почувствовала, как у нее задрожали руки.
Она увидела в его глазах смерть, вскрывшийся нарыв утраты, которая почти
ослепила его, обнажила его душу. - О, любовь моя, - повторил он. - Что они
сделали? Смотри, что они заставят меня сделать. О, смотри, что они
заставляют меня делать!
отчаянно разрыдалась. Ей было понятно только то, что он сам превратился в
боль открытой раны. Она потянулась к нему, но он ничего не видел, и уже
отвернулся к востоку, к краю холма и долине под ним.
посмотрел вниз. Рана закрылась; кровотечение прекратилось. От вида раны
его слегка затошнило; и от неестественной быстроты исцеления, будто его
чувства все еще ожидали найти там свежую рану.
- сухо прибавил Ринальдо. Дукас коротко хохотнул.
оборачивала его торс тканью, бинтуя рану. Вместо нее он посмотрел на
Дукаса, его рану под глазом только что точно так же затянул Ринальдо.
Аркин, также уцелевший в стычке внизу, бинтовал его. Дукас со своей
спутанной, липкой от крови бородой был похож на страшное чудовище из
детских ночных кошмаров.
было в порядке.
за спиной, связывая концы бинтов. Ее руки на секунду замерли, потом снова
задвигались.
Он не мог тебя достать. Я всего лишь убила человека. - Катриана, которая
стояла рядом, взглянула на них. - Я... я жалею об этом, - сказала Алаис. И
расплакалась.
его опередила, она уже обнимала Алаис. Он смотрел на них и с горечью
спрашивал себя, как можно ее утешить на этом голом кряже, в разгар
сражения.
остальные звуки. Сердце Дэвина снова сильно застучало, и он быстро пошел к
принцу и чародеям.
обращаясь к двум остальным чародеям. - Мне сейчас придется отключиться,
чтобы проследить за ним. Ждите моего сигнала, но когда я его подам, не
медлите!
пухлому лицу чародея тек пот. Руки его тряслись от напряжения.
все. Ты знаешь, что...
ты привел нас всех сюда, в Сенцио, каждого человека, живых и мертвых.
Теперь дело за нами. Молчи, если только не хочешь помолиться.
шагнул вперед из-под своего навеса.
вспомни о нас. Вспомни сейчас о своих детях! - принц опустился на колени.
- Прошу тебя, - снова прошептал он. - Прошу тебя, сделай так, чтобы я был
прав!
руку, потом вторую, стоя под палящим солнцем.
навеса под раскаленное добела солнце. Шелто побежал прочь. Внизу войска
Западной Ладони отступали под ударами противника, и в центре, и справа, и
слева. В криках барбадиоров теперь звучало злобное торжество.
параллельно ей левую так, что ладони соприкасались, и все десять пальцев
указывали в одну сторону. Прямо туда, где находился Альберико
Барбадиорский, в тылу своих войск.
Играта, когда впервые прибыл на этот полуостров, громко крикнул голосом,
рвавшим, казалось, в клочки сам воздух:
протянула руку в поисках опоры и даже не осознала, что ее поддержал
д'Эймон.
никогда у него не слышала, и стал произносить слова, которых никто из них
не понимал. Только чародей в долине мог бы их узнать, только он мог понять
чудовищность происходящего.
устойчивость. И тут она увидела то, что последовало за этим.
Уходите!
без сил, словно никогда не сможет больше подняться.
солнцем, небо менялось, темнело над тем местом, где стоял Брандин. Не дым,
не свет, какая-то перемена в качестве самого воздуха. Что-то
распространялось от его рук, клубилось, лилось на восток и вниз,
обманывало зрение, расплывалось, неестественное, похожее на приговор
судьбы.
ужаса.
герцога. - Убирайся, дурак! Во имя Эанны, убирайся!
приговор судьбы.
не чародеи, это была другая магия Ладони, о которой он раньше даже не
знал, которую не понимал. Но это не имело значения. Они были здесь, и на
его стороне, пусть и спрятанные от его внутреннего взора, и вместе с ними,
со всеми, использовали свою силу для его защиты. Он даже смог наступать,
направить собственную силу против врага.
надежда, сверкающая дорога триумфа, тропа, политая кровью его врагов, вела
прямо отсюда назад, через море, и домой, к тиаре императора.
обладающими немыслимой властью, здесь, в колонии, или в Барбадиоре. Где
они ни пожелают, что ни предпочтут. И при мысли об этом Альберико
почувствовал, как его собственная магия полилась, подобно опьяняющему
вину, по жилам, и он послал ее вперед, против игратян и людей Западной
Ладони, и его солдаты громко, торжествующе рассмеялись и почувствовали,
как их мечи вдруг стали легкими, словно летняя трава.
завоевавших далекие земли много веков назад. Это происходит опять! Они не
просто наемники, они и есть легионы Империи, потому что он - император или
станет им. Он уже видел это. Это было здесь, сияло перед ним в
ослепительном сверкании дня.
одиноко стоящая под солнцем на высоком месте. А через мгновение Альберико,
который сам был чародеем, почувствовал, так как расслышать не мог, темные,
властные слова призыва, произнесенные Брандином, и кровь застыла в его
жилах, превратившись в лед зимней ночи.
может этого сделать!
крупицу своей магии, ничего не оставляя про запас. Ничего, даже той силы,
которая осуществляла его месть и удерживала его здесь все эти годы. Он
опустошал себя, творил такие чары, которых никто раньше не творил.
потянулся к чародеям. Чтобы призвать их собраться, приготовиться. Кричал
им, что их восемь, девять, что они смогут выстоять против этого. Что им
только нужно пережить этот момент, и Брандин превратится в ничто, в пустую
скорлупу. В шелуху, на недели, месяцы, годы! Он опустошит себя, в нем не
останется никакой магической силы.
защищались, напрягая силы. О, если рогатый бог и королева ночи еще на его
стороне! Если они еще с ним, он еще мог бы...
разорвали связь, растаяли без предупреждения, с ужасающей внезапностью,
оставили его нагим и одиноким. На своем холме Брандин вытянул вперед руки,
и из них вырвалась сине-серая смерть, темная, обволакивающая, вскипающая
пеной в воздухе, она неслась по воздуху через долину по направлению к