read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



св.Доминика, а теперь возвращаюсь назад.
Представлявшийся случай пропутешествовать в Мадрид соблазнил меня; я
сторговался с погонщиком, сел на одного из мулов, и мы двинулись в
Ильескас, где собирались заночевать. Не успели мы выехать из Македы, как
погонщик, человек лет тридцати пяти или сорока, во весь голос затянул
церковные песнопения. Он начал с молитв, которые каноники поют у заутрени;
потом пропел "Верую", как у большой обедни; а затем, перейдя к вечерне,
отчитал ее всю до конца, не освободив меня даже от "Magnificat" (*196).
Хотя этот дуралей и прожужжал мне уши, я все же не мог удержаться от смеха
и даже побуждал его продолжать, когда ему приходилось останавливаться,
чтобы перевести дух.
- Смелее, приятель, - говорил я ему, - продолжайте! Если небо наградило
вас здоровенными легкими, то вы даете им недурное применение.
- Да, что верно, то верно! - воскликнул он. - Я, слава богу, не похож
на большинство ямщиков, которые не поют ничего, кроме непотребных или
нечестивых песен; я даже не распеваю романсов о наших войнах с маврами,
ибо вы, конечно, согласитесь, что это вещи хоть и не безобразные, но, по
меньшей мере, легкомысленные и недостойные доброго христианина.
- Вы обладаете, - отвечал я ему, - чистотою души, чрезвычайно редкой у
погонщиков. При вашей крайней щепетильности в выборе песнопений вы,
вероятно, дали и обет целомудрия в отношении постоялых дворов, где имеются
молодые служанки.
- Разумеется, - ответствовал он, - воздержание тоже одно из правил,
которых я крепко держусь во всех подобных местах; я отдаюсь там
исключительно заботам о своих мулах.
Я немало изумился, услышав такие речи из уст этого феникса погонщиков,
и, поняв, что он человек добродетельный и умный, завязал с ним беседу,
после того как он попел в полное свое удовольствие.
Мы прибыли в Ильескас под вечер. Приехав на постоялый двор, я
предоставил своему спутнику заботу о мулах, а сам пошел на кухню, где
велел хозяину изготовить нам добрый ужин, с чем он и обещал так хорошо
управиться, что я, по его выражению, всю жизнь буду помнить о том, как
гостил у него в доме.
- Спросите, - добавил он, - спросите у своего погонщика, что я за
человек. Черт побери! Пусть-ка мадридские или толедские кухари попробуют
состряпать такую олья подрида, чтоб она могла сравниться с моей! Нынче
вечером я угощу вас заячьим рагу собственного изготовления. Вы увидите,
зря ли я похваляюсь своим искусством.
Засим, указывая мне на кастрюлю, в которой, по его словам, лежал
свеженарубленный заяц, он продолжал:
- Вот чем я собираюсь попотчевать вас на ужин, добавив сюда еще жареную
баранью лопатку. Когда я приправлю это солью, перцем, вином, щепоткой
пахучих трав и еще кой-какими специями, которые употребляю для соусов, то
надеюсь подать вам рагу, достойное королевского казначея.
Расхвалив таким образом себя, хозяин принялся готовить ужин. Покуда он
с этим возился, я вошел в горницу и, повалившись на стоявшую там койку,
уснул от утомления, так как во всю прошлую ночь не знал ни минуты покоя.
Часа через два пришел погонщик и разбудил меня.
- Сеньор кавальеро, - сказал он мне, - ваш ужин готов; пожалуйте к
столу.
В горнице стоял стол, а на нем два прибора. Мы с погонщиком уселись, и
нам подали рагу. Я с жадностью на него набросился и нашел его чрезвычайно
вкусным, оттого ли, что голод заставлял меня судить о нем слишком
благосклонно или по причине специй, употребленных кухарем. Принесли нам
затем кусок жареной баранины, и, заметив, что погонщик сделал честь лишь
этому последнему блюду, я спросил его, почему он не прикоснулся к первому.
Он отвечал мне с усмешкой, что не любит рагу. Эта реплика или, вернее,
сопровождавшая ее усмешка показалась мне подозрительной.
- Вы скрываете от меня, - сказал я ему, - истинную причину, почему вы
не едите рагу; сделайте одолжение и поведайте мне ее.
- Коль скоро вы так любопытствуете ее узнать, - отвечал он, - то я вам
скажу, что мне противно набивать себе желудок этого рода крошевом с тех
пор как в одной харчевне по дороге из Толедо в Куэнсу меня однажды вечером
угостили вместо откормленного кролика рубленой кошкой. Это внушило мне
отвращение ко всяческим фрикассе.
Не успел погонщик произнести эти слова, как, несмотря на терзавший меня
голод, я сразу потерял аппетит. Мне представилось, что я поел того зайца,
который по крышам бегает, и я уже не мог смотреть на свое рагу без
гадливой гримасы. Мой спутник не разубеждал меня, а, напротив, сообщил,
что испанские гостиники, а равно и пирожники, довольно часто пускают в ход
эту "игру слов". Такие речи, как видите, были весьма утешительны: и, в
самом деле, у меня пропало всякое желание не только вернуться к рагу, но
даже прикоснуться к жаркому из опасения, что баран окажется столь же
подлинным, как и кролик. Я встал из-за стола, проклиная рагу, хозяина и
харчевню, но, улегшись на койку, провел ночь спокойнее, чем ожидал. На
следующее утро, расплатившись с хозяином так щедро, словно он и впрямь
меня отлично угостил, я спозаранку выехал из местечка Ильескас,
Преследