проявлением столь бурных чувств зрителей; множество дрожащих рук тянулось к
ней мимо окруживших ее охранников, чтобы потрогать и убедиться, что она жива
и невредима. Высоко подняв голову, раскрасневшаяся от волнения и
выступления, девушка шла к выходу в сопровождении столь необычного эскорта и
все-таки ухитрялась сохранить спокойный и царственный вид и грацию. Как ей,
одетой таким образом, это удавалось, Найнив просто представить себе не
могла.
не кинулся вперед вместе с прочими, а просто стоял на месте, и людской поток
обтекал его. Вид у одноглазого, одетого в обычную, из грубой шерсти,
темно-серую куртку, был твердый и непоколебимый, и он мог нисколько не
бояться, что его собьют с ног и потопчут. Того и гляди, еще меч в ход
пустит. - Чтоб мне сгореть, как фермеру-овцееду, но храбрости у нее,
треклятой, в самый раз с той проклятой королевой поделиться хватит.
толпу. Дело было вовсе не в его несдержанной манере говорить. Точнее, не
только поэтому Найнив уставилась на него. Она вспомнила, где видела этого
человека - одноглазого, с хохолком на макушке, который и двух предложений
связать не мог без проклятий или брани.
угрожает, - Найнив начала проталкиваться за одноглазым через людское море.
Ворчала она всякий раз, как натыкалась то на какого-то зеваку, уставившегося
на представление, то на няньку, волочащую за руки детишек - причем каждый
тянул ее в совершенно разные стороны. Одноглазый же едва смотрел по
сторонам, лишь ненадолго задержался возле громадной змеи и львов, а потом
добрался до кабанолошадей. Этих зверей он, должно быть, уже видел раньше -
они находились возле входа для зрителей. Вдобавок всякий раз, когда средит.
поднимался на задние ноги, как вот сейчас, громадные головы взрослых
животных, оснащенные длинными бивнями, были видны снаружи, из-за парусиновой
ограды, и тогда у входа в балаган становилось заметно теснее.
обеих сторон было выведено "Валан Люка", двое укротителей лошадей собирали
входную плату. Зрители проходили по одному между двумя толстыми веревками и
опускали деньги в прозрачные кувшины из дутого стекла. Кувшины были
толстостенными и потрескавшимися - на иные, получше. Люка ни за что не
раскошелился бы, - монеты видны, но к ним не прикоснуться. По мере
заполнения стоявшие у входа кувшины с серебряными пенни опорожняли в
окованный железом ящик через прорезанное сверху отверстие. Ящик был обмотан
крепкой цепью, и у входа его поставил Петра. Еще двое укротителей лошадей -
широкоплечие, с переломанными носами и выбитыми суставами кулачных бойцов, с
буграми мышц на руках - стояли поблизости с увесистыми дубинками, дабы
напирающая толпа вела себя в рамках приличий. И, как подозревала Найнив,
присмотреть, не вздумает ли кто на денежки покуситься. Доверчивым Люка не
назовешь, тем более он мало кому доверял, когда дело касалось звонких монет.
Тугим он был человеком, точно кожица на яблоке, - никого прижимистее Найнив
не встречала.
он-то без проблем оказался возле с'редит, в первом ряду - помогли шрам и
разрисованная повязка на глазнице, не говоря уже о мече за спиной. Сейчас
одноглазый с ухмылкой разглядывал громадных серых животных - Найнив
почудилось на его каменном лице удивление.
вернув ее на место, он поднял взор на лицо, но Найнив не сказала бы, что он
ее узнал. От второго его глаза, раскрашенного багрово и зло, ей стало
немного не по себе.
средит Мер повернулся, а самка, Сэнит, поставила ноги на широкий горб его
спины. Тот остался стоять, малышка же Нерин уперлась передними ногами в
спину Сэнит.
Томан, мельком. После Фалме. Ты был с... - Она не знала, сколь много можно
сказать, когда вокруг такая прорва народу бок о бок трется. А слухи о
Возрожденном Драконе ходили по Амадиции повсюду, и кое-кому наверняка
известно его имя. - С Рандом.
Немного погодя седоволосый кивнул:
волосы другие! Наина?
