Чтение 140–й страницы книги ~Черная Луна~

Ликвидируйте угрозу и тихо уйдите в тень. Иначе я выволоку вас под прожектора
телекамер и повешу вам на шею "Русский легион".

- Лично вы?

- Александр Васильевич, вы же имеете претензии считать себя политиком! -
Салин поморщился. - Так и ведите себя как политик, а не заплечных дел мастер.
Неужели вы не понимаете, что подобные требования всегда исходят от достаточно
мощной группы, способной провоцировать принятие нужных решений.

- Группы патриотов? - усмехнулся Шеф.

- Несомненно, - ответил Салин. Бросил взгляд на часы. - Моё время вышло.
Официальный разговор считаю законченным, теперь позвольте личное. Не скажу, что
вы мне симпатичны, но наблюдать за вашей карьерой мне было интересно. Вас ждут
трудные времена. Позвольте совет старого политика. Идите в Думу, это ваш
страховой полис. Как говорят, с Дона выдачи нет. И не транжирьте компромат,
который вы держите в голове,- это ваш единственный капитал. Профукаете - вас
уничтожат. Это все. - Салин приготовился встать. - Кстати, а почему вы не
спрашиваете, откуда у меня информация?

- А вы разве ответите?

- А почему нет? - Салин убрал руки с подлокотников кресла, скрестил на
коленях. - Ваш сотрудник Подседерцев допустил серьезную ошибку. Он посмел
заподозрить меня и моих партнеров в заговоре с целью свержения власти. Видите
ли, в руки Подседерцеву попали архивы моего человека, чтение занятное, не более
того. Но у Подседерцева оно вызвало помрачение рассудка. Он, увы, не смог
отличить государственную политику от государственного переворота. Пришлось
принять меры. Контригра и привела меня сюда в столь поздний час. А он разве вам
не докладывал, что наряду с "чеченским следом" отрабатывает версию о
причастности моего фонда "Новая политика"?

Шеф сделал над собой усилие и сдержался, промолчал, но от Салина это не
укрылось.

- Вот видите. - Салин печально вздохнул. - Значит, если бы не срослось с
вами, планировал прибежать ко мне торговаться. Не случайно же фонд обложила
наружка СБП. Очевидно, вы согласились с чеченским вариантом. И нужда во мне
отпала. Поверьте, я только рад. Иметь дело с Подседерцевым не желаю. А вы?

- В каком смысле? - удивился Шеф.

- Вам решать, - пожал плечами Салин. - Лично я провалов не прощаю. - Он
достал из кармана микрокассету, положил на подлокотник кресла. - Допустим, я ее
случайно обронил.

- Компромат. - Шеф промокнул лысину полотенцем. - Вы не оригинальны.

- Так ведь в политике ничего нового нет, - усмехнулся Салин. Принялся
протирать уголком галстука стекла очков. Сделал вид, что не обращает внимания
на лежащую под локтем кассету. - Молодой сотрудник Подседерцева, некто Рожухин,
очень подробно рассказал об операции "Мираж". Кажется, так называлась
инициатива Подседерцева по созданию "Русского легиона"? И про фугасы. И про
попытку разыграть "чеченский след" через Белова. Как законопослушный гражданин
я не могу держать эту информацию у себя в сейфе. Долго не могу. Скажем, завтра
утром придется передать ее в прокуратуру. - Салин поднял взгляд на Шефа. -
Только боюсь попасть впросак. А вдруг Рожухин все выдумал, и не было никакого
Подседерцева в СБП? - Салин водрузил на нос очки. Стекла хищно блеснули в
полумраке холла.

Салин встал, отвел ветку пальмы, едва не попавшую в лицо.

- Прощайте, Александр Васильевич. Извините за беспокойство, но вы сами
убедились, дело у меня было государственной важности. - Он интонацией выделил
последние слова. Протянул руку. - Позвольте откланяться. Меня уже заждались
друзья.

Шеф привстал, едва пожал руку Салину, сразу же осел в кресло.

Охрана не решилась тревожить Шефа, еще долго сидевшего в темном углу после
ухода посетителя.

Решетников предупредительно распахнул дверцу, стоило Салину подойти к
машине.

Салин забрался в салон, пахнущий дорогой кожей, - по особо торжественным
случаям, дабы не отставать от моды, выезжали на "мерседесе".

- Трогай! - Решетников махнул водителю. Нажал кнопку - и отгородившись от
него черным стеклом. Повернулся к Салину, скользнул по лицу тревожным взглядом.
- Может, по пять капель?

Салин кивнул, не открывая глаз, все мял переносицу тонко подрагивающими
пальцами.

Решетников нажал кнопку, с мелодичным перезвоном открылась дверца
мини-бара, молочно-белый свет, вырвавшийся из него, залил салон.

- Коньячок?- на всякий случай уточнил Решетников, хотя отлично знал вкусы
партнера.

Салин кивнул. Решетников плеснул в стеклянные наперстки коньяк из пузатой
бутылки. Протянул один Салину. Выпили молча, не чокнувшись.

