональная, но последняя: на Мазепу. Что, как в
кино про Бельмондо, ворвется он вот сейчас, вот через секундочку, осво-
бодит ее из преступных тенет, прижмет к сердцу, отогреет!
ющемся мозгу Алины мелькнуло даже страшное подозрение: уж не сам ли Ма-
зепа ее сюда и заточил?..
ла последние силы мозга, но услышать не могла ничего - ни слов, ни шума
проезжающих за окнами "Трембиты" автомобилей, ни уж тем более поскрипы-
вания тряпки о стекло: бармен, убитый больше года назад, спокойненько
стоял за стойкою, протирая бокалы, пока в служебном кабинетике, том са-
мом, где три месяца тому увидела Алина мертвого Коляню, Коляня живе-
хонький орал на Мазепу, жалкого, понурого, даже не пытающегося возра-
жать. Это было ужасно обидно: видеть, как тот орет, и не слышать, чт
орет, не понимать!
лицо склонилось над нею! какая-то белая тень маячит вдали! Алина снова
смыкает воспаленные веки в надежде, что, перекрыв один канал поступления
информации, зрительный, она активизирует другой, слуховой, - но ни слу-
ховой не активизируется, ни зрительный не перекрывается:
казывает, и это особенно странно, потому что Алине до самого этого мо-
мента трудно даже вообразить было, что Мазепе кто-нибудь может приказы-
вать, особенно - Коляня. Но факт есть факт: Мазепа покорно выслушивает,
разве что позою пытаясь сохранить иллюзию собственного достоинства, пос-
ле чего Коляня открывает ящик стола, передает капитану - рукояткою впе-
ред - маленький "зауэр".
на вдруг слышит отчетливо, но зато зыблется, размывается, исчезает зри-
тельный ряд, и не разобрать никак, где и кому, собственно, признается
капитан в странной своей любви к орудиям смерти: Алине ли в ее прихожей
или Коляне в "Трембите"!
рот; лучше всего, конечно, и то, и другое, но так не выходит, не выходит
даже по своей воле переключаться из одного режима в другой; сейчас вот -
снова пропадает звук, но изображение становится четким:
подходит к бармену, и уж тут абсолютно не важно, что звук пропал: Мазепа
явно несет шутливо-легкомысленную чушь и суть, разумеется, не в ней, а в
том, что, спустя некоторое совсем недолгое время, мгновенно, профессио-
нально выхватывает из кармана "зауэр", но до выстрела дело не доходит:
нее, соскальзывает назад, снова к тому моменту, когда мгновенно, профес-
сионально выхватывает Мазепа "зауэр" из кармана, и еще раз выхватывает,
и еще, и еще! Алина пытается сдвинуться с мертвой точки, разрушить дур-
ной этот цикл, дурную бесконечность, кольцо Мебиуса, змею, кусающую себя
за хвост!
нет, и видит Коляню с телефонной трубкою в руке, прислушивающегося к
двери.
ляня набирает короткий номер - Алине удается даже разгадать его:
ноль-два!
уже валяется на полу, а Мазепа со странной улыбочкою палит по бутылкам,
по панелям, по витринным стеклам, пока не кончаются патроны.
чушь, - и открывает глаза, видит перед собою незнакомое лицо человека с
трубочками стетоскопа в ушах, поясняет ему. - Смысла, главное, ни на йо-
ту! Витрины-то были побиты автоматом! - и снова откидывается на подушку
в беспамятстве.
пачки купюр, Мазепа же, краем глаза отслеживая-пересчитывая их, поигры-
вает маленьким "зауэром": перепасовывает из одной своей сильной широкой
ладони в другую.
сит Шухрат Ибрагимович и сжимает своей рукою алинину.
Шухрат Ибрагимович, скосом глаза показывая на сервировочный столик возле
алининой кровати, на котором расположился огромный, великолепный торт,
произведение кулинарного не ремесла, но искусства. - Вы, надеюсь, уже
поняли, что находитесь дома! что все - хорошо! И не спрашивайте, ради
Бога: "как, мол, вы сюда попали?.." Помните анекдот про таксиста с топо-
ром. Где взял - где взял?! - купил! И с капитаном, с женихом вашим, все
в порядке: захватил банду под Ужгородом, первые допросы ведет прямо там,
по свежим, как говорится, следам. Полагаю, что к его приезду вы пол-
ностью и оправитесь: слава Богу, обморожений не оказалось. Свадьба, так
сказать, состоится в срок. И как это, - хлопает с размаха Шухрат Ибраги-
мович себя по жирным ляжкам, - как это только мне в голову пришло?! -
попросить у знакомого из "Трембиты" колбаски; знаете, украинской, с пе-
ченкой и салом - детишкам в гостинчик. Ниночка пошла с вами поконфиден-
циальничать, и что-то ее отвлекло! И она попросту! забыла про вас. Женс-
кое легкомыслие. Если б не колбаска для детишек!
чего, что я взял эти чашечки? Извините, сейчас, - и скрылся в сторону
кухни.
девал? У! г-гады!), стала застегивать - появился Шухрат Ибрагимович с
чайниками: большим и заварным.
души рад! Тогда уж присаживайтесь, коль встали, - и пододвинул к серви-
ровочному столику еще один стул. - Чтобы не вышло картины: Белинский у
постели умирающего Некрасова. Или как там? - наоборот?
Алине, другой - прямо себе в рот, сжевал с аппетитом, запил чаем. Алина,
уже несколько в себя пришедшая, дерзко поглядела на незваного гостя и
тоже отправила в рот кусочек кусочка, отрезанный ложечкою.
ра МВД. - Я-то, честно говоря, рассчитывал все это великолепие, - окинул
торт широким жестом, - один. Шучу, шучу, конечно. Но вообще - одолел бы
запросто. Ладно, Алина Евгеньевна, шутки в сторону: утолив первый голод,
перейдем к беседе. Дело в том, что ваш очаровательный! нет, не то! види-
те - не кокетничал: плохо, плохо дается мне стиль, неточное словечко, а
я все же беседую с мастерицею пера! Ваш блестящий жених! так вернее,
правда? - вел какие-то свои игры, минуя нас. Он, видите ли, индивидуа-
лист, одинокий волк, как вы сами изволили при нашей первой встрече гени-
ально заметить. А в нынешнее время! да еще в таком государстве! Мы вот и
возмечтали, что вы! нет-нет! сами того не подозревая! ничего дурного мы
Сертаков Виталий
Мурич Виктор
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия