наизготовку выступил Чуфырин, кивнул молодому связисту -- продолжай, мол,
работу, раз взялся. Немец машинально кивнул в ответ и, сшибая пальцы ручкой
катушки, не моргая двигался на автомат, на него наставленный, домотал провод
до того, что дуло автомата уперлось ему в грудь.
ремень катушки со вспотевшей шеи связиста. Пожилой связист дернулся было
рукой к карабину, но Чуфырин помотал перед ним дулом автомата.
бы их досыта..." -- мельком глянув на остолбенелых немецких связистов,
усмехнулся Щусь и, пригнувшись, вышел из блиндажа.
распоряжался комбат на ходу. -- Скоренько спровадить их куда надо.
спета. Идет бой, фашисты атакуют, русские из последних сил отбиваются, им не
до пленных.
Окоркин крикнул Шапошникову, оставшемуся в блиндаже.
Шапошников. -- На берег их надо отвести. Сдать.
подразделение, караул специальный...
по берегу шакалят, рыбешку глушеную собирают.
хитроумной связи?
махнул рукой, показывая дулом автомата на тропинку, протоптанную вниз по
оврагу: -- Шнеллер, наххаус!
пожилой связист. -- Унд дэр да вар эбен ин дэр шуле. Унс хабен зи
айнгэцоген, каине эсэс, айнфахе зольдатен, айнфахе лейте, каин грунд, унс
умцубрингэн... (А он только-только окончил школу, мы мобилизованные, мы не
эсэсовцы, мы простые солдаты, простые люди, нас не за что убивать. Мы
надеемся...)
милосердие. Мы будем молить Бога...)
скользя, спотыкаясь и падая, немцы поспешили вниз по оврагу. Видя, что их
ведут в сторону реки, значит, в тыл, засуетились.
вернуться в блиндаж за автоматом, как услышал за первым же выступом оврага
длинную очередь из пэпэша, короткий, лающий вскрик, и понял: русские
связисты расстреляли своих собратьев по ремеслу.
оправдывая своих солдат, но смятение и неловкость все не покидали его.
Сказал связистам Окоркину и Чуфырину, что остаются они одни, -- помялся,
посмотрел в сторону реки и, не зная, что еще делать, заметил:
вдруг наш разобьют... ночью, Бог даст... связь... -- и все смотрел поверх
голов солдат, боясь встретиться с их взглядами, и добавил еще, что хорошо,
мол, и оружие вот, и патроны, и гранаты захватили -- пригодятся.
полученную немцем сегодня утром и уже початую пачку сигарет. -- Да не
переживайте вы, товарищ лейтенант. Такой уж получился расклад жизни. Тут ни
немец, ни русский не знает, где, как, когда...
братьев Снегиревых -- тоже расклад, но зачем? Место ли тут для таких, душу
его терзающих, неизбывных воспоминаний. Не расклад -- судьба это
называется... Сунув пачку сигарет в карман, Шапошников закинул автомат за
плечо и, подсеченно вихляясь на комках глины, ушел на шум боя.
на земляной полок, поставил на предохранитель свой автомат, проверил
немецкое оружие и занялся связью -- дежурить им ночью с Окоркиным
попеременке, потому как всех связистов из штаба батальона уже выбило. Скоро,
однако, связистам пришлось покинуть уютный блиндаж и вместе с отхлынувшими с
высоты Сто ротами принять бой, не бросая при этом трофейный телефонный
аппарат и катушку с красным проводом.
правого фланга, без артналета, без всякой огневой подготовки, опрокинули
немцы жидкий заслон русских, поперли со всех сторон, тесня с высоты Сто
обороняющихся в дыры и завалы оврагов. Беда плацдарма, уже всем известная,
та, что четкой передовой линии на нем нет: овраги, расщелины, земляные
унырки, такие заманчивые, уютные, вот они рядом: вдоль, поперек,
сикось-накось, беги, укрывайся в них от огня и пуль, припухай до ночи, там
видно будет, как дальше жить.
