насладился тем, что можно назвать жизнью искателя приключений, и "потому
вся эта неловкость и связанность, страстные порывы и тяготение к другому
полу - то, что все еще волновало Мейсона и нередко решающим образом влияло
на его поведение, - для Белнепа давно отошло в прошлое; душевная
уравновешенность и терпимость позволяли ему недурно разбираться в морально
и социально запутанных (но не чересчур уж из ряда вон выходящих) случаях,
которые встречались ему в жизни.
такому делу, как дело Клайда, без неистовой страстности Мейсона. Он сам,
когда ему было двадцать лет, попал в трудное положение, оказавшись между
двумя девушками: с одной он только играл, а в другую был серьезно влюблен.
Соблазнив первую и оказавшись перед нелегким выбором - жениться или
бежать, - он выбрал бегство. Но прежде рассказал обо всем отцу, и тот
посоветовал ему уехать в отпуск, а тем временем обратились к услугам
домашнего врача; в результате, затратив тысячу долларов и оплатив
необходимые расходы на устройство беременной подружки сына в Утике, отец в
конце концов выручил Элвина из затруднительного положения и сделал
возможным его возвращение, а затем и женитьбу на другой девушке.
решительному образу действий, при помощи которого Клайд, если верить
обвинению, пытался избежать ответственности (никогда за все годы своей
юридической практики Белнеп не мог постичь психологию убийцы), все же он
склонялся к мысли, что Клайд был ослеплен и околдован любовью. Ходили же
слухи о его романе с какой-то богатой девушкой, чье имя пока не
предавалось огласке. И разве не был он беден, тщеславен и честолюбив? По
слухам, так оно и было, и Белнеп подумывал даже, что при создавшемся в
округе политическом положении он мог бы, к немалой выгоде для себя и,
пожалуй, к большому разочарованию мистера Мейсона, неплохо построить
защиту или по крайней мере создать ряд судебных препирательств и отсрочек,
ввиду которых мистеру Мейсону будет не так легко заграбастать должность
судьи округа, как он воображает. Разве нельзя сейчас при помощи энергичных
юридических приемов, несмотря на нарастающую враждебность общества и даже
именно из-за нее, ходатайствовать о перенесении разбора дела в другой
округ или же об отсрочке, нужной для подбора новых показаний? В этом
случае процесс начнется только тогда, когда Мейсон уже не будет
прокурором. Белнеп вместе со своим компаньоном, молодым юристом Рубеном
Джефсоном, недавно переехавшим из штата Вермонт, уже думал об этом.
совещание с мистером Кетчуменом и Келлогом, причем последний, ссылаясь на
политическую ситуацию, доказывал, что Белнеп поступил весьма благоразумно,
взяв на себя защиту. И поскольку Белнеп сам был крайне заинтересован этим
делом, он, посовещавшись со своим молодым компаньоном, быстро согласился.
В конечном счете это не может повредить его политической карьере, как бы
ни была сейчас настроена публика.
письмо к Клайду, Белнеп попросил Джефсона вызвать по телефону Мейсона и
сообщить ему, что "Белнеп и Джефсон", как адвокаты, которым Сэмюэл Грифитс
поручил защиту своего племянника, ожидают от него, Мейсона, подробного
письменного сообщения обо всех предъявленных Клайду Грифитсу обвинениях,
равно как и обо всех свидетельских показаниях и уликах, и просят
познакомить их с протоколами вскрытия трупа и донесением следователя. Их
интересует также, возбуждено ли ходатайство о внеочередной сессии
Верховного суда, и если таковая состоится, то какой назначен судья и где и
когда соберется совет присяжных. Кстати, прибавил Белнеп, они слышали, что
тело мисс Олден уже отправлено на ее родину для погребения, - так вот, он
и его коллега Джефсон просят о немедленном разрешении вырыть тело из
земли, чтобы его могли теперь осмотреть врачи, приглашенные защитой.
все равно пришлось бы подчиниться соответствующему распоряжению
председателя Верховного суда.
для свидания с Клайдом. Час был поздний, а он еще не обедал, и ему теперь
негде было пообедать, но он хотел потолковать по душам с этим юношей, от
которого, по словам Кетчумена, ничего не удавалось добиться. Белнепа
подгоняло желание потягаться с Мейсоном и убеждение, что благодаря
особенностям своего характера он наилучшим образом поймет Клайда, и его
профессиональное любопытство было возбуждено до предела. Сколько романтики
и драматизма в этом преступлении! Что за девушка эта Сондра Финчли, о
которой ему уже рассказали под большим секретом? Нельзя ли как-нибудь
привлечь ее к защите Клайда? Ему уже сообщили, что ее имя не должно быть
упомянуто, - этого требуют интересы высокой политики. Ему и в самом деле
не терпелось поговорить с этим хитрым, честолюбивым и легкомысленным
юношей.
попросил, чтобы его в виде особого одолжения провели в такое место подле
камеры Клайда, откуда он мог бы сперва, оставаясь незамеченным,
понаблюдать за арестованным. Поэтому Белнепа потихоньку повели во второй
этаж, открыли дверь в коридор, куда выходила камера Клайда, и позволили
войти туда одному. Подойдя к камере на расстояние нескольких шагов, он
увидел Клайда, который в эту минуту лежал на железной койке лицом вниз,
охватив голову руками; все его тело безвольно обмякло; рядом стоял поднос
с нетронутой едой. Дело в том, что после ухода Кетчумена и второй
безуспешной попытки убедить кого-то своей пустой и бессмысленной ложью
Клайд совсем приуныл. Он настолько пал духом, что лежал на койке,
заливаясь слезами, и плечи его вздрагивали от беззвучных рыданий. Увидев
это и вспомнив свои собственные юношеские проделки, Белнеп ощутил острую
жалость. Бездушный убийца не станет плакать, решил он.
дело, может быть, не так уж безнадежно, как вы думаете. Садитесь-ка и
потолкуйте с адвокатом, которому кажется, что он может для вас кое-что
сделать, - хотите? Меня зовут Белнеп, Элвин Белнеп. Я живу тут, в
Бриджбурге, и меня прислал к вам этот парень, который недавно был у вас, -
как его, Кетчумен, что ли? Вам он как будто не очень пришелся по душе? Ну,
мне тоже. Он, я думаю, человек не нашего склада. Но вот письмо, которым он
уполномочивает меня быть вашим защитником. Хотите взглянуть?
решетку, к которой нерешительно и с любопытством подошел Клайд. Голос
этого человека звучал как-то очень искренне, непривычно, в нем было как
будто и сочувствие и понимание, и это придало Клайду храбрости. Он без
колебаний взял письмо, просмотрел его и вернул с улыбкой.
произведенным эффектом, который он целиком приписал своему личному
обаянию. - Так-то лучше. Я знаю, мы с вами поладим. Я это чувствую. Вы
можете говорить со мной так же свободно и доверчиво, как с собственной
матерью. И вам нечего опасаться, что хоть одно сказанное мне слово дойдет
еще до чьих-либо ушей, если вы сами этого не захотите, понятно? Ведь я
буду вашим защитником, Клайд, если вы согласны, а вы будете моим клиентом.
Мы с вами сядем вдвоем завтра или когда хотите, и вы расскажете мне все,
что, по-вашему, мне следует знать, а я скажу вам, что мне, по-моему,
следует знать и могу ли я вам помочь. И я намерен доказать вам, что, так
или иначе помогая мне, вы помогаете сами себе. Понятно? И, черт возьми, я
сделаю все, что только в моих силах, чтобы вытащить вас из этой истории.
Ну, что вы на это скажете?
время своего пребывания здесь почувствовал, что нашелся кто-то, кому можно
довериться без риска, и уже думал, что, пожалуй, самое лучшее - рассказать
этому человеку все, решительно все... Он не мог бы сказать - почему, но
Белнеп ему нравился. Клайд тотчас, хотя и смутно, почувствовал, что этот
человек понимает его и, может быть, даже отнесется к нему с сочувствием,
если узнает все или почти все. Белнеп разъяснил Клайду, как его врагу -
Мейсону - хочется непременно добиться его осуждения и как, если только он,
Белнеп, составит приемлемый план защиты, он наверняка сумеет оттянуть
рассмотрение дела, а к тому времени этот тип перестанет быть прокурором. И
Клайд заявил, что если мистер Белнеп даст ему ночь на размышление, то
завтра или в любое время, когда мистер Белнеп пожелает прийти снова, он
расскажет ему все.
шоколада и слушал, а Клайд, сидя на железной койке, выкладывал свою
историю, - все подробности своей жизни со времени приезда в Ликург: о том,
как и почему он приехал сюда, о девочке, убитой в Канзас-Сити (но он не
упомянул о газетной вырезке забыв, что сохранил ее); о встрече с Робертой,
о своем страстном влечении к ней, о ее беременности и о том, как он
старался выручить ее из беды, - и далее о том, как она грозила выдать его,
и тут ему попалась та заметка в газете, - и он наконец, в безмерном
отчаянии и страхе, попытался проделать то же. Но сам он никогда не
додумался бы до такого - мистер Белнеп должен это понять. И ведь он же не
убил ее. Нет, не убил. Что бы там ни думал мистер Белнеп, но в этом он
должен ему поверить. Он вовсе не хотел ее ударить. Нет, нет, нет! Это была
несчастная случайность. У него был фотографический аппарат, и штатив,
найденный Мейсоном, это, конечно, его штатив. Он спрятал его под
поваленным деревом, после того как нечаянно ударил Роберту аппаратом, и
потом видел, как аппарат потонул, - без сомнения, он и сейчас лежит на дне
вместе с пленкой, где сняты сам Клайд и Роберта, если только пленка не
размокла в воде. Но он ударил ее не намеренно. Нет! Он этого не хотел. Она
потянулась к нему, и он толкнул ее, но это вышло нечаянно. Лодка
перевернулась... И Клайд постарался возможно точнее описать, как перед
этим он словно оцепенел, был в каком-то столбняке, потому что, зайдя так
далеко, не мог дойти до конца.
Корнев Павел
Аникина Наталья
Шилова Юлия
Маккэфри Энн
Перумов Ник
Прозоров Александр