могло так резко повлиять на его внезапное решение.
почувствовать себя нормальным, свободным человеком, как его тут же унизили,
причем с жестокостью и неожиданным цинизмом. Он никогда не позволял
глумиться над собой и потому ничего подобного не испытывал и на какой-то
момент растерялся. Попытка объяснить, кто он, почему оказался без
документов, с оружием, в этой дурацкой солдатской форме, ничего не дала. Как
старый и опытный оперативник, он прекрасно понимал, что не следует что-то
доказывать, дергаться, а спокойно потребовать старшего начальника, один на
один все объяснить ему, попросить разрешения позвонить в отдел, чтобы
приехал дежурный помощник и удостоверил личность. Было ясно, что у этих
ребят есть приказ задерживать всех подозрительных, а тем более вооруженных,
но никто не мог отдать приказа издеваться над людьми. Арчеладзе хорошо знал
закономерности развития конфликтной ситуации и, пока их с Капитолиной
"брали", обыскивали и везли на пост ГАИ, старался не нарываться. Где-то еще
теплилась надежда, что на посту есть офицер, что через несколько минут во
всем разберутся, возможно, принесут извинения и отпустят. Можно было
стерпеть, что лежал мордой на грязном асфальте, что сковали наручниками,
бесцеремонно выкручивая руки; можно было даже как-то оценить действия группы
захвата - работали в общем-то профессионально, хотя грубо, по-голливудски.
Однако когда втолкнули в помещение, ярко освещенное лампами дневного света,
и рассмотрели, кого взяли, началось невообразимое. Раздеваться Арчеладзе
отказался, потребовал офицера, но вместо него по лестнице спустился старшина
в милицейской рубашке и приказал раздеть обоих задержанных. На полковника
навалились втроем, содрали куртку, свитер, затем пристегнули наручником к
решетке окна и стащили брюки. Старшина делал вид, что обыскивает одежду,
прощупывает швы, но это было умышленное унижение, неподдельное глумление!
Капитолина попыталась вступиться, объяснить- ее поставили лицом к стене.
кто он?! Это же полковник Арчеладзе!
для полковника все это было несолидно. Да и противно! И лишь когда старшина
схватил Капитолину за волосы и пообещал "размазать рожу по стене", Арчеладзе
взорвался:
обвис на решетке, намертво вцепившись руками. Но удивительное дело! -
сознание как бы обострилось и открылось зрение, и он увидел страх в глазах
этих людей! Страх, и больше ничего! Именно он вызывал и жестокость, и
желание издеваться. Они хотели унизить, запугать, растоптать его честь
только потому, что сами были униженными, запуганными и растоптанными. Они не
терпели непокорных!
соседнего окна и тоже начали стаскивать одежду. Он видел это и ничего не мог
сделать, поскольку не в силах был вздохнуть после удара. И ощущал не
беспомощность и боль, а смертную тоску! Не ее - его позорили, ибо
женственность и беспомощность Капитолины были выше позора. Он мог бы
отвернуться, мог бы закрыть глаза, но смотрел, чтобы потом, когда придет час
отплатить, не дрогнула рука...
жизни: иначе после такого позора жить было невозможно.
на привязи!
особой охоты, возможно, потому, что тупым своим разумом понимали, что и так
уж зашли далеко, а после этого уйдут еще дальше. Старшина же подзадоривал,
поигрывая дубинкой перед лицом Арчеладзе,- все было рассчитано на него!
взлохмаченный.
Капитолину, их попросту пустят в расход. Назад этим выродкам пути нет!
Отвезут куда-нибудь в лес и пристрелят.
дубинкой в живот Арчеладзе.- Ты говоришь, полковник? Ну, давай, полковник,
спусти-ка своего Полкана! Научи рядовых, видишь, робеют! Ну как? Стоит, если
стоит? Попробуй!
задержания до издевательств - спланированная операция. Этот подонок сейчас
выдал себя, намекнув на бессилие Арчеладзе. Поэтому они и идут на все,
знают, что останутся безнаказанными... Но при этом все равно страшно, ибо
знают, что творят и с кем!
Перед ним были конченые ублюдки, специально подобранные для таких вот дел и
приписанные к какому-нибудь спецподразделению. Но они были простыми
исполнителями чужой воли и получили задание опозорить, сломать Арчеладзе,
ибо никакими другими причинами их поведение объяснить невозможно.
своей группой побывал в фирме "Валькирия" и успешно провел тренаж на
пленэре. Комиссар вычислил, чья это работа, и организовал контратаку.
понятнее и проще. Теперь надо выдержать, не сломаться и не испугаться угроз.
Они не тронут Капитолину: групповое изнасилование - чистая уголовщина,
которая сейчас невыгодна и не нужна Комиссару. Поэтому старшина лишь говорит
об этом, но ни один из его банды не делает ни одного движения. Слово к делу
не пришьешь, а даже для попытки насилия нужны определенные действия.
Телку ко мне наверх! Я с ней договорюсь.
решетки и потащили по лестнице. Она не сопротивлялась, а лишь бормотала тупо
и отрешенно:
и Комиссару, и подонкам.
Будешь потом вспоминать на нарах свою телочку!
открытой дверцу машины, даже притормозят где надо, и потом еще постреляют
над головой, чтобы бежал и петлял, как заяц. Надо ведь как-то приводить
"задержание" к логическому концу, не везти же его в самом деле в
Лефортовскую тюрьму. Старшина сам снял наручники и швырнул одежду.
шпаны, ибо настоящие профессионалы всегда брезговали подобной работой.
Кое-чему их обучили, кое-чего они нахватались из американских боевиков,
накачали мышцы на анаболиках и даже резинку жевали из постоянной нужды
кому-то подражать, создавая имидж крутых парней. Вместе со старшиной их было
пятеро, а теперь полковник ждал, сколько поедут "конвоировать" его в тюрьму.
Старшина назначил двоих, и тут началось препирательство - никто не хотел
ехать. Стало ясно, что операция закончена, что удовольствий поглумиться над
человеком больше не будет, а "отпускать" полковника для них было уже
неинтересно. На него даже не надели наручники! Наконец старшина рявкнул, и
вместе с водителем в форме инспектора ГАИ поехал невысокий, но коренастый и
кривоногий "омоновец". Он толкнул в спину стволом автомата, приказал
заложить руки за голову. Арчеладзе послушно вышел на улицу,- при желании
бежать можно было уже отсюда. Кривоногий оставил его возле задней дверцы
милицейской машины и пошел за ручкой, чтобы отпереть автокамеру. Ручки в
кабине почему-то не оказалось, открывали плоскогубцами. Но едва полковник
сел за решетку, все стало ясно. Ручка лежала на полу камеры- подложили,
чтобы он мог отворить дверцу изнутри. Арчеладзе поднял ее и сунул в карман.
Вероятно, конвоиры рассчитывали, что он сбежит где-нибудь под светофором,
потому что после каждой остановки кривоногий оглядывался назад, проверяя, на
месте ли задержанный. Надо было их вымотать, заставить предпринять что-то
более надежное для его набега. Скоро они придумали причину- начали
изображать, что барахлит двигатель. После того как он несколько раз заглох
на ходу, водитель свернул в какой-то переулок и поднял капот. Через минуту к
нему выбрался и кривоногий. Это уже было кое-что! Полковник осторожно открыл
дверцу, спустился на землю. Час был поздний, переулок довольно глухой -
какие-то промышленные корпуса за железной решеткой... конвоиры поковырялись
в моторе, после чего водитель залез в кабину, взвизгнул стартер
висел на ременной петле на правом плече, из-за спины торчал рожок.
Бронежилет на нем был нового образца - закрывал шею стоячим воротом- и
все-таки имел одно уязвимое место- подмышку. Водитель запустил двигатель, и
в тот же миг полковник ударил кривоногого острым концом ручки. Под мышкой у
того чавкнуло. Арчеладзе сорвал с него автомат, повалил на землю и тут же
заскочил в кабину- водитель ничего не понял, вытаращил глаза и даже не
сделал движения рукой к белой картонотвердой кобуре. Полковник ударил его
стволом по горлу, разоружил и, как куль, вытолкнул из машины. Двигатель уже
работал, но видимость заслонял поднятый капот. Арчеладзе выскочил и чуть не
запнулся о водителя, который хрипел и ползал по асфальту. Кривоногий лежал
на боку на другой стороне, зажав рану под мышкой. Полковник закрыл капот и
ощутил желание пристрелить обоих. Москва давно привыкла к стрельбе по ночам,
к тому же в переулке не было жилых домов, но рядом была решетка высокого
забора, напоминающая ту, на окнах поста ГАИ. Он нашарил в кармане
бронежилета кривоногого наручники, подтащил его к изгороди, затем пинками
пригнал туда же водителя. Пристегнул обоих к решетке, отыскал ключ от
наручников в том же кармане и зашвырнул его через забор.
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Лукин Евгений
Перумов Ник
Глуховский Дмитрий
Шилова Юлия