Чтение 138–й страницы книги ~Граф Монте-Кристо~

- Его звали Вампа. Теперь вы сами видите, что это он.

- Но почему он прислал этот кубок мне?

- Во-первых, графиня, потому, что я, можете поверить, много рассказы-
вал ему о вас, а во-вторых, вероятно, потому, что он был очень рад
встретить соотечественницу и счастлив тем интересом, который она к нему
проявила.

- Я надеюсь, что вы ничего не рассказывали ему о тех глупостях, кото-
рые мы болтали на его счет!

- Откровенно говоря, я за это не поручусь, а то, что он преподнес вам
этот кубок от имени лорда Рутвена...

- Да ведь это ужасно! Он меня возненавидит!

- Разве его поступок свидетельствует о враждебности?

- Признаться, нет.

- Вот видите!

- Так, значит, он в Париже!

- Да.

- И какое он произвел впечатление?

- Что ж, - сказал Альбер, - о нем поговорили неделю, потом случилась
коронация английской королевы и кража бриллиантов у мадемуазель Марс, -
и стали говорить об этом.

- Дорогой мой, - сказал Шато-Рено, - сразу видно, что граф ваш друг,
вы к нему соответственно относитесь. Не верьте ему, графиня, в Париже
только и говорят, что о графе Монтекристо. Он начал с того, что подарил
госпоже Данглар пару лошадей, стоивших тридцать тысяч франков; потом
спас жизнь госпоже де Вильфор; затем, по-видимому, взял приз Жокей-клу-
ба. Что бы ни говорил Морсер, я, напротив, утверждаю, что и сейчас все
заинтересованы графом и еще целый месяц только о нем и будут говорить,
если он будет продолжать оригинальничать; впрочем, по-видимому, это его
обычное занятие.

- Может быть, - сказал Альбер. - Кстати, кто это занял бывшую ложу
русского посла?

- Которая это? - спросила графиня.

- В первом ярусе между колонн; по-моему, ее совершенно заново отдела-
ли.

- В самом деле, - заметил Шато-Рено. - Был ли там кто-нибудь во время
первого действия?

- Где?

- В этой ложе.

- Нет, - отвечала графиня, - я никого не заметила; так что, по-ваше-
му, - продолжала она, возвращаясь к предыдущему разговору, - это ваш
граф Монте-Кристо взял приз?

- Я в этом уверен.

- И это он послал мне кубок?

- Несомненно.

- Но я же с ним не знакома, - сказала графиня, - я бы очень хотела
вернуть ему кубок.

- Не делайте этого: он пришлет вам другой, высеченный из цельного
сапфира или вырезанный из рубина. Он всегда так делает, приходится с
этим мириться.

В это время звонок возвестил начало второго действия. Альбер встал,
чтобы вернуться на свое место.

- Я вас еще увижу? - спросила графиня.

- В антракте, если вы разрешите, я зайду осведомиться, не могу ли я
быть вам чем-нибудь полезен в Париже.

- Господа, - сказала графиня, - по субботам, вечером, я дома для сво-
их друзей, улица Риволи, двадцать два. Навестите меня.

Молодые люди поклонились и вышли из ложи.

Войдя в партер, они увидели, что вся публика стоит, глядя в одну точ-
ку залы; они взглянули туда же, и глаза их остановились на бывшей ложе
русского посла. В нее только что вошел одетый в черное господин лет
тридцати пяти - сорока в сопровождении молодой девушки в восточном кос-
тюме. Она была поразительно красива, а костюм ее до того роскошен, что,
как мы уже сказали, все взоры немедленно обратились на нее.

- Да это Монте-Кристо со своей албанкой, - сказал Альбер.

Действительно, это были граф и Гайде.

Не прошло и нескольких минут, как Гайде привлекла к себе внимание не
только партера, но и всей зрительной залы: дамы высовывались из своих
лож, чтобы увидеть, как струится под огнями люстры искрящийся водопад
алмазов.

Весь второй акт прошел под сдержанный гул, указывающий, что собравша-
яся толпа поражена и взволнована. Никто не помышлял о том, чтобы восста-
новить тишину. Эта девушка, такая юная, такая красивая, такая ослепи-
тельная, была удивительнейшим из зрелищ.

На этот раз поданный Альберу знак ясно показывал, что г-жа Данглар
желает видеть его в своей ложе в следующем антракте.

Альбер был слишком хорошо воспитан, чтобы заставлять себя ждать, если
ему ясно показывали, что его ждут. Поэтому, едва действие кончилось, он
поспешил подняться в литерную ложу.

Он поклонился обеим дамам и пожал руку Дебрэ.

Баронесса встретила его очаровательной улыбкой, а Эжени со своей
обычной холодностью.

- Дорогой мой, - сказал ему Дебрэ, - вы видите перед собой человека,
дошедшего до полного отчаяния и призывающего вас на помощь. Баронесса
засыпает меня расспросами о графе и требует, чтобы я знал, кто он, отку-
да он, куда направляется. Честное слово, я не Калиостро, и, чтобы
как-нибудь выпутаться, я Сказал:

"Спросите об этом Морсера, он знает Монте-Кристо как свои пять
пальцев". И вот вас призвали.

- Это невероятно, - сказала баронесса, - располагать полумиллионным
секретным фондом и быть до такой степени неосведомленным!

- Поверьте, баронесса, - отвечал Люсьен, - что если бы я располагал
полумиллионом, я употребил бы его на что-нибудь другое, а не на собира-
ние сведений о графе Монте-Кристо, который, на мой взгляд, обладает
только тем достоинством, что богат, как два набоба; но я уступаю место
моему другу Морсеру: обратитесь к нему, меня это больше не касается.

- Едва ли набоб прислал бы мне пару лошадей ценой в тридцать тысяч
франков, с четырьмя бриллиантами в ушах, по пять тысяч каждый.

- Бриллианты - его страсть, - засмеялся Альбер. - Мне кажется, что у
него, как у Потемкина, ими всегда набиты карманы, и он сыплет ими, как
мальчик-с-пальчик камешками.

- Он нашел где-нибудь алмазные копи, - сказала госпожа Данглар. - Вы
знаете, что в банке барона у него неограниченный кредит?

- Нет, я не знал, - отвечал Альбер, - но меня это не удивляет.

- Он заявил господину Данглару, что собирается пробыть в Париже год и
израсходовать шесть миллионов.

- Надо думать, что это персидский шах, путешествующий инкогнито.

- А какая красавица эта женщина! - сказала Эжени. - Вы заметили, гос-
подин Люсьен?

- Право, вы единственная из всех женщин, кого я знаю, которая отдает
должное другим женщинам.

Люсьен вставил в глаз монокль.

- Очаровательна, - заявил он.

- А знает ли господин де Морсер, кто эта женщина?

- Знаю лишь приблизительно, как и все, что касается таинственной лич-
ности, о которой мы говорим, - сказал Альбер, отвечая на этот настойчи-
вый вопрос. - Эта женщина - албанка.

- Это видно по ее костюму, и то, что вы нам сообщаете, уже известно
всей публике.

- Мне очень жаль, что я такой невежественный чичероне, - сказал
Альбер, - но должен сознаться, что на этом мои сведения кончаются; знаю
еще только, что она музыкантша: однажды, завтракая у графа, я слышал
звуки лютни, на которой, кроме нее, некому было играть.

- Так он принимает у себя гостей, ваш граф? - спросила г-жа Данглар.

- И очень роскошно, смею вас уверить.

- Надо заставить Данглара дать ему обед или бал, чтобы он в ответ
пригласил нас.

- Как, вы бы поехали к нему? - сказал, смеясь, Дебрэ.

- Почему бы нет? Вместе с мужем!

- Да ведь он холост, этот таинственный граф!

- Вы же видите, что нет, - в свою очередь рассмеялась баронесса, ука-
зывая на красавицу албанку.

- Эта женщина - невольница; помните, Морсер, он сам нам об этом ска-
зал у вас за завтраком.

- Согласитесь, дорогой Люсьен, - сказала баронесса, - что у нее ско-
рее вид принцессы.

- Из "Тысячи и одной ночи", - вставил Альбер.

- Согласен, но что создает принцесс, дорогой мой? Бриллианты, а она
ими осыпана.

- Их даже слишком много, - сказала Эжени, - без них она была бы еще
красивее, потому что тогда были бы видны ее шея и руки, а они прелестны.

- Ах, эти художницы! - сказала г-жа Данглар. - Посмотрите, она уже
загорелась.

- Я люблю все прекрасное, - ответила Эжени.

- В таком случае что вы скажете о графе? - спросил Дебрэ. - По-моему,
он тоже недурен собою.

- Граф? - сказала Эжени, словно ей до сих пор не приходило в голову
взглянуть на него. - Граф слишком бледен.

- Вот именно, - сказал Морсер, - как раз эта бледность и интересует
нас. Знаете, графиня Г. утверждает, что он вампир.

- А разве графиня Г. вернулась? - спросила баронесса.