телей по деревням. Там они, обретя рабов, стали зверствовать и запили горь-
кую. Иных мужики сожгли вместе с усадьбами, а насильников сами бабы на вилы
поддевали... Это дело прошлое!
к актам исторически прогрессивным, ибо Россия вступила в русло исконных наци-
ональных интересов. Елизавета не была умна, но она была здраво-рассудительна.
Ключевский назвал ее "умной и доброй, но беспорядочной и своенравной русской
барыней", которая умела соединять в себе "новые европейские веяния с благо-
честивой отечественной стариной". Всегда найдешь, за что можно обругать Ели-
завету, но всегда можно найти и причины, по которым ее следует похвалить.
Взбалмошная натура, Елизавета была искренней патриоткой своей страны, и это
искупает многие ее недостатки. Конечно, одна императрица ничего не могла бы
сделать. Счастье Елизаветы, что ее окружали толковые и знающие советники, ко-
торые сразу же стали высоко ставить паруса русской политики...
ем Елизаветы на престол. Вместо него стало подниматься значение Сената, кото-
рый играл тогда немалую роль в государственной жизни России. Будучи еще цеса-
ревной, Елизавета Петровна делала намеки Нолькену и Шетарди, что - в обмен на
корону - согласна уступить шведам завоевания своего оща. Но, став императри-
цей, она велела продолжать войну со Швецией - до полной победы! Согласно до-
говору Вена ждала от России присылки корпуса для своих нужд, и она бы получи-
ла его, если бы у власти стоял Остерман. Но теперь политикой заправляли Шува-
ловы и Воронцовы, которые сразу же в этот вопрос вмешались:
Хватит! Попили уже нашей кровушки "православной...
все 20 лет престолосидения она не подписала ни одного смертного приговора.
Другое дело, что в судах тянулась прежняя волокита, люди умирали под кнутом и
без приговора смертного, но одобрения на казнь с "апробацией" Елизаветы мы не
обнаружили ни на одном документе. Начало же ее царствования было сумбурно.
Волна массовых убийств прокатилась по всей стране, задев и армию, тде солдаты
на штыках прикончили почти всех иноземных офицеров, не желая более им подчи-
няться. Два мощных людских потока прокатились по России: возвращались домой
из Сибири ссыльные и спешно удирали на запад за рубежи люди пришлые...
хою Ломоносова. Это было время расцвета русской науки и русских искусств.
Всюду основывались заводы, верфи и фабрики. По инициативе Ломоносова открылся
первый в России университет в Москве, а на Неве распахнула двери Академия ху-
дожеств, славный Морской корпус выпускал в океаны своих питомцев. Музы парили
тогда над Невою, покрытой парусами торговых кораблей. После долгих лет униже-
ния и кабалы иноземной русские люди словно торопились доказать всему миру,
гал до Берлина, учинив Фридриху II разгром небывалый. Восточная Пруссия была
при Елизавете обращена в обычную русскую провинцию, а в Кенигсберге, этом
старинном славянском Кролевце, воссел русский губернатор Суворов, сын которо-
го двигался в рядах армии, еще не ведая своей великой судьбы...
и повторяться не хочу. Поедем в Сибирь!
Елизаветы о вызволении адмирала Федора Ивановича Соймонова из ссылки. Два го-
да в седле, в колясках, в санях, чего только не повидал! Но никак не мог ка-
питан отыскать Соймонова и уже собрался назад - в Петербург - поворачивать...
питан перечитал списки каторжных. Увы, и здесь имени Соймонова не значилось.
Прошел офицер на кухни солеваренные. А там бабка хлебы печет, пышет опара
из-под грязных тряпок. Сел в унынии капитан на лавку. Ждал, когда хлеба в пе-
чи "досидятся". А в закуте темном, лохмотьями укрыты, цепями звеня, каторжные
люди отсыпались после ночной работы.
царицы исполнить... Нужен мне Федор Соймонов!
их мимо меня... много! А такого не упомню-
космами, а в бороде его соль охотская сверкала.
Соймоновым, а ныне я варнак - Федька сын Иванов...
нову в Сибири была сделана пластическая операция на лице: искусный знахарь
якобы нарастил ему ноздри, вырванные палачами. Поэт Леонид Мартынов в 1964
году выпустил о Соймонове поэму. "Соймонов щупает ноздрю. Слегка болит она;
нет-нет да и кольнет. Там нерв задет. Когда-то вырвали почти ее палаческие
клещи. Пришили ловко лекаря, но все же знать дает ноздря..." Это тоже леген-
да: Соймонов был бит кнутом, но ноздрей ему не вырывали. Освобождение его бы-
ло торжественно...
