Чтение 140–й страницы книги ~Колдун и кристалл~

удобном случае.

Он шагнул к шару с твердым намерением растереть его в порошок.

- Не смей, - остановил его хриплый голос Катберта. Стоя на коленях у
безжизненного тела Роланда, он поднял голову, повернулся к Алену. Луна
превратила его глаза в два блестящих камешка. - Не смей, после тех
несчастий и смертей, через которые мы прошли, чтобы завладеть им. Не смей
даже думать об этом.

Ален заколебался. Подумал о том, что все равно должен уничтожить это
проклятое создание человеческого разума... несчастья, которые они пережили,
не шли ни в какое сравнение со всеми теми несчастьями, которые еще мог
принести этот магический кристалл. Это же машина по созданию несчастий, вот
что это такое, и именно шар убил Сюзан Дельгадо. Ален не видел того, что
видел Роланд в его глубинах, но лицо своего друга он видел, и этого хватило
с лихвой. Магический кристалл убил Сюзан и будет убивать других, если
останется в целости и сохранности.

Но потом Ален подумал о ка и отступил от шара. О чем впоследствии
горько сожалел.

- Положи его в мешок, - распорядился Катберт. - и помоги мне с
Роландом. Мы должны увезти его отсюда.

Мешок лежал на земле, там, где его бросил Роланд. Ветер чуть шевелил
мешковину. Ален поднял шар, с отвращением прикоснувшись к его гладкой
поверхности, ожидая, что он оживет под его руками. Не ожил. Ален сунул его
в мешок, затянул веревку, забросил на плечо. Затем опустился на колени
около Роланда.

Он не знал, сколько времени они безуспешно пытались привести его в
чувство. Луна поднялась высоко в небо, оранжевый ее цвет сменился
серебристым, из каньона больше не поднимался дым. В конце концов Катберт
решил, что толку не будет, поэтому Роланда надо привязывать к седлу
Быстрого и увозить. Если они доберутся до больших лесов в западной части
феода до рассвета, добавил Катберт, они будут в безопасности... но
Добраться туда надо обязательно. Они с удивительной легкостью уничтожили
основные силы отряда Фарсона, но оставшиеся в живых наутро наверняка
соберутся вместе. И будет лучше, если они уедут отсюда до того, как это
произойдет.

Вот так они и покинули и каньон Молнии, и прибрежную часть феода
Меджис, поскакали на запад под Демонической Луной, с Роландом, перекинутым
через седло, словно труп.

Следующий день они провели в Иль-Боске, хвойном лесу на западе
Меджиса, ожидая, что Роланд очнется. Когда миновал полдень, а Роланд по-
прежнему не пришел в сознание, Катберт повернулся к Алену:

- Попробуй прикоснуться к нему.

Ален взял Роланда за руки, сконцентрировал волю, вгляделся в бледное,
напоминающее маску лицо, и так провел не меньше получаса. Наконец покачал
головой, выпустил руки Роланда из своих, встал.

- Ничего? - спросил Катберт.

Ален вздохнул и вновь покачал головой. Они соорудили носилки из
сосновых ветвей, чтобы Роланду не пришлось еще одну ночь лежать поперек
седла (к тому же Быстрый нервничал из-за того, что ему приходилось везти
хозяина в таком виде), и двинулись в путь, не по Великому Тракту - слишком
опасно, - а параллельно ему. Роланд оставался без сознания и следующий день
(Меджис к тому времени остался далеко позади). На привале юноши уселись по
обе стороны от него, переглядываясь над медленно поднимающейся и опадающей
грудью стрелка.

- Может лежащий без сознания человек умереть от голода? - спросил
Катберт. - Или от жажды? По-моему, нет.

- А я думаю, может, - возразил Ален.

Ночь выдалась трудной. Вымотались они донельзя, потому что прошлый
день практически не спали. И тут заснули как убитые, укрывшись с головой,
чтобы их не будили солнечные лучи. Проснулись оба практически одновременно,
когда солнце опускалось за горизонт, а Демоническая Луна, полная, как и
двумя ночами раньше, начинала свой путь по небосводу, прорезая облака -
предвестники мощных осенних ливней.

Роланд сидел. Он вытащил магический кристалл из мешка и держал его в
руках, темный кусок стекла, такой же мертвый, как глаза Сорви-Головы. Глаза
Роланда, такие же мертвые, с полным безразличием оглядывали деревья, траву,
небо. Он ел, но не спал. Пил из ручьев, мимо которых они проезжали, но не
говорил. И не расставался с осколком Радуги Мейрлина, который они добыли в
феоде Меджис такой дорогой ценой. Но магический кристалл не оживал от его
прикосновений.

