подъехал прыщавый, испуганный юноша. У него на груди висел мятый горн.
каньону, а мне кто-то говорил, что у него отвесные стены и выбраться оттуда
можно только в одном месте. Если так, мы расстреляем их, как в тире.
столба, поднимающегося к небу. А впереди все более увеличивалась груда
нарубленных ветвей, перегораживающая вход в каньон. И хотя ветер дул им в
спину, он все равно уже слышал сводящий с ума вой червоточины.
притормозить. Они еще смотрели на него, когда он снял бандану, скрутил
жгутом и завязал уши. Они последовали его примеру. Стало чуть легче.
оглянувшись, Роланд увидел две группы всадников, устремившиеся в погоню.
Латиго возглавляет первую, решил Роланд, и он наверняка придержит своих
людей, чтобы дождаться второй, более многочисленной группы, и ударить всем
сразу. Отлично, подумал он.
давая возможность преследователям сократить дистанцию. А в лагере тем
временем продолжали взрываться цистерны: после каждого грохот сотрясал
воздух, вздрагивала земля. Роланд все еще удивлялся, с какой легкостью они
разделались с цистернами... даже после схватки с Джонасом и Ленджиллом,
отголоски которой не могли не насторожить Латиго, они не встретили никакого
сопротивления. Ему вспомнился один из праздников Жатвы, когда ему и
Катберту было лет по семь, не больше. Они бежали вдоль ряда пугал и ударами
палок сшибали их, одно за другим.
глаза слезиться. За спиной все громче звучали топот копыт и голоса
преследователей. Его это радовало. Люди Латиго прежде всего хотели взять
числом: две дюжины против троих, да и сзади спешит подмога. Они уже
предвкушали победу.
ветвей: тропе, ведущей в каньон.
под усами изогнулся в улыбке.
уверен. Еще две минуты, и свернуть они не смогут. - Он вытащил из кобуры
револьвер, положил ствол на сгиб локтя, выстрелил по тройке скачущих вперед
всадников, не с тем чтобы попасть - от избытка чувств.
стременах, энергично замахал рукой, требуя от своих прибавить скорости.
веток.
подпалят. Он не знал, как отреагирует Латиго на их маневр: придержит коня
или, наоборот, пришпорит, но его это не волновало. У них были хорошие
лошади, добрая Галаадская порода, и за прошедшие месяцы Быстрый стал ему
близким другом. Он не хотел загонять его, Оленью Шкуру и Банного Листа в
каньон, где они оказались бы в западне, между червоточиной и огнем.
передней луки седла мешок с магическим кристаллом, перекинул через плечо.
Оленья Шкура и Банный Лист сразу побежали дальше, вдоль наваленных веток,
но Быстрый застыл на месте, глядя на Роланда.
первыми. Роланд последовал за ними, то и дело наклоняясь, чтобы убедиться,
что канавки, засыпанные порохом, целехоньки. Никуда они, естественно, не
делись, и порох остался сухим: с того времени как они здесь побывали, на
землю не упало ни капли дождя.
что оставалось лишь удивляться, что остальные не посыпались на землю.
расселине.
Аденом, а я останусь. Поджоги - это моя слабость.
скажи Алену, чтобы он берег магический кристалл.
Роланд кивнул в ответ и тут же пригнулся: у самого виска просвистела пуля.
приближались. Слишком быстро. Ветер дул Роланду в лицо. Если спичка
погаснет до того, как...
вглядываясь сквозь переплетение веток. В нос бил запах мескитового дерева,
перемешанный с другим, не менее сильным запахом - горящей нефти. От воя
червоточины голова шла кругом. Роланд думал о том, как летел в розовом
вихре... о том, как быстро исчез образ Сюзан. Спасибо богам, что есть Шими,
мелькнуло у него в голове. Он проследит за тем, чтобы день для нее
закончился в укромном месте. Но воющая червоточина словно насмехалась над
ним, спрашивая, а может, он увидел далеко не все.
ярдов, отделяющие их от устья каньона, скачущие сзади быстро к ним
приближались. Первая группа, пожалуй, уже не могла остановиться: догоняющие
просто растоптали бы их.
же зажглась, обдав жаром язык. Прежде чем сгорела серная головка, Роланд
поднес спичку к пороху одной из канавок. Он вспыхнул сразу же, и дорожка
огня побежала под ветками справа от тропы. Роланд перебежал тропу, по ней
могли проехать бок о бок два всадника, подпалил вторую пороховую канавку и
со всех ног помчался в каньон.
это воспоминание. Мать и отец. На озере Сарони.
феода Галаад? Этого Роланд припомнить не мог. Знал только, что был тогда
очень маленьким, а перед ним открылась широкая полоса прибрежного песка,
идеального места для строительства замков. Этим он и занимался в тот день
(может, они поехали отдохнуть? Хоть раз мои родители отдыхали от насущных
дел?), когда что-то, возможно, крики кружащих над озером птиц, заставило
его вскинуть голову. И он увидел их, Стивена и Габриэль Дискейн, у кромки
берега, спиной к нему. Они стояли, обняв друг друга за талию, глядя на
синюю воду под синим летним небом. Какой же любовью к ним наполнилось в тот
миг его сердце! Безграничной любовью, которая, переплетаясь с надеждой и
памятью, образует Яркую Башню в жизни и душе каждого человека.
бежал он к расселине, начинающейся у самой границы червоточины) не Стивена
из Галаада и Габриэль из Артена, но своих лучших друзей, Катберта и Алена.
Они не обнимали друг друга за талию, но держались за руки, как дети из
сказки, заблудившиеся в сказочном лесу. Птицы кружили над ними, но
стервятники, а не чайки. А поблескивала перед ними, дымясь туманом, отнюдь
не вода.
Ален.
ваших отцов!
зеленоватой поверхности червоточины. Она же визжала от удовольствия, манила
к себе, обещая неземные наслаждения. Она подчиняла разум и нейтрализовала
нервную систему.
единственный способ их остановить: выхватил револьвер и выстрелил поверх их
голов. В замкнутом пространстве каньона выстрел прогремел громовым
раскатом, на мгновение полностью заглушив вой червоточины. Юноши
остановились в нескольких дюймах от зеленоватой мерзости. Роланд уже
испугался, что сейчас она выкинет щупальца и ухватит Катберта и Алена, как