Чтение 139–й страницы книги ~Жюстина~

выше) {Эта игра, описанная выше, была очень популярна у древних кельтов,
наших предков. (См. "Историю кельтов" Пелутье). Почти все извращения
распутства и необычные страсти либертинажа, изображенные в этой книге и
когда-то вызывавшие нездоровый интерес наших законов, в незапамятные времена
представляли собой либо забавы наших предков, либо законные обычаи, либо
религиозные церемонии. А сколько было таких церемоний, например, у
язычников, где использовалась флагелляция! Многие народы употребляли такие
же истязания для того, чтобы воспитывать воинов. (Читайте "Религиозные
церемонии всех народов земли"). Эти шутки, недостаток которых заключается в
гибели какой-нибудь блудницы, считались преступлениями в предыдущем веке и в
первые восемьдесят лет века нынешнего, но люди все же умнеют и благодаря
философии скоро не будут карать честного человека за убийство, грязной.
шлюхи. Ставя этих ничтожных тварей на их законное место, люди начинают
сознавать, что они созданы только для того, чтобы служить нашим страстям,
что наказывать следует их непослушание, а не наши прихоти. (Прим. автора.)}.

Наша сирота взошла на трехногий эшафот, палач обвязал ее шею веревкой и
устроился перед ней в кресле. Сюзанне, несмотря на ее ужасное состояние,
было ведено возбуждать его руками. Через минуту он выдернул табурет, но
Жюстина, вооруженная ножом, успела перерезать веревку и упала, отделавшись
испугом.

- Отлично, отлично! - похвалил Ролан. - Твоя очередь, Сюзанна; помни,
что я тебя пощажу, если ты окажешься такой же ловкой.

Сюзанна встала на место Жюстины, но коварный обманщик дал ей в руки
тупой нож. Некоторое время он любовался жертвой в таком положении; он гладил
ее, он шарил руками по всему ее телу, целовал задницу с большим чувством и
наконец сел. Жюстина начала ласкать его; вдруг табурет дернулся и отлетел в
сторону, и все старания Сюзанны оказались бесполезными: жуткие судороги
исказили ее лицо, ее язык вывалился наружу. Ролан встал и во все глаза
уставился на повешенную девушку. Читатель вряд ли нам поверит, что было
потом... А потом распутник долго и страстно сосал этот язык, который
вытолкнула изо рта последняя предсмертная мука.

- О Жюстина! - закричал он. - Какое это блаженство! Вот она висит,
потаскуха, вот она и сдохла... О разрази гром мои чресла! Никогда я не
испытывал ничего подобного!.. Давай снимем ее и положим на диван, я хочу
насладиться ее задницей: говорят только в таком состоянии у женщины сужаются
все проходы.

Он исполнил задуманное. Сюзанна уже не дышала, однако монстр получил
удовольствие, после чего озабоченно произнес:

- Надо снова подвесить ее, она еще жива... Она должна издохнуть, и я
хочу содомировать тебя, Жюстина, когда буду убивать ее.

Сюзанну вновь повесили, и мерзкий содомит, трепыхаясь в заднице
Жюстины, которую поставил прямо перед виселицей, извергнулся в момент
удушения своей любовницы. Потом он отвалил в сторону камень, закрывавший
вход в глубокую яму, бросил туда труп и вышел, взяв с собой Жюстину.

- Теперь ты видела, милая девочка, - сказал он ей по дороге, - что
здесь произошло, и не забывай, что отныне ты войдешь в этот склеп, только
когда наступит твой черед.

- Меня это не пугает, - ответила Жюстина, - я предпочитаю смерть
ужасному существованию, на которое вы меня обрекаете: разве могут дорожить
жизнью такие несчастные, как я?

Ролан, ничего не сказав, запер ее в темницу.

На следующее утро, женщины спросили у нее, что стало с Сюзанной. Она
рассказала им обо всем и нисколько их не удивила: все они были готовы к
такому концу, все, так же, как и Жюстина, видели в смерти избавление от
своих мук и ждали ее с нетерпением.

Так прошел год, за это время еще двоих женщин, которых застала в замке
Жюстина с первого дня, постигла участь несчастной Сюзанны, и на смену им
привели новеньких. Потом исчезла третья. Но каково было изумление Жюстины,
когда она увидела женщину, которой предстояло заменить последнюю жертву!..
Это была мадам Делиль, та самая хозяйка гостиницы, которая помогла Жюстине
отделаться от гнусной воровки после того, как Серафина вызволила нашу
героиню из логова мошенников с тем, чтобы продать ее в Лионе.

- О мадам! - воскликнула Жюстина, бросаясь к ней. - Это вы, которую
природа сотворила такой кроткой, такой доброй! Как же посмеялась над вами
ваша судьба! Вот значит как вознаграждает небо смирение, гостеприимство,
добронравие и прочие добродетели, составляющие счастье людей!

Прелести мадам Делиль настолько взволновали Ролана, что он отвел ее в
подземелье в первый же вечер. Легко представить, что с ней обошлись там не
мягче, чем в свой время с Жюстиной; она возвратилась в жутком состоянии, и
утешением для обеих стала возможность оплакать вместе общее несчастье.

- Любезная моя спасительница, - так ответила Жюстина, услышав рассказ
Делиль о том, что она испытала в той жуткой пещере, - как бы я хотела
отплатить вам за ваши благодеяния, которые вы мне оказали! Но увы, я сама
несчастна и ничем не могу вам помочь. Ах, если бы только я могла порвать мои
цепи, с какой радостью я разорвала бы ваши! Я бы с радостью скорее
освободила вас, нежели освободилась бы сама... Но видит Бог, надежды наши
напрасны, мы никогда не выйдем отсюда.

- Мерзавец, - тихо промолвила Делиль, - он поступил так только потому,
что должен мне. Три года тому назад он истратил в моем доме большие деньги и
не расплатился. Недавно он пригласил меня прогуляться, я имела
неосторожность согласиться, около леса меня поджидали двое его людей, они
связали меня, заткнули рот и привезли сюда на спине мула, замотанную в
мешок.

- А ваша семья?

- У меня только малый ребенок, мой муж умер в прошлом году, и родителей
у меня нет. Этот подлец прекрасно знал мое положение и вот что он сделал...
Что будет с моей несчастной малышкой... без помощи, без защиты?.. С ней
осталась только служанка, которая, наверное, все еще ждет меня. Что с ними
будет? Я умоляла этого негодяя позволить мне хотя бы написать письмо, он
отказал... Теперь я обречена...

И обильные слезы струились из прекрасных глаз этого невинного
создания... Тогда наша сострадательная утешительница поинтересовалась:

- Нет сомнения, что его удовольствия причинили вам такие же муки, какие
принимают от него все жертвы?

При этих словах целомудренная женщина молча показала Жюстине свой
прекрасный зад и добавила:

- Вот посмотрите, моя милая, что он со мной сделал, я вся избита,
истерзана, растоптана... О, какими чудовищными пороками заклеймила природа
эту подлую душу!

Так обстояли дела в замке, когда пленницы узнали, что надежды Ролана
сбылись: он не только получил из Венеции огромное количество ценных бумаг,
на которые рассчитывал, но у него попросили еще десять миллионов фальшивых
монет, за которые обещали выслать векселя с условием оплаты в Италии. О
большем этот злодей не мог и мечтать: он мог преспокойно отправиться в
страну обетованную, имея два миллиона годовой ренты. Такой новый сюрприз
Провидение приготовило для Жюстины, таким образом оно хотело еще раз убедить
ее, что счастье существует только для порока, а добродетели остается
несчастье.

После этого события Ролан пришел за Жюстиной, чтобы в третий раз
отвести ее в роковую пещеру; Несчастная затряслась, вспомнив последние его
угрозы.

- Успокойся, - сказал он, - тебе нечего бояться; речь идет об одной
вещи, которая касается только меня... О необычной страсти, которой я хочу
насладиться, и она не причинит тебе зла.

Жюстина последовала за ним. Как только за ними закрылись тяжелые двери,
Ролан сказал:

- Милое дитя, тебе одной в этом доме я могу доверить то, что задумал.
Мне нужна очень честная и порядочная женщина, я было подумал о Делиль, но
при всей ее порядочности считаю ее мстительной... Что до моей сестры,
признаюсь, что доверяю тебе больше...

Заинтересованная Жюстина попросила Ролана объяснить яснее.

- Выслушай меня, - продолжал этот закоренелый преступник. - Я очень
богат, но несмотря на всю благосклонность судьбы, все может рухнуть в один
миг; меня могут выследить и схватить во время переправки моих богатств, и
если такое несчастье случится, меня ждет только виселица, то есть то самое
наказание, которое составляет мое удовольствие с пленницами. Я убежден,
насколько вообще возможно такое убеждение, что эта смерть невыразимо
сладостна, но поскольку женщины, которых я заставлял переживать ее первые
ужасы, никогда не были со мной откровенны, я хочу на себе испытать это
ощущение. Я хочу узнать из собственного опыта, правда ли, что удушение
вызывает эякуляцию, сжимая нервы, которые отвечают за эрекцию. Убедившись,
что такая смерть всего лишь игра, последняя забава в жизни, я приму ее без
страха, так как меня пугает вовсе не прекращение моего существования: мои
принципы допускают этот факт, и, будучи уверен в том, что материя
превращается только в материю и ни во что другое, я не боюсь ада и не
надеюсь на рай; но я с содроганием думаю о жестокой смерти, как и все
сластолюбцы, я боюсь боли, словом я бы не хотел страдать, когда буду
умирать.

- Однако, сударь, вам нравится мучить других, - заметила Жюстина.

- Истинная правда, и это лишний раз доказывает, что я не хочу оказаться
на их месте. Ну давай попробуем. Ты сделаешь со мной все то, что делал с
тобой. Я разденусь догола, встану на табурет, ты привяжешь к нему веревку, я
буду мастурбировать, потом, как только ты увидишь, что мой член поднялся, ты
выдернешь из-под меня опору, и я повисну; ты оставишь меня в подвешенном
состоянии до тех пор, пока не увидишь симптомы боли или извержение моей
спермы. В первом случае ты сразу перережешь веревку, во втором предоставишь
природе полную свободу и освободишь меня только после оргазма... Вот так,
Жюстина, теперь ты видишь, что я вручаю в твои руки свою жизнь; твоя
свобода, твое состояние будут наградой за твое примерное поведение.

- Ах, сударь, я не слышала ничего более экстравагантного!