же забит людьми и лошадьми, как и раньше, многие из них были мертвы и
повержены. Но если использовать знамена как ориентир, то даже его
неопытному взгляду представлялось, что люди Брандина теперь продвигались
вперед, хотя барбадиоров было по-прежнему гораздо больше.
него. Дэвин оглянулся. - Таким же образом они победили нас много лет
назад. Я чувствую, как Альберико пытается их защитить, но, думаю, Сандре
прав: Альберико слабеет на глазах.
что смотрели вниз.
пора. Настал час. - Он еще мгновение удерживал взгляд Баэрда; оба они
молчали. Затем Алессан отвел взгляд от человека, с которым дружил всю
жизнь, и посмотрел на троих чародеев.
благословила нас троих. Всех нас.
заявил Дукас. - Центр барбадиоров начинает отступать.
прибавить что-то еще, но промолчал. Эрлейн повернулся к Сандре и Сертино,
они подошли к нему поближе. Все остальные немного отступили назад, чтобы
оставить этих троих одних.
очень близко от солдат, потому что расстояние имело большое значение в
магии. Он спрашивал себя, не покинули ли его боги Империи. Даже чернорогий
бог чародеев и ночная Королева-Всадница. Его мысли, когда он мог их
членораздельно сформулировать под непрерывным напором игратянина, молотом
обрушивающимся на его мозг, были черными от предчувствия поражения. Ему
казалось, что его сердце наполняется пеплом, который поднимается к горлу и
душит его.
терпение и дисциплина, а если он и обладал какими-то качествами и
достоинствами, то именно этими. Двадцать лет он эксплуатировал здесь эти
качества, поставив их на службу своему честолюбию.
перевалило за него, и начало спускаться к морю, Альберико окончательно
понял, что был прав в начале и ошибся в конце. Завоевание всей Ладони
никогда не имело значения, но потеря ее означала потерю всего. В том числе
и собственной жизни. Потому что некуда было бежать, негде спрятаться.
это знал всегда. Он боялся этого человека не так, как боится трус, но как
тот, кто трезво оценил возможности противника и точно их себе
представляет.
стоящего на своем холме, на западе, Альберико позволил себе надеяться,
даже ненадолго возликовать. Ему надо было лишь защитить своих людей. Его
войско было почти в три раза многочисленнее, и ему противостояло очень
небольшое количество обученных солдат Играта. Остальные войска Западной
Ладони состояли из случайного сборища ремесленников и торговцев, рыбаков и
крестьян, и едва отрастивших бороду мальчишек из провинций.
солдатам делать свое дело. У него не было необходимости направлять свои
силы вовне, против врага. Только сопротивляться. Только защищаться.
наваливалась, подобно душному пологу, Альберико стал ощущать, как его воля
постепенно, неохотно, мучительно отступает, сгибается под страстным,
неослабевающим, оглушающим напором силы Брандина. Посылаемые игратянином с
холма волны усталости и слабости накатывались на армию барбадиоров. Волна
за волной, неутомимые, как прибой.
чтобы его солдаты могли сражаться дальше, без страха, сохраняя мужество и
силы, изнемогая лишь от палящего солнца, которое заливало жаром и армию
врага тоже.
сквозь его щит. Альберико не в состоянии был удержать ее всю. Она
продолжала заливать долину, монотонная, как дождь, не меняясь по силе и
ритму. Просто сила, льющаяся в огромных количествах.
что сражаются так, словно поднимаются в гору, хотя находились на плоской
равнине, словно солнце над их головами светит яростнее, чем над головами
их противников, словно их уверенность и мужество вытекают с потом, сочатся
сквозь одежду и латы.
равновесие на этой равнине Сенцио все утро. Альберико сидел в большом
кресле под навесом, непрерывно вытирая лицо и волосы смоченной тканью, и
боролся с Брандином Игратским всей своей мощью и всем мужеством, которые
мог собрать.
съеденного червями Скалвайи д'Астибара - который чуть не убил его девять
месяцев назад и который все-таки отнял у него столько сил, что убивал его
сейчас, - проклиная императора за то, что тот живет так долго,
превратившись в бесполезную, слабоумную, престарелую оболочку, Альберико
Барбадиорский осознал мрачную, безжалостную истину: все его боги
действительно покинули его под жгучим солнцем этой дальней земли. Когда
начали приходить сообщения о прорыве передней линии обороны его войска, он
стал готовиться, по обычаю своего народа, к смерти.
подавлен этой борьбой. Только то, что эта колоссальная тяжесть магии,
льющейся вниз с холма, внезапно, необъяснимо уменьшилась. Она стала почти
вдвое меньше, чем была всего мгновение назад. Альберико мог ее выдержать.
Легко! Этот уровень магии был меньше его собственного, даже при его
нынешней слабости. Он мог бы даже наступать, а не только защищаться. Мог
атаковать! Если у Брандина больше ничего не осталось, если игратянин
внезапно достиг предела своих ресурсов...
отгадки, Альберико вдруг наткнулся на третий источник магической силы и
понял - и в сердце его из пепла возродился восторг, - что все же рогатый
бог его не покинул, и Королева-Всадница Ночи тоже. Где-то неподалеку
стояли чародеи Ладони, и они помогали ему! Они ненавидели игратянина так
же сильно, как и он! По каким-то непонятным причинам они были на его
стороне против человека, который назывался королем Играта.
рядах, поднимите их боевой дух. Скажите им, что я отражаю силы игратянина!
гонцы бегут вперед, через долину. Он потянулся мысленно к этим чародеям,
четырем или пяти, насколько он мог судить по их силе, возможно, шести,
пытаясь мысленно слиться с ними и их мощью.
видел их - на кряже, к югу от холма Брандина, - но они не позволили ему
соединиться с ними и не открыли, кто они. Должно быть, они все еще
боялись, из-за того, как он поступал с чародеями, когда их обнаруживал.
им земли, богатство и власть, почет - и здесь, и в Барбадиоре. Богатство,
какое они и представить себе не могут в своих голодных, скудных мечтах.
До тех пор, пока они здесь и своей магией помогают ему защищаться,
сливаться с ними воедино нет нужды. Вместе они равны по силе Брандину. А
им больше ничего и не надо, только держаться на равных: Альберико знал,
что у него все еще вдвое больше солдат на поле боя, чем у противника.
он почувствовал, что тяжесть начинает возвращаться. Невероятно, но мощь
игратянина снова росла. Он поспешно проверил: чародеи на кряже все еще
оставались с ним. И все же Брандин продолжал наступать. Он был таким
сильным! Таким чертовски, невообразимо сильным. Даже один против всех он
усиливал мощь, черпая ее из глубин источника своей магии. Как глубоко он
может в него погрузиться? Сколько еще сил у него осталось?
жестокой жары этого дня, что он не имеет об этом представления. Никакого
представления. И ему оставался только один путь. Единственный путь,
доступный ему с того момента, как началось сражение.
остаток сил, чтобы сопротивляться. Сопротивляться, удержаться, сохранить
стену в целости.
наступают!
соорудили навес от солнца и поставили кресло, чтобы он мог сесть. Но он
стоял, иногда держась одной рукой за спинку в поисках опоры, чтобы лучше
видеть ход сражения внизу.
Белов Вольф
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Корнев Павел
Шилова Юлия
Лукин Евгений