она успела хоть что-то сказать, схватил ее за руку и чуть ли не поволок за
собой. Конечно же, укротители лошадей у входа узнали Найнив, и парни со
свернутыми носами уже двинулись к одноглазому, угрожающе поднимая свои
дубинки. Найнив яростно отмахнулась от них, одновременно вырывая локоть из
сильных пальцев. Высвободиться удалось лишь с третьей попытки, и то больше,
пожалуй, потому, что Уно сам ослабил хватку. Руки у него были ровно
кузнечные клещи. Мордовороты с дубинками заколебались и отошли обратно,
заметив, что Уно отпустил девушку. По-видимому, они ясно представляли себе,
что для Валана Люка более ценно и что они обязаны охранять в первую очередь.
следовать за собой. Поглядывая на нее, он только слегка укоротил свой
широкий шаг и двинулся через толпу, ожидавшую у входа возможности попасть на
представление. У Уно были кривоватые ноги и походка человека, более
привычного к седлу, чем к пешему передвижению. Недовольно бурча, Найнив
подобрала юбки и зашагала за Уно в сторону городка.
зверинца, а за ними среди лачужных деревушек виднелись еще несколько.
Впрочем, не слишком близко от городских стен. По-видимому, губернатор - так
тут называли женщину, которую Найнив именовала бы мэром, хотя она никогда не
слыхала о женщине-мэре,- предписала зверинцам располагаться не ближе чем в
полумиле от города, дабы обезопасить его в случае, если какое-то из животных
вырвется на волю.
вывеской легко можно было заметить двух женщин, цеплявшихся за веревку, что
свисала с высокой решетчатой конструкции из шестов. Когда Люка поставил свои
стены, ничего похожего здесь и в помине не было. По-видимому, то, что
встающие на дыбы кабанолошади на время показывались над гребнем ограды,
возымело какой-никакой эффект, завлекая зрителей на представление Люка. Те
женщины изгибались и принимали такие позы, что навели Найнив на малоприятные
мысли о Могидин и о том, что та с ней сделала. К тому же эти две женщины
каким-то немыслимым образом ухитрялись удерживаться на веревке, друг против
друга, в горизонтальной стойке на руках. Толпа, нетерпеливо ожидающая под
вывеской госпожи Гом, когда впустят на представление, оказалась почти такой
же, как у ограды Люка. Над стенками прочих балаганов не было видно ничего -
насколько заметила Найнив, - и зрителей возле них было куда меньше.
лишь грозно хмурил брови. Наконец они выбрались из людской сутолоки и
оказались на наезженной до каменной твердости проселочной дороге. Тогда Уно
соизволил открыть рот.
тебя туда, где мы могли бы спокойно поговорить. Где нас не раздерет на
распоганые куски всякий растреклятый народ, который кинулся бы лобызать тебе
проклятый подол, едва узнав, что ты знаешь лорда Дракона. - Вокруг на
тридцать шагов не было ни души, но Уно огляделся, не подслушивает ли кто. -
Кровь и распроклятый пепел, женщина! Разве тебе неизвестно, что это за
народец? У них в башках мозгов меньше, чем у козла! Половина из них считает,
будто за ужином с ними ежевечерне сам Создатель беседует! Проклятие! А
другая половина думает, что он и есть этот проклятый Создатель!
И я не против, чтобы ты шел помедленнее. Мы же не наперегонки бежим. И
вообще, куда ты направляешься, и с какой стати я должна идти с тобой?
что ты можешь прокля... бычка своим языком с десяти шагов освежевать и
разделать. Чаена и Нангу, те думали, что и с пятидесяти. - Хорошо хоть шаг
он поумерил.
взмахами руки подгоняя женщину. - Не знаю, что за растрек... что ты тут
делаешь, но помню, что ты была заодно с той женщиной, в голубом.
старым солдатом; выбора не было - иначе ничего не услышишь. А Уно продолжал,
словно спутница все время шла рядом:
прок... по сусекам наскрести деньжат. Хватит, чтоб отправить вас в Тир. Если
верить слухам, лорд Дракон там. - Он вновь с опаской оглянулся. - Если
только вместо этого вы не пожелаете отправиться на остров. - Должно быть, он
имеет в виду Тар Валон. - Тут и еще один трек... странный слух дошел. Мир,
чтоб это только слух и был! - Уно был родом из страны, где мира не знали три
тысячи лет, и шайнарцы пользовались этим словом как клятвой и обетом, а
Акунин Борис
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Круз Андрей
Посняков Андрей
Перумов Ник