построены войска, и собрался любопытный народ. Прочли указ о невинности Сой-
монова, чтобы никто более не осмелился ссылкой и кнутом его порицать. В пол-
ной тишине дрогнули знамена полков гвардии, и этими знаменами адмирал был
накрыт с ног до головы, что означало возвращение ему чести! А шпагу, отобран-
ную при аресте, вручили плачущему старику под пенье труб воинских.
охотских потянулась мирная жизнь серпуховского помещика. Белым цветом вспыхи-
вали под окном его яблони; гогоча, уходили к реке по зеленой травке величавые
жирные гуси; зрела малина под солнцем; кричали петухи на росных рассветах...
Соймонов сделался в деревне историком, кабинетным ученым. В сельской тиши на-
писаны им многие тома! Тяжелы были раздумья вчерашнего каторжника над судьба-
ми своей родины. Свои произведения Федор Иванович подписывал таким манером:
"Благосклонного читателя всепокорнейший слуга, Всероссийского Отечества все-
нижайший патриот".
гвардии. 14 марта 1757 года бывший сибирский варнак был назначен губернатором
Сибири... Лучшего места для Соймонова не придумать! Честный и разумный адми-
нистратор, передовой человек своего времени, он стал для Сибири хозяином доб-
рым и строжайшим. Как и ранее на посту прокурора, Федор Иванович первым делом
повел борьбу с лихоимством. Вызывает он сибирского чиновника:
две свиньи да пять курочек. А ты при годичном жаловании в семь рублев заимел
двести крепостных... Где взял?
меешь - под суд явись...
та она рудами и пушниной, - в Сибири обогащались скорее, нежели в России. Лю-
бой крючок, приказный, который на Москве голые шти лаптем хлебал, здесь, ино-
родцев ограбив и взяток нахапавшись, уезжал из Тобольска обратно в Россию но-
воявленным Крезом. Это особенно возмущало Федора Ивановича: как можно закры-
вать глаза на природные богатства и видеть в Сибири лишь область, удобную для
грабежей? "Все лакомства управителей бессовестных надо разрушить!" - утверж-
дал Соймонов... Он написал книгу "Древняя пословица "Сибирь - золотое дно"",
где пророчески указал, в чем заключено истинное изобилие Сибири - в богатстве
ее недр, лесов и вод, в деловой жилке активного населения. Адмирала тревожил
вопрос малочисленности сибиряков: надо, чтобы россияне ехали в Сибирь на всю
жизнь, а дети и внуки их почтут Сибирь ухе своею отчизной и обратно в Москву
ехать не захотят. Еще задолго до развития научной экономики Соймонов - впер-
вые в России! - совершил попытку экономического районирования гигантских
просторов. По его же почину в Нерчинске и Иркутске открылись две мореходные
школы, где навигации обучались дети сибирских казаков, дети смешанных браков;
Соймонов пролагал маршруты новых путешествий через тайгу, за моря в Америку,
вниз по Амуру, пресекал попытки китайцев нарушить русские границы в местах
отдаленных и нелюдимых. Хлеб и железо, корабли и тракты, почтовая гоньба и
картографическое дело - всего коснулась его заботливая рука. Когда же в То-
больск приехал астроном, французский аббат Шал д"0торош, Федор Иванович стал
для ученого одним из первых помощников. Вместе с семьей, сидя у телескопа,
старик губернатор со всем жаром юности проводил научные вычисления... Порази-
тельна жажда знаний в этом человеке, который в лаптях и с котомкой пришел
когда-то на флот из Серпухова, теперь ему под 80 лет, а душа и разум не угас-
ли после всего пережитого. В науке Федор Иванович был не дилетант, а вдумчи-
вый и строгий наблюдатель. Из далекого Тобольска он посылает в Академию свои
научные сочинения. Одно иэ них - "Астрономический Копеист" - Академия даже не
решилась предать гласности. Соймонов в этом трактате сделался научным конфи-
дентом Ломоносова, ступив на антиклерикальную точку зрения в астрономии, он
защищал учение Коперника перед церковью.
танно проводил свою жизнь в трудах. Екатерина II отпустила его из Сибири; од-
нако, разгадав в адмирале большой ум и многие познания, она назначила адмира-
ла своим главным консультантом по сибирским делам. Дом же Соймонова сделался
как бы сибирским землячеством, куда съезжались сибиряки, где проходило обсуж-
дение нужд сибирских. По возвращении в Москву он был назначен в сенаторы. В
Конюшевский Владислав
Никитин Юрий
Лукин Евгений
Бажанов Олег
Глуховский Дмитрий
Куликов Роман