Салин открыл глаза, слабо улыбнулся.

- А теперь еще по одной. За успех нашего безнадежного дела.

- Вот это по-нашему!- сразу же оживился Решетников. - Как он?

Салин посмаковал под языком новую порцию коньяка. С видимым удовольствием
сглотнул пахучую жидкость.

- Коньяк? Выше всяких похвал.

Решетников оценил шутку, забулькал, вздрагивая толстым животом. Вытер
заслезившиеся глаза. Сразу стал серьезным.

- Честно говоря, я боялся, что он психанет.

- Был такой момент, - кивнул Салин. - Но обошлось. Хватило ума верно
оценить ситуацию.

- Надеюсь, что делать дальше, он сообразит без нас. - Решетников поставил
пустую рюмку в специальное углубление на полочке бара.

- Да, не хотелось бы мараться, - брезгливо поморщился Салин. - Куда
сейчас?

- На дачу, - ответил Решетников.

Они поняли друг друга без лишних слов. Машина, набирая скорость, неслась
по шоссе прочь из города, в котором стало слишком опасно жить.

Телохранители

Подседерцев вскинул голову, посмотрел на вошедшего Шефа. Нехорошее
предчувствие кольнуло сердце. Слишком долго отсутствовал Шеф, и слишком
разительная перемена произошла в нем. Показалось, что все это время он провел в
тренажерном зале, пытая себя тренировкой с тяжестями.

- Она еще раз звонила,- доложил Бурундучок.

- Трубку не брал? - Шеф протиснулся к столу, сел, выставив больную ногу.

- Я же не враг себе! На определителе высветился номер, я и переадресовал
звонок в приемную. Там секретарь, ему по должности врать положено, я не могу.

Отодвинул от себя телефонный аппарат, уперся локтями в стол.

- Вы бы хоть со стола велели убрать, мужики! - Он болезненно поморщился,
принялся массировать больное колено.

- Так сойдет, Саш. - Бурундучок махнул рукой. За двадцать минут они с
Подседерцевым обменялись всего десятком фраз, и теперь шеф ФСБ явно обрадовался
возможности нарушить гнетущее молчание. - Слушай, что я надумал.

- Погоди ты. У тебя Рожухин служит? - обратился он к Подседерцеву.

- Он сейчас прикомандирован к оперативно-розыскной бригаде Белова. Тьфу,
Барышникова, - поправил себя Подседерцев.

- Ты его давно видел?

- Утром, на Лубянке.

- Нормальный парень?

- Старается. Голова хорошо работает. Со временем толк будет. - Подседерцев
старался выиграть время, пытаясь понять, зачем среди ночи генералу потребовался
какой-то рядовой опер.

- Мне сейчас молодой парень срочно нужен. Для особо щекотливой
командировки. Отдашь на время?

- Барышникова надо спрашивать. Рожухин же сейчас у него в отделе
геройствует.

- Отзови. Завтра утром ко мне. Ты тоже приходи.

- Хорошо, - кивнул Подседерцев.

- Вспомнил, этот не тот, с которым ты и Ролдугин на труп среди ночи
выезжали?- неожиданно добавил Шеф.

- Уже доложили, - сыграл досаду Подседерцев.

- Ты разберись, кстати. Генерал СБП его ищет, а пацана найти не могут.

- Разберусь. - Подседерцев покачал головой. - Может, у бабы лежит,
паршивец, дело-то молодое.

Подседерцев уже с трудом сдерживал тревогу. О Дмитрии он на время забыл,
полностью переключившись на НИИ, оказалось, допустил промах.

-Ладно, с молодыми закончили. Давайте о нас, стариках. - Шеф последний раз
обжег Подседерцева взглядом, повернулся к Бурундучку. - Надо...

В этот момент запиликал телефон. Шеф бросил взгляд на дисплей определителя
номера, выматерился сквозь зубы. Снял трубку.

После "слушаю" он назвал звонившего по имени-отчеству, все знали, что Дед
терпеть не может обезличенного обращения. Подседерцев и Бурундучок обменялись
тревожными взглядами. Деда все-таки разбудили.

- Ничего страшного не произошло. Поверьте, повода для паники нет и быть не
может. Все документы и показания этих воришек у нас, мы их никому не покажем.
Позвольте, я все доложу утром. Я знаю, что пресса уже подняла шум... Вот пусть
тот, кто его поднял, сам и успокоит. Да, вы правы, это его работа... Спокойной
ночи.

Он положил трубку.

Подседерцев до хруста сжал кулак. Шанс толкнуть операцию в нужном
направлении был безнадежно упущен. Шеф дал "отбой", только так следовало
понимать произошедшее. Дальше будет компромисс, ловкий доклад, на худой конец-
покаяние. Не будет главного ради чего следует действовать,- полной и
безоговорочной победы.

"У победы всегда много родителей, поражение всегда сирота, - вспомнил он
старую истину. - Интересно, кого назначат в усыновители сиротки? - Он мельком
взглянул на притихшего Бурундучка. - Кандидат хорош, но что-то мне