все, вплоть до носового платка, чтобы подвергнуть химической обработке - на
случай шифрописи. Министр с ретивой живостью сам же и ухаживал за
арестованной.
ему призналась:
ФранцемИосифом... Там рассчитывали, что вас обрадует предложение мира. И,
конечно, я могла думать что угодно, но только не то, что буду арестована в
русской столице.
убой, а цели войны для них неясны...
****
неизвестно еще, как бы повел себя тогда Николай II! Но Васильчикова
действовала бестактно, бомбардируя письмами членов кабинета, писала, что во
всем виновата "подлая англичанка", что немцы любят русских так же, как
русские обожают немцев. Вслед за этим последовала мгновенная и бурная
реакция союзных посольств... Васильчикову лишили звания фрейлины, и было
объявлено, что она сослана. Ее заставили уехать в черниговские поместья
своей сестры, графини Милорадович, где она продолжала сеять семена
"сепаратности" и "пораженчества".
действиям. Распутин разлаял Вырубову за то, что та ничего не сказала ему о
тумане. Царица писала мужу в Ставку: "Наш Друг все молится и думает о войне.
что-нибудь особенное... говорит, что туманы больше не будут мешать". Скоро
попало и верховному главнокомандующему - царю, который осмелился издать
приказ о наступлении, не предварив о том Гришку Распутина.
Плохо ты за папашкой следишь... Спроси он меня, и я бы ему сказал, что
наступать рано. А крови было уже много.
4. "НАВЬИ ЧАРЫ"
Протопопова, который заболел еще в гвардейской юности, а сейчас ему уже
сорок девять лет и до сих пор еще не помер. Правда, иногда он много плакал и
нес явную чепуху, но на эти слабости старались не обращать внимания.
Родзянко, отлично изучивший Протопопова, рассказывал: "У него была мания
величия; он считал себя ясновидящим; он видел, что к нему приближается
власть, что он может спасти царя и Россию.
видит и не слышит..." При ненормальной экзальтации чувств Протопопов не был
и помешанным, каким его иногда - по традиции! - принято представлять, и он
часто проявлял разумное понимание серьезных вещей...
обворовали князиньку так, что одни голые стенки остались. На этой почве
(почве сострадания к ближнему своему) Протопопов сошелся с Побирушкой, а
свел их Белецкий, обладавший удивительной способностью - создавать такие
ситуации интриг, последствия которых трудно было предвидеть (даже самому
Белецкому!).
прессы. Издавать газеты - это, наверное, трудно?
газеты сам от руки строчил с утра до ночи.
требует. Аванс пропьет и ничего не напишет.
от Плеханова до Короленко, от Горького до Потаненко, от Бунина до Эффи, от
Дорошевича до Аверченко.
люди пошли на Руси. - Я их к себе как порядочных позвал переночевать, а
они... даже стулья вынесли!
спрос короткий. Что ж я, спрашивается, каждого молодого человека прописывать
у себя буду? Мне тогда не только квартиры - целого квартала домов не
хватит...
заезжий хиромант Карл Перрен, берущий за один сеанс "магнетической
концентрации" двести рубликов. Протопопов пошел! Его встретил дородный
еврей, говоривший только понемецки, но выдававший себя за гражданина США.
линий.
переливается по артериям.
лишь повиноваться судьбе... Влюблены?
затмевающей свет Юпитера... В политической карьере следуйте лишь первому
импульсу, который у вас всегда верен!
вашим правлением возникнет новая, могущественная держава - счастливая и
открыто дерзающая. Но... не ждите роз!
подозреваемых в шпионаже, на основании чего его выслали в Швецию, а вслед за
тем Протопопов был избран в товарищи к Родзянке. Взлет, о котором накаркал
Перрен, состоялся, и Александр Дмитриевич с особой силой уверовал в "навьи
чары" той предопределенности судьбы, которая отольет его немощь в бронзу и
водрузит для России нового Протопопова - на брусчатке Красной площади в
Москве (напротив Минина и князя Пожарского). С сознанием своего будущего
величия он потащился к Бадмаеву, чтобы подлечить застарелый сифилис.
Курлов, кляня свою судьбу, которая издевалась над ним: даст власть и тут же
отнимет.
своим главным заместителем. Курлов с усмешкой глянул и ответил дружески:
узнавал от Родзянки все, с чем он идет на доклад к царю, и сообщал об этом
Степану Белецкому!
****
любовницы - фрейлины Лидии Никитиной, дочери коменданта Петропавловской
крепости. С портретов тех времен на меня глядит стройная молодая стерва в
благородном костюме сестры милосердия. Фредерике недавно запретил ей
появляться при дворе. Причин тут две. Первая - она красила губы (чего
порядочные женщины тогда не делали); вторая - это бешеная эротомания
Никитиной, которая становилась как сумасшедшая, если видела мужчину, будь то
даже арап, отворяющий царские двери. Распутин справедливо называл Лидочку
сучкой, и на этом веском основании она пользовалась особым его доверием...
Петропавловской крепости, и потому ночные набега Штюрмера на русскую
Бастилию, где жила фрейлина Никитина, были мало кем замечены. Между ними
установились удивительно прочные отношения, и только возраст Штюрмера не
позволял думать, что их отношения были интимными.
сибирского крестьянина, он пил комендантский чай, истреблял сухари и
баранки. Никитина была посредницей между ним и Штюрмером, а где-то в
потемках зимней ночи вращались шестеренки машины, которую двигали Питирим и
Манасевич-Мануйлов... Каша! Штюрмер, набивая себе цену, не забывал напомнить
Гришке, что его руки в бархатных перчатках, но они железные: задушат любого!
жаждущий на старости лет выгод и почестей. Именно здесь, в каменной цитадели
великороссийского мученичества, Распутин строгонастрого нашпынял Штюрмера: