избах, считали их своими, и на ночь ложась -- на печи, на полатях, на лавке
-- знали: вот это место моё, давеча тут спал и дальше буду. Заключённый не
знает, в каком бараке будет завтра (и даже, идя с работы, не уверен, что и
сегодня там будет спать). Нет у него "своих" нар, "своей" вагонки. Куда
перегонят.
веретено, коробы, посуда, одежда. Даже у дворовых, пишет Герцен, *(4) всегда
были кой-какие тряпки, которые они оставляли по наследству своим близким --
и которые почти никогда не отбирались помещиком. Зэк же обязан зимнее сдать
весной, летнее -- осенью, на инвентаризациях трясут его суму и каждую лишнюю
тряпку отбирают в казну. Не разрешено ему ни ножичка малого, ни миски, а из
живности -- только вши. Крепостной нет-нет, да вершу закинет, рыбки поймает.
Зэк ловит рыбу только ложкой из баланды. У крепостного бывала то коровушка
Бурёнышка, то коза, куры. Зэк молоком и губ никогда не мажет, а яиц куриных
и глазами не видит десятилетиями, пожалуй и не узнает, увидя.
знала [голода]. "На Руси никто с голоду не умирывал" -- говорит пословица. А
пословицу сбрёху не составят. Крепостные были рабы, но были сыты. *(5)
Архипелаг же десятилетиями жил в пригнёте жестокого голода, между зэками шла
грызня за селёдочный хвост из мусорного ящика. Уж на Рождество-то и Пасху
самый худой крепостной мужичишка разговлялся салом. Но самый первый работник
в лагере может сало получить только из посылки.
были всеми признанным оглашаемым варварством, над ним негодовала публичная
русская литература. Сотни, пусть тысячи (уж вряд ли) крепостных были
отрываемы от своих семей. Но не миллионы. Зэк разлучен с семьей с первого
дня ареста и в половине случаев -- навсегда. Если же сын арестован с отцом
(как мы слышали от Витковского) или жена вместе с мужем, -- то пуще всего
блюли не допустить их встречу на одном лагпункте; если случайно встретились
они -- разъединить как можно быстрей. Также и всякого зэка и зэчку,
сошедшихся в лагере для короткой или подлинной любви -- спешили наказать
карцером, разорвать и разослать. И даже самые сантиментальные пишущие дамы
-- Шагинян или Тэсс -- ни беззвучной слезки о том не пророняли в платочек.
(Ну, да ведь [они не знали]. Или думали -- [так нужно].)
торопливости: им давали уложить свой скарб, собрать свою движимость и
переехать спокойно за пятнадцать или сорок вёрст. Но как шквал настигает
зэка этап: двадцать, десять минут лишь на то, чтоб отдать имущество лагерю,
и уже опрокинута вся жизнь его вверх дном, и он едет куда-то на край света,
может быть -- навеки. -- На жизнь одного крепостного редко выпадало больше
одного переезда, а чаще сидели на местах. Туземца же Архипелага, не знавшего
этапов, невозможно указать. А многие переезжали по пять, по семь, по
одиннадцать раз.
проклятого барина, торговали, богатели, жили под вид вольных. Но даже
бесконвойные зэки живут в той же зоне и с утра тянутся на то же
производство, куда гонят и колонну остальных.
отродье"), жили за счёт барщинных, но хоть сами не управляли ими. Вдвое
тошнее зэку от того, что развращенные придурки еще им же управляют и
помыкают.
вынужденно их щадил: они стоили денег, своей работой приносили ему
богатство. Лагерный начальник не щадит заключённых: он их не покупал, детям
в наследство не передаёт, а умрут одни -- пришлют других.
Состояние тех следует признать гораздо более спокойным и человеческим. С кем
еще приблизительно можно сравнивать положение туземцев Архипелага -- это с
[заводскими] крепостными, уральскими, алтайскими и нерчинскими. Или -- с
аракчеевскими поселенцами. (А иные возражают мне: и то жирно, в аракчеевских
поселениях тоже и природа, и семья, и праздники. Только древневосточное
рабство будет сравнением верным).
на ум: заключённый попадает на Архипелаг, даже если малолеткой в 12-15 лет,
-- а всё-таки не со дня рождения! А всё-таки сколько-то лет до [посадки]
отхватывает он и воли! Что же до выгоды определённого судебного [срока]
перед пожизненной крестьянской крепостью, -- то здесь много оговорок: если
срок не [четвертная]; если статья не 58-я; если не будет "до особого
распоряжения"; если не намотают второго лагерного срока; если после срока не
пошлют автоматически в ссылку; если не вернут с воли тотчас же назад на
Архипелаг как [повторника]. Оговорок такой частокол, что ведь, вспомним,
иногда ж и крепостного барин на волю отпускал по причуде...
московских рабочих анекдотическую расшифровку ВКП(б) -- Второе Крепостное
Право (большевиков), -- это не показалось нам смешным, а -- вещим.
сознательность и энтузиазм при полном бескорыстии. Потому так подхватывали
"великий почин" субботников. Но он оказался не началом новой эры, а
судорогой самоотверженности одного из последних поколений революции. Из
губернских тамбовских материалов 1921-го года видно, например, что уже тогда
многие члены партии пытались уклоняться от субботников -- и введена была
отметка о явке на субботник в партийной учётной карточке. Еще на десяток лет
хватило этого порыва для комсомольцев и для нас, тогдашних пионеров. Но
потом и у нас пресеклось.
в нос шибало недавним капитализмом, и нужен был долгий период, другое
поколение, чтоб запах перестал раздражать и его можно было бы мирно принять
как "социалистический принцип материальной заинтересованности".
"внеэкономическим принуждением". В лагере и в колхозе эта находка
выставилась неприкрытыми клыками.
подсыпал [котловку].
общественном строе не может быть места ни дисциплине палки, на которую
опиралось крепостничество, ни дисциплине голода, на которой держится
капитализм".
3. [Два начальства]. (Но третье не обязательно: на Воркуте, например, всегда
было одно начальство, а дела шли.)
ремнями], -- от них крутится.
чтобы за средний паёк заключённого, который в паразитических обществах
выдаётся арестанту бездействующему, наш зэк еще бы поколотился и [погорбил].
Чтобы свою законную пайку он добрал добавочными кусочками по сто граммов и
считался бы при этом ударником. Проценты выработки сверх ста давали право и
на дополнительные (у тебя же перед тем отнятые) ложки каши. Беспощадное
знание человеческой природы! Ни эти кусочки хлеба, ни эти крупяные бабки не
шли в сравнение с тем расходом сил, которые тратились на их зарабатывание.
Но по своей извечной бедственной черте человек не умеет соразмерить вещь и
цену за неё. Как солдат на чужой войне дешевым стаканом водки поднимается в
атаку и в ней отдаёт жизнь, так и зэк за эти нищенские подачки, скользнув с
бревна, купается в паводке северной реки или в ледяной воде месит глину для
саманов голыми ногами, которым уже не понадобится земля [воли].
крепостные когда-то усвоили: "хоть хвойку глодать, да не пенья ломать", так
и зэки поняли: в лагере не маленькая пайка губит, а большая. Ленивые! тупые!
бесчувственные полуживотные! они не хотят этого дополнительного! они не
хотят кусочка этого питательного хлеба, смешанного с картошкой, викой и
водой! они уже и досрочки не хотят! они и на доску почёта не хотят! они не
хотят подняться до интересов стройки и страны, не хотят выполнять пятилеток,
хотя пятилетки в интересах трудящихся! Они разбредаются по закоулкам шахт,
по этажам строительства, они рады в тёмной дыре перепрятаться от дождя,
только бы не работать.
под Ярославлем: видимые простому глазу надзора, сотни заключённых там
скучены на небольшом пространстве, и едва лишь кто перестаёт двигаться --
сразу он заметен. Это -- идеальные условия: никто не смеет замедлиться,
спину разогнуть, пота обтереть, пока на холме не упадёт флаг -- условный
знак перекура. А как же быть в других случаях?
додуматься? У нас и народники в социализм идти хотели через [общину], и
марксисты через [коллектив]. Как и поныне наши газеты пишут? -- ["Главное
для человека -- это труд и обязательно труд в коллективе"!]
-- и есть высшая цель человечества? [главное]-то -- достигнуто?
слежке и [повышению чувства достоинства] -- мы уже имели повод объяснить
(глава 3). Соответственно целям бригады подбираются достойные задачи и
[бригадиры] (по-лагерному -- бугры). Прогоняя заключённых через палку и
пайку, бригадир должен справиться с бригадой в отсутствии начальства,
надзора и конвоя. Шаламов приводит примеры, когда за один промывочный сезон
на Колыме несколько раз вымирал состав бригады, а бригадир всё оставался тот
же. В КемерЛаге такой был бригадир Переломов -- языком он не пользовался,
только дрыном. Список этих фамилий занял бы много у нас страниц, но я его не
Самойлова Елена
Акунин Борис
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Сертаков Виталий
Контровский Владимир