затронутой мистером Копперфилдом темы, и имеют честь просить мистера
Копперфилда пожаловать к ним в назначенный день (и в сопровождении, если он
найдет нужным, какого-либо близкого друга), дабы они имели удовольствие
поговорить с ним по указанному вопросу лично.
ответил, что будет иметь честь посетить обеих мисс Спенлоу в назначенный
день, согласно их любезному разрешению, вместе со своим другом, мистером
Томасом Трэдлсом из Иннер-Тэмпла. Отправив это письмо, мистер Копперфилд
пришел в состояние сильного нервического возбуждения и пребывал в нем вплоть
до назначенного дня.
бы до такой степени, если бы я мог воспользоваться неоценимой помощью мисс
Миллс. Но мистер Миллс, который всячески, тем или иным способом, мне
досаждал - или мне казалось, что досаждал, а это одно и то же, - дошел в
своих пакостях до предела: он вбил себе в голову, что должен ехать в Индию.
Зачем ему было ехать в Индию, если не для того, чтобы доставить мне
неприятность? Потому, дескать, что ему нечего делать в других частях света,
а в этой стране у него дел по горло? Потому, мол, что он торговал с Индией,
не знаю только чем (у меня были весьма смутные представления о каких-то
шалях, затканных золотом, и о слоновых бивнях), и в юности своей был в
Калькутте, а теперь решил туда вернуться в качестве компаньона какого-то
резидента? Мне это было решительно безразлично. Однако для него это было так
важно, что он собрался ехать в Индию и взять с собой Джулию. Джулия
отправилась в провинцию попрощаться с родными, и на доме появились
объявления, извещающие, что он сдается внаем или продается и что обстановка
(каток для белья и все прочее) тоже продается по сходной цене. Значит, и
здесь произошло землетрясение, жертвой которого явился я, не успев еще
опомниться от первого!
желанием появиться во всей красе и боязнью, что какая-нибудь часть моего
туалета не будет соответствовать, по мнению обеих мисс Спенлоу, моему весьма
деловому характеру, а потому старался найти золотую середину между этими
двумя крайностями. Бабушка одобрила результат этих стараний, а мистер Дик
бросил нам вслед одну из своих туфель на счастье, когда мы с Трэдлсом
спускались вниз по лестнице.
том, что и по такому деликатному поводу он не мог отделаться от привычки
причесывать волосы так, что они стояли дыбом. Это придавало ему удивленный
вид - не будем говорить о сходстве с помелом, - и дурные предчувствия
нашептывали мне, что это обстоятельство может оказаться для нас роковым.
что если бы он пригладил их немного...
снимая шляпу и всячески стараясь привести в порядок свои волосы. - Но это
никак невозможно.
полсотни фунтов груза, они все равно поднимутся, как только я сниму груз. Вы
понятия не имеете, Копперфилд, какие у меня упрямые волосы. Я прямо-таки
злющий дикобраз.
его добродушием. И сказал ему, что очень уважаю его за добрый нрав, а
волосы, должно быть, вобрали в себя все его упрямство, ибо в нем самом
упрямства нет и в помине.
история! Жена моего дяди их не выносила. Она говорила, что они ее
раздражают. И они мне очень повредили, когда я влюбился в Софи. Очень
повредили!
забавлялась. Короче говоря, все сестры над ними смеялись.
потешало. Они утверждали, что Софи хранит у себя в столе прядь моих волос,
но должна держать их в книге с застежками, чтобы они не встали дыбом. Как мы
над этим смеялись!
Когда вы обручились с упомянутой вами молодой леди, вы делали официальное
предложение ее семейству? Было ли что-нибудь похожее... похожее на то, для
чего мы сейчас идем в Патни? - спросил я взволнованно.
Трэдлс, и на его серьезное лицо надвинулась тень раздумья. - Софи необходима
своему семейству, и никто из них не мог допустить мысли о ее браке. Между
собой они порешили, что она никогда не выйдет замуж, и называли ее старой
девой. Поэтому, когда я с большими предосторожностями упомянул об этом
миссис Крулер...
вот, когда я с большими предосторожностями упомянул об этом миссис Крулер,
это так на нее повлияло, что она завопила и лишилась чувств. В течение
нескольких месяцев я не мог касаться этого вопроса.