комбата и ротных командиров полковник Бескапустин. Полные щеки полковника,
обвядшие на плацдарме, усы, подпаленные трубкой, в которую он наталкивал
сухую траву, и она вспыхивала. -- Ну, художники! Ну, художники! Вы сдурели?
Вы понимаете, что Щуся подставили. Они ж его со всех сторон обложат. И что
он с ними сделает?
командиру полка. -- Щусь сидит крепко, в хорошо укрепленном немцами месте,
боеприпасов ему подбросили, пополнения немножко дали. Займет круговую
оборону по оврагам, до ночи, глядишь, продержится. У нас ведь не лучше:
сзади -- вода, да впереди -- беда, боец от бойца -- голоса не слыхать,
фашисты беспрестанно разведку ведут, вместе с крысами шарятся, знают, какой
у нас заслон, вот и вдарили, где пожиже...
Бескапустин. -- Товарища своего подставлять я вам не позволю. Мне к полудню
чтобы положение было восстановлено! Собирайте людей отовсюду -- бродят тучей
по берегу. Заберите и тех, что в речке, у Боровикова. Я с артиллеристами
свяжусь, попрошу авиаторов помочь. Ну, художники! Н-ну, художники!
вести его в штаб своего полка. Там собралась вся челядь, ахать начала,
майора едва узнавали. Хлебая кашу, попивая чаек с сахаром, майор
распоряжался:
ужасное положение. Одинец! Капитан! Я вас попрошу еще одну линию связи.
Трофейной. Наша не дюжит -- намокает, садится. Без связи, без помощи нашей,
без постоянного огня артиллерии плацдарму конец. И, пожалуйста, прошу вас,
хоть как-нибудь, хоть на чем-нибудь еду... -- и в это время телефонист из
штаба корпуса выступил на свет из угла, бережно, словно грудного ребенка,
неся телефонный аппарат:
громко, чтоб Лахонину было слышно, отчеканил майор Зарубин, чем едва не
лишил жизни корпусного телефониста. Он, протягивая трубку, шевелил
омертвевшим ртом:
позывную, не навеличивая командира корпуса по званию, въедливо произнес
Зарубин. -- Если вам хочется побеседовать со мной, милости прошу вечером в
санбат. Здесь народ, беседа же нам предстоит не светского характера. -- И
отдал трубку телефонисту, который, нежно прижимая аппарат к мягкому брюху,
упятился в угол и замер там, решительно не понимая, что произошло и
происходит на свете.
спешащего, перебирающего воробьиными ножками, сверхозабоченного начальника
политотдела дивизии. "Куда же это Мусенок-то?" -- успел еще подумать в
недоумении Зарубин, не понимая еще, что для того и этот богоспасенный берег
-- уже передний край, самый-самый передний, самый-самый боевой, самый-самый
опасный. Мусенок тут дни и ночи сражается с врагом, от имени партии творит
подвиг, суетясь по штабам, по огневым, мешая людям исполнять военную работу.
Мусенок вместе с родной партией до того уже затоковался, что считал --
главнее партии на войне никого и ничего нету. Пламенный призыв, боевое слово
-- грознее всех самых грозных орудий.
убило несколько связистов, наседали фашисты со всех сторон, особенно на
левый фланг, отрезая запасной путь к реке по коренному оврагу и по глубоким
его отводам. Щусевцы в овраг немцев не пустили, более того, оттуда, именно с
левого фланга, из ответвлений оврага, из земляных щелей, повыползали русские
и перешли в отчаянную контратаку, едва немцы их загнали обратно в обжитые
места.
головы! Часок-два передышки дали", -- хвалил свое войско капитан Щусь. Сам
он находился в роте Талгата -- в самом горячем месте -- гитлеровцы пока не
отобьют участок этого проклятого рва, не уймутся. И немцы шли, шли, перли и
перли...
голос:
Володихин Дмитрий
Лондон Джек
Посняков Андрей
Белов Вольф
Белов Вольф
Посняков Андрей