Идем не спеша.
мы идем теперь в квартиру Соболевых (идем мыться). 55 и 52, мы идем
вместе, и коридоры безусловно не длиннее, чем жизнь. Коридоры сходятся,
а, Веня? С ВенЯ только пожимает плечами, устал. (Интеллект не включает-
ся.) Зато ему Явно нравитсЯ идти из моей квартиры опять в мою. Разбро-
санность жилых кв метров по этажам он понимает как своеобразный вид мое-
го, наконецРто, признаниЯ в мире, род богатства. Ах, красота! С охает
(ахает) Венедикт Петрович С и это мы уже у Соболевых.
дикта Петровича тянет не просто повалятьсЯ в кресельных подушках, а чтоб
еще и торшер высокий С за спиной, карманное солнце С и чтоб мягко оттуда
ему светил, грел. Почувствовать (прочувствовать) через мягкий свет до-
машнее бытие. Да, говорю С квартира, тоже мой дом... располагайся, Вене-
дикт. В кресло и полистай книжонку. Какую захочешь и полистай, пока Я
сварю поесть.
Петрович не в силах протянуть руку, переплеты рябЯт ему в глаза золотом
тиснения. (Он не читает, говорил мне его лечащий С он листает, но не
прочитывает.) њто ж: самое времЯ мне на кухню. Еще одно ах: ах, какаЯ
плита у Соболевых! Врубить газ. Открыть воду...
с ним вместе ХолинРВолин (стоял рядом) объясняли родственнику (мне) как
и что, вплоть до подробностей. ТРемиссии как таковой сейчас нет. Вене-
дикт Петрович временами горько плачет...У С ТПонимаюУ, С кивал Я. В за-
пас врач дал мне одноразовый шприц и темную ампулу на серьезный случай
(срыв, истерика). Дал и большую светлую таблетку на случай более легкий:
на случай слез и угрюмого упрямства. Затолкнуть в рот. ТНе понадобитсяУ,
С уверенно пообещал Я. Но ХолинРВолин еще раз поостерег, Венины слезы
мне будут не в радость, а врач повторил, что таблетка в облатке, не
горька, можно не запивать, а после таблетки слезы высыхают как в майский
ветер.С ТТаблетка надежна. Но учтите: может спровоцироватьсЯ дефекацияУ.
С ТПонимаю...У
подумал, что за мышьи звуки? С подумал С и скорым шагом вернулсЯ в гро-
мадный кабинет Соболевых. Мой седой, ссутулившийсЯ брат вжал голову в
плечи, как провинившийсЯ школьник.
альбомами! Ближе других красовалсЯ одноухий ВанРГог, еще и подсолнухи на
суперобложке. Венедикт Петрович, вероятно, захотел потрогать. Однако
подсолнухи (альбом) были за стеклом, и ВенЯ тихонько скреб стекло
пальцами, ногтями, попытка прикосновения.
чем?..
какой из квартир Я оставил тот, немецкий альбом с двумЯ картинами Вени?)
ред и не чувствовать достаточно далеко отнесенных стен, ходить, не
чувствуЯ стен, а, Веня?..
контакт.) Меж одним ходом на доске и другим Я возвращалсЯ к кастрюле,
пробовал, тыкал ножом, следя, чтобы картошка не переварилась (не набрала
внутрь воды, водяного безвкусиЯ С еще отец научил когдаРто меня, Веню
тоже). ПартиЯ закончилась вничью (Я так хотел), картошка тоже была гото-
ва. Но когда, крупно порубив картофелины ножом, Я приступил к луку, по-
рубил, помаслил и С готово! С позвал Веню, он не откликнулся. Я метнулсЯ
к брату: он спал. Лежал, свернувшись в кресле, поджав ноги.
и с легкой озабоченностью: спит!.. Было мало столь одностороннего, сон-
ного его счастья; что за счастье без слов? Но и будить Веню Я не смел.
скатилсЯ с соболевского дивана, встал.
два Петровича, поели домашней еды: крупные картошки с постным маслом, с
луком. Поговорили. Потом телевизор. Я увлексЯ зрелищным историческим
фильмом, а ВенЯ смотрел в окна дома напротив.
интересом он наблюдал диковинную ему живую жизнь.
разные стали теперь деревянные кровати. А диваны! Я даже пуфик видел.
ется. Шнурки завязывает.
простором С Вене и полежать бы в ванне, в ласковой воде, но понежитьсЯ
он уже не способен. Отвык. Все наскоро. Маечку надел. Ростом брат высок,
как и Я. Глаза у него С нашей мамы. Зато на правом боку характерные от-
цовские родинки в россыпь.
пластом, а Я хочешь не хочешь к нему зачастил С переворачивал брата с
боку на бок, от пролежней. Одной из этих родинок, крупной и заметной, на
правом его боку вдруг не стало. Похоже, Я ее стер, снял начисто больнич-
ной простыней и самой тяжестью переворачиваемого Вениного тела: стерлась
и нет ее. И не подумаешь, что была. Только тонкий красный следок на бо-
ку, ожог не ожог. Я тогда же спросил лечащего С мол, родинку брату сор-
вал. њто теперь? Врач махнул рукой: ТА! Пустое!..У С О таком сейчас,
мол, и говорить нечего, мелочь; и правда, подумал Я, что ему наши роди-
мые пятна?
про заключительный наш сегоднЯ переход по коридору: спать мы идем в
третью квартиру С да, тоже моя. Там, Веня, уже приготовлено. Всегда там
сплю. (Каштановых. Маленькая.)
не мог уйти из замечательного светлого мира Соболевых. Не мог отор-
ваться. Он даже вернулсЯ через комнаты в кабинет. Стоял, смотрел на
Самойлова Елена
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Акунин Борис
Володихин Дмитрий
Василенко Иван