человек, замечательный во всех отношениях! Он указал ей, что, как подобает
христианке, она должна примириться с жертвой (в особенности когда все это
еще так неопределенно) и не питать ко мне чувств, несовместимых с любовью к
ближнему. Что касается до меня, Копперфилд, даю вам слово, у меня было такое
чувство, будто я, как хищная птица, кружусь над этим семейством.
умиротворили миссис Крулер, нужно было сообщить Саре. Вы помните, Сара это
та самая, у которой неладно с позвоночником?
глаза, покрылась смертельной бледностью, совсем оцепенела и два дня не
принимала никакой пищи, кроме воды с размоченными сухарями, которую давали
ей с чайной ложечки.
девушка, только очень чувствительная. Правду сказать, они все такие. Софи
говорила мне потом, что невозможно описать, как она себя упрекала, когда
ухаживала за Сарой. Я по себе это знаю, Копперфилд, потому что я сам
чувствовал себя преступником. А когда Сара пришла в себя, мы должны были
объявить остальным восьми сестрам. И на каждую сестру это сообщение
действовало no-разному, но самым трогательным образом. Две младшие, которых
Софи обучает, только недавно перестали питать ко мне злобу.
неуверенно ответил Трэдлс. - Дело в том, что мы стараемся не касаться этого
вопроса, а мои неясные виды на будущее и стесненные обстоятельства очень их
утешают. Какая это будет печальная картина, если мы когда-нибудь поженимся!
Больше будет похоже на похороны, чем на свадьбу. И все они меня возненавидят
за то, что я ее похитил.
комически покачал головой, производят на меня большее впечатление теперь,
когда я об этом вспоминаю, чем произвели в тот момент; ибо тогда мои мысли
были в таком разброде и я так трепетал от волнения, что совершенно не мог на
чем бы то ни было сосредоточиться. Когда же мы стали приближаться к дому,
где жили обе мисс Спенлоу, мой вид и присутствие духа оставляли желать столь
многого, что Трэдлс предложил подкрепиться для бодрости каким-нибудь легким
возбуждающим напитком, например кружкой эля. Он повел меня в ближайший
трактир, а затем мы направились не очень твердыми шагами к дому обеих мисс
Спенлоу.
меня выставили напоказ; затем, как будто в тумане, я прошел, пошатываясь,
через холл, где висел барометр, и оказался в маленькой уютной гостиной в
первом этаже, откуда был виден чистенький садик. Столь же смутно мне
чудилось, что я сижу на софе и вижу Трэдлса без шляпы, а волосы у него
торчат, и он похож на одну из этих назойливых фигурок на пружине, которые
выскакивают из игрушечной табакерки, когда поднимаешь крышку. Чудилось, что
слышу тиканье старомодных часов, стоявших на камине, и пытаюсь приноровить к
нему биение своего сердца, но тщетно! Чудилось, что озираюсь вокруг и ищу
хоть что-нибудь, связанное с Дорой, но не нахожу ровно ничего. Чудилось, что
я слышу где-то далеко тявканье Джипа, но его тут же заставили замолчать. В
конце концов я едва не столкнул в камин Трэдлса, когда, пятясь, отвешивал в
страшном смущении поклон двум маленьким, сухоньким, пожилым леди, одетым в
черное и похожим на покойного мистера Спенлоу, высушенного или
обструганного.
кошку, - на нее я сел сначала, - я достаточно овладел своими чувствами,
чтобы прийти к заключению, что мистер Спенлоу, очевидно, был младшим в
семье, что между сестрами была разница лет в шесть-восемь и что совещанием
руководила младшая из сестер, поскольку у нее в руках находилось мое письмо
- такое знакомое, а вместе с тем казавшееся таким странным, - письмо, на
которое она поглядывала в лорнет. Они были одеты одинаково, но эта сестра
казалась моложе - быть может, какой-нибудь пустяк, вроде кружевного
воротничка, косынки на шее, брошки или браслета, придавал ей вид более
оживленный. Обе они сидели совершенно прямо, держались чинно, чопорно,
степенно и спокойно. Та сестра, у которой не было моего письма, скрестила на
Мережковский Дмитрий
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Громыко Ольга
Орлов Алекс
Доценко Виктор