хрустальный шар. Он яростно сиял: розовая, не оранжевая, Демоническая Луна.
Алену. - Не вглядывайся, ради твоего отца.
побежал по его щекам и лбу, заполнил глаза.
девушку в окошке. Увидел ее стоящей на черном, расписанном золотом возке,
возке старой ведьмы. Рейнолдс ехал позади, держа в руке конец веревки,
петлей наброшенной на шею Сюзан. Возок катился к "Зеленому сердцу", катился
с ритуальной неспешностью. Вдоль Холмовой улицы рядком стояли люди, первым
из которых был фермер на темной дороге... жители Хэмбри и Меджиса, в
которых взыграли темные инстинкты былых времен. Они вспомнили, казалось бы,
давно забытое: гори огнем, приходи Жатва, смерть тебе, жизнь - нашему
урожаю.
Сюзан сначала вылущенными кукурузными початками, потом гнилыми помидорами,
потом картофелинами и яблоками. Одно из яблок угодило ей в щеку. Сюзан
покачнулась, едва не упала, выпрямилась, вскинула к луне избитое, но по-
прежнему прекрасное лицо. Так и застыла, с гордо поднятой головой. Смотрела
она прямо перед собой.
слова по движениям губ. Стенли Руис стоял там, и Красотуля, и Гёрт Моггинс,
и Френк Клейпул, помощник шерифа со сломанной ногой, и Джейми Макканн,
которому так и не удалось сыграть роль Юноши Жатвы. Роланд увидел сотню
человек, с которыми он познакомился (и многих полюбил) за время пребывания
в Меджисе. А теперь эти люди забрасывали его любимую вылущенными
кукурузными початками и овощами, а она стояла перед ними на возке со
связанными впереди руками.
году не горели бумажные фонарики, не кружилась карусель, не смеялись дети.
Толпа, теперь скандирующая: Гори огнем, - раздалась, и Роланд увидел
деревянную пирамиду - незажженный праздничный костер. Вкруг ее,
прислоненные к ней спинами, плотным кольцом сидели соломенные пугала с
красными руками. Но в кольце этом недоставало одного сегмента.
слово: нет, нет, нет, нет, нет! И с каждым вскриком шар вспыхивал все ярче,
словно ужас Роланда подливал в него энергию. Теперь при этих пульсациях
Катберт и Ален видели череп стрелка под его кожей и волосами.
высасывает его досуха. Убивает его!
из рук Роланда. Пальцы стрелка, казалось, сплавились с ним.
должен!
И продолжал кричать: Нет! Нет! Нет! Нет!
напитываясь горем Роланда, как кровью.
того места, где она стояла. Толпа приветствовала ее, ей даже подмигнула
зависшая над ее левым плечом Демоническая Луна. - Гори огнем, неверная
сука! Гори огнем!
связанные руки в алые перчатки. Она широко улыбалась, когда возок с Сюзан
проезжал мимо. На щеке ее чернела отметина: пепел, оставленный рукой Сюзан.
Посередине бледного лба пульсировала толстая, как дождевой червь, вена.
отплясывала джигу, колени так и ходили под юбкой. - Жизнь - урожаю! Смерть
этой суке! Гори огнем! Приходи, Жатва!
жестокий фантом в страшном сне, которому вскорости суждено оборваться.
Птички и рыбки, медведи и зайки, думала она. Чтоб у тебя все было хорошо,
Роланд, любовь моя. Это мое заветное желание.
красными руками! Гори огнем!
пронизанном лунным светом воздухе. Послышались взрывы петард, детский смех,
предвкушающий невиданное зрелище.
деревянной пирамиде, передаваемая с рук на руки, словно героиня,
вернувшаяся домой с победоносной войны. А луна смотрела на все это с
недосягаемых высот.
опустили, а потом бросили спиной на деревянную пирамиду, заполнив ее телом
недостающий сегмент в кольце пугал.
вспомнить, как они любили друг друга в ивовой роще. Стараясь вспомнить их
первую встречу на ночной дороге: "Спасибо, сэй, хорошо, что мы
встретились". Его слова. И да, несмотря ни на что, несмотря на то, что ее
соседи внезапно превратились в страшных гоблинов, пляшущих под луной,
несмотря на боль и предательство, несмотря на грозящую ей страшную смерть,
он сказал правду: хорошо, что они встретились, очень хорошо.
початки. Некоторые из них угощали ее оплеухами (она не обращала внимания:
избитое лицо давно онемело). Одна, Мига Альварес, чью дочь Сюзан учила
верховой езде, плюнула ей в глаза, вскинула руки к небу и расхохоталась. На
мгновение взгляд Сюзан остановился на Корал Торин, увешанной амулетами. Она
вывалила на Сюзан охапку сухих листьев, осыпавших ее шуршащим дождем.
перед ней, Сюзан почувствовала идущий от факелов жар. Риа взметнула факел к
луне.
поцелуи, чем те, которыми ублажал тебя твой любовник.
тебе.
Сюзан. Риа отстала от нее на секунду. Початки вспыхнули сразу же, залив
лицо Сюзан желтым светом.
своим сердцем и выпустила криком, несломленная, непокоренная:
теперь, слишком поздно, когда никто ничего не мог изменить: у костра,
зажженного в честь праздника Жатвы, сидело не пугало, а очаровательная
девушка, одна из них, с выкрашенными красной краской, как у пугала, руками.
Они могли бы спасти ее, будь у них в запасе еще секунда, некоторые, во
всяком случае, могли бы, но опоздали и они. Деревянная пирамида занялась:
ее штаны занялись: ее рубашка занялась: ее длинные белокурые волосы
вспыхнули, как корона.
времени, чтобы вспомнить его глаза того оттенка синевы, каким бывает небо
на рассвете. Ей хватило времени, чтобы вспомнить его мчащимся на Быстром по
Спуску, с черными волосами, выбивающимися из-под шляпы. Ей хватило времени,
чтобы вспомнить, как легко и беззаботно он смеялся, чего уже никогда не
будет в той долгой жизни, которую он проживет без нее, и этот смех она
взяла с собой, когда светом и жаром вознеслась в черное небо, вновь и вновь
восклицая его имя, призывая птичек и рыбок, медведей и заек.
выл, как смертельно раненное животное. Руки его сплавились с шаром, который
пульсировал, как сердце бегуна. В нем он видел, как она горела.
тогда решился на отчаянный шаг - выхватил револьвер, нацелил на хрустальный
шар, взвел курок. Он, конечно же, ранил бы Роланда, осколки стекла могли
ослепить его, но иного выбора не было: Колдовская радуга точно убила бы
Роланда, если бы они ничего не предприняли.
что может произойти, хрустальный шар мгновенно почернел, мертвым грузом
повиснув в руках Роланда. И тело стрелка, с закаменевшими мышцами,
вибрирующее от невероятного напряжения, обмякло. Он рухнул как подкошенный,
и пальцы его наконец-то отлепились он магического кристалла. Он упал
Роланду на живот, скатился с него на землю и замер у одной из его
распростертых рук. Ничего не светилось в темных глубинах шара за
исключением злобной оранжевой искорки - крошечного отражения Демонической
Луны.
злобное животное, которое спит... но, проснувшись, вновь укусит при первом
Эриксон Стивен
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей
Гуревич Георгий
Контровский Владимир