лучше, сделай вот что: выйди на улицу, перехвати какого-нибудь
репортеришку, кто посмышленей на вид, и заставь отвезти Сита в клинику
в Камберленде.
поехать к Китону, но штатники меня не пустили. Как тебе это нравится,
Алан? Эти скоты не пустили помощника шерифа округа на место
преступления!
то, что им положено. Ты видишь Сита с того места, где стоишь?
"Правосудия".
все в порядке. Полли Чалмерс не звонила, Клат?
Алан, в половине четвертого.
бездельники из полиции штата... Кто может сказать наверняка?
Фридмэн из полиции штата говорит, что не знает такого оружия.
Автоматический пистолет, это точно, но малый говорит, что такого сроду
не видал.
энциклопедия.
твоим приятелем Пейтоном. Сказал, что похоже на немецкий маузер, но
нет маркировки и обработка другая. Кажется, они отослали его в Августу
с целой тонной других улик.
- была пришлепнута к его машине - знаешь, эта его знаменитая "Т-Берд"?
Ее тоже раскурочили. Так же, как и машину Хью.
пощечину.
книжку. - Вот. "Не смей' больше никогда выгонять меня и забирать ключи
от машины, жаба вонючая".
подчеркнуты.
царапина вдоль по борту.
парикмахерскую и, если понадобится, в биллиардную. Разузнай, кого на
этой или на прошлой неделе выгнал Генри.
Это наш город. Мы знаем, кого спросить и где его найти. Неужели ты в
пять минут не отыщешь человека, который выложит тебе всю историю как
на духу?
Хилл, видел Чарли Фортина, болтавшего с компанией мужиков у Вестерн
Авто. Если Генри с кем-нибудь столкнулся, Чарли не может не знать, с
кем именно. Мудрый Тигр - второй дом для Чарли.
правда?
первое предположение Генри было не так уж далеко от истины.
заставил повторить, чтобы убедиться, что записано правильно.
Алан? Проклятье, что тут такое происходит?
замученным стариком... и злым к тому же. Злился он уже не на Генри
Пейтона за то, что тот отстранил его от дела, а на того, по чьей вине
происходит все это безумие. И с каждой минутой в нем крепла
уверенность: стоит им докопаться до дна, они сразу: поймут, что
виновник один-единственный. Вильма и Нетти, Генри и Хью, Лестер и
Джон; кто-то соединил их проводами и замкнул цепь. - Я не знаю, Клат,
но мы докопаемся.
отношения, разобраться, отчего она так на него набросилась, постепенно
теряло свою остроту. Вместо него возникало другое чувство, гораздо
более тревожное: глубокий, неосознанный, но все возрастающий страх,
что она попала в беду. Гудок, еще гудок и еще. Нет ответа.
трубку. Полли, пожалуйста, сними трубку. Полли, пожалуйста".
выяснить что с ней до того, как тот начнет выполнять все остальные
задания, но не смог. Этого делать нельзя, это дурно. В городе того и
гляди произойдет еще один взрыв. "Но, Алан, предположим, Полли тоже
подсоединена к цепи?". Эта мысль вызвала какие-то неясные
воспоминания, но они растворились, прежде чем Алан смог придать им
более четкие очертания.
середине.
потянулась к телефону... и звонок неожиданно прервался. "Так, -
подумала Полли, - а звонил ли он вообще?". Она лежала в постели,
прислушиваясь к отдаленным раскатам грома. В спальне было душно. Очень
душно, как в середине июля, но открыть окна она не могла, так как
всего неделю назад попросила Дейва Филипса, местного плотника-умельца,
вставить зимние рамы. Поэтому она сняла старые джинсы и сорочку, в
которых ездила за город, и, аккуратно свернув их, положила на стул у
двери. Теперь она лежала в одном белье, надеясь поспать немного,
прежде чем принять душ, но сон не шел.
причина бессонницы была в Алане, в том, что он сделал. Она не могла
понять и примириться с его предательством, самым гнусным из всех, о
которых юна когда-либо слышала, но и отделаться от мыслей о нем тоже
была не в силах. Она пыталась думать о другом (о сиренах, например,
гудевших так, как будто конец света наступил), но мысли упорно
возвращались к первопричине ее теперешнего состояния. К тому, как он
действовал за ее спиной, как вынюхивал. Как будто проводишь рукой по
зеркально гладкой отполированной поверхности не ожидая подвоха, а тут,
на тебе, заноза.
в нем не было жалости и сочувствия, что, впрочем, всегда отличало
тетушкину манеру беседы, но помимо этого в нем отчетливо слышался
гнев.
верно, но самое неприятное в нем то, что он принадлежал ей самой. Это
был ее голос. Тетя Эвви умерла много лет назад. Она подсознательно
приписывала этот внутренний протест, раздражение, гнев тете,
переваливала, как говорится, с больной головы на здоровую. Так
застенчивый женолюб подбивает приятеля переговорить от его имени с
девушкой, которая ему нравится.
перенаселен привидениями? Может быть, это все же я, твоя тетя?".
я. В конце концов, какая разница, кто именно? Вопрос вот в чем, Триша:
кто нагрешил первым? Кто солгал первым? Кто первым скрыл правду? Кто
бросил первый камень?".
страхом посмотрела на свое отражение в зеркале. Она ждала, когда тетя
Эвви заговорит вновь, но, так и не дождавшись, легла.
правды и несколько слов безобидной лжи - грех. Но предположим. Разве
это давало Алану право проводить расследование без ее ведома, как это
делается с подсудимыми? Разве давало это ему право трепать ее имя в