И не оживет, как-то подумал Катберт. Во всяком случае, не оживет, пока
Эл и я будем бодрствовать.

Ален не смог оторвать руки Роланда от хрустального шара, поэтому
положил ладони ему на щеки, таким путем пытаясь прикоснуться к его
сознанию. Да только не нашел, к чему прикасаться. В Галаад они возвращались
не с Роландом, даже не с духом Роланда. Роланд ушел. Как луна на конце
очередного цикла.

Часть четвертая

У ВСЕХ ДЕТЕЙ БОЖИИХ ЕСТЬ БАШМАКИ

Глава первая

УТРО В КАНЗАСЕ

Впервые за эти

(часы? дни?)

стрелок замолчал. Посидел, глядя на здание, что возвышалось к востоку
от них (солнце поднималось из-за него, так что они видели черный силуэт
дворца, окруженный золотым нимбом), положив руки на колени. Потом взял
бурдюк с водой, лежавший на мостовой рядом с ним, поднял над головой,
раскрыл рот.

Пил то, что попадало в рот, остальные видели, как ходил его кадык,
когда Роланд лег на асфальт, но вода лилась и на лоб, текла по закрытым
глазам, стекала с висков, отчего волосы становились темнее.

Наконец он отложил бурдюк в сторону, но остался лежать с закрытыми
глазами, закинув руки за голову, словно человек, сдавшийся во сне. Пар
поднимаются над мокрым лицом.

- А-х-х-х, - вырвалось у него.

- Полегчало? - спросил Эдци. Веки стрелка поднялись, обнажая выцветшие
синие глаза.

- Да, полегчало. Я не понимаю, как это может быть, я так боялся
рассказывать об этом... но полегчало.

- Те, для кого рыться в наших мозгах - профессия, наверное, тебе бы
это объяснили, - подала голос Сюзанна, - но едва ли ты стал бы их слушать.
- Она уперлась руками в поясницу, прогнулась, скривилась... но скривилась,
пожалуй, лишь по привычке. Спина не затекла, а потому никакой боли она не
почувствовала, хотя ожидала обратного.

- Вот что я тебе скажу, - продолжил Эдди. - Твой рассказ заставляет
по-новому взглянуть на выражение "рассказать все как на духу". Сколько мы
здесь пробыли, Роланд?

- Всего одну ночь.

- "Духи создали все это в одну ночь", - задумчиво произнес Джейк. Он
сидел, разведя согнутые в коленях ноги, а Чик устроился между ними, глядя на
него яркими, золотисто-черными глазами.

Роланд сел, вытер лицо шейным платком, пристально посмотрел на Джейка:

- Что ты сказал?

- Не я. Это написал Чарлз Диккенс. В рассказе "Рождественская песнь".
Все в одну ночь, а?

- Какая-нибудь часть твоего тела говорит о том, что времени прошло
больше?

Джейк покачал головой. Нет, чувствовал он себя так же, как и в любое
другое утро, может, даже получше. Ему хотелось по-маленькому, но мышцы не
затекли, ничего не болело.

- Эдди? Сюзанна?

- Я отлично себя чувствую, - ответила Сюзанна. - После бессонной ночи,
а то и нескольких, такого не бывало.

- У меня примерно такое же состояние, как и в те времена, когда я
сидел на игле... есть что-то общее...

- Только что-то, не все? - сухо осведомился Роланд.

- Слушай, почему бы тебе не задать этот вопрос следующему
свихнувшемуся поезду, на котором нам доведется ехать? Я вот про что. Если
проведешь много ночей под кайфом, то привыкаешь к тому, что утром ты в
полном дерьме: голова раскалывается, нос забит, сердце колотится как
бешеное, позвоночник не гнется. Поверь старине Эдди, именно по своему
утреннему состоянию можно понять, хорош ли для тебя тот или иной наркотик.
Короче, к этому привыкаешь, я вот привык, а если пропустить ночь, не
принять дозу, то утром, проснувшись, сидишь на кровати и думаешь: "Что со
мной такое? Я болен? Как-то странно я себя чувствую. Или меня ночью хватил
удар?"

Джейк рассмеялся, затем с такой силой зажал рот ладонью, будто хотел
не только заглушить смех, но и загнать обратно то, что вырвалось.

- Извини. Мне сразу вспомнился мой отец.

- Наш человек, да? - усмехнулся Эдди. - В общем, я ожидал, что у меня
будет все болеть, я ожидал, что усталость тяжелым грузом навалится на
плечи, я ожидал, что при каждом движении все кости будут жалобно