очень хорошо спрятаться, и мы все там поместимся. Д'Артаньян, я, Гримо и
Мушкетон можем свободно убить восемь человек. Я не говорю о Блезуа, он
годится только на то, чтобы держать лошадей. По две минуты на человека -
это составит четыре минуты. Мушкетону понадобится минутой больше, - ито-
го пять. За эти пять минут вы пробежите четверть мили.
об оружии, Портос; стерегите хорошенько вашего палача, Д'Артаньян.
время на ногах, как какой-нибудь танцор. О, как мила мне сейчас наша
Франция! Как хорошо иметь свое отечество, особенно когда так плохо на
чужбине!
горячо обнял их. Затем он направился к епископу Джаксону и объяснил ему
свое желание. Джаксон охотно согласился взять с собою Арамиса, тем более
что ему все равно был нужен священник, так как король, думал он, навер-
но, захочет выслушать мессу и причаститься.
в карету. Арамис, которого его бледность и печаль изменили еще больше,
чем надетое им облачение диакона, сел рядом с епископом. Карета остано-
вилась у подъезда Уайт-Холла. Было около девяти часов утра. Все было в
том же виде, как и накануне. Передние и коридоры были по-прежнему полны
караульными. Двое часовых стояли у дверей королевской комнаты, двое дру-
гих прохаживались перед балконом по площадке эшафота, на которой уже ле-
жала плаха.
да его превратилась в радость. Он обнял Джаксона и пожал Арамису руку.
Епископ заговорил с королем громко, так, чтобы было хорошо слышно, о
вчерашнем свидании. Король отвечал, что вчерашние слова епископа запе-
чатлелись в его сердце и что он жаждет еще такой же беседы. Джаксон об-
ратился к окружающим и попросил их оставить его с королем наедине. Все
удалились.
сломал себе вчера ногу под окнами вашей комнаты. Это он испустил крик,
который вы вчера слышали. Конечно, палача теперь уже хватились, но дру-
гого палача можно найти только в Бристоле, а чтобы привезти его оттуда,
нужно время. Итак, в нашем распоряжении есть целый день.
ударьте трижды об пол; вы услышите его ответ.
сигнал снизу тотчас же послышались глухие осторожные удары.
ляет путь, по которому вы, ваше величество, сможете бежать. Парри, со
своей стороны, поднимет эту мраморную плиту, и проход будет совершенно
свободен...
притупить его совсем, так как он может понадобиться вам для другого де-
ла.
помните просьбу того, кто был вашим королем...
руку Карла.
и о том, которого вы сейчас слышите там внизу, и еще о двух, которые,
где бы они ни были, я уверен, трудятся сейчас для моего спасения.
ка я буду жив, я буду возносить молитвы о ваших верных друзьях.
явственнее. Но вдруг в галерее раздался неожиданный шум. Арамис схватил
кочергу и дал Атосу сигнал прекратить работу.
веро мужчин, находившихся в комнате короля, замерли, устремив глаза на
дверь, которая медленно и как бы торжественно отворилась.
весь в черном, исполненный зловещей важности, вошел в комнату, поклонил-
ся королю и, развернув пергамент, прочел ему приговор, как это всегда
делается с осужденными на смертную казнь.
рое поняли только Джаксон и Арамис.
спросил человек в черном.
бойник, под топором лондонского палача?
человек предложил свои услуги. Исполнение приговора будет отсрочено лишь
для приведения в порядок ваших личных дел и исполнения ваших христианс-
ких обязанностей.
волнения, которое охватило его при этом известии.
закрыл глаза и схватился за стол. Видя его глубокую скорбь, Карл, каза-
лось, забыл о своей собственной.
тесь.
задержат вас долго; во-первых, я хотел бы причаститься, а затем обнять
моих детей и проститься с ними в последний раз. Будет ли мне это разре-
шено?
громко застонал.
тается выслушать меня, а мне исповедаться. Не уходите, - обратился он к
Арамису, который хотел выйти, - и вы оставайтесь, Парри. Даже сейчас, на
исповеди, мне нечего сказать такого, чего бы я не повторил перед всеми.
дей, начал свою исповедь.
Пробило десять часов. Промедление, как и обещал король, было незначи-
тельное.
десять часов, и прилегающие к дворцу улицы были наводнены людьми. Король
уже различал отдаленный гул народной толпы, взволнованной страстями, ко-
торый так напоминает шум моря во время бури.
была красивая белокурая девочка; глаза ее были полны слез. Герцог -
мальчик лет восьми или девяти; глаза его были сухи, верхняя губа презри-
тельно приподнята; совсем юный, он был уже горд: всю ночь проплакал, но
теперь, перед другими, старался держаться спокойно.
видел уже около двух лет и с которыми ему привелось свидеться только в
минуту смерти. Слезы выступили у него на глазах, но он отвернулся, чтобы
стереть их, так как хотел сохранить твердость перед теми, кому он остав-
лял в наследие тяжкое бремя горя и страданий.
покорной судьбе и любить свою мать. Затем король обратился к юному гер-
цогу Глостеру, посадил его к себе на колени, крепко обнял и поцеловал.
комнатах много народа; эти люди собрались, чтобы отрубить голову твоему
отцу: не забывай этого никогда. Быть может, наступит день, когда эти лю-
ди захотят провозгласить тебя королем, обойдя принца Уэльского и герцога
Йоркского, твоих старших братьев, из которых один находится во Франции,
а другой - я сам не знаю где; по ты не король, сын мой, и можешь им
стать только после их смерти. Поклянись же мне, что ты позволишь надеть
на свою голову корону только тогда, когда будешь иметь на это законное
право. Ибо в противном случае, сын мой, - запомни мое слово, наступит
день, когда эти самые люди лишат тебя короны и вместе с ней головы, и в
этот день ты не сможешь умереть так спокойно и с такой чистой совестью,
как умираю я. Поклянись же мне в этом, сын мой.
Херберт Фрэнк
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Фазиль Искандер
Контровский Владимир
Роллинс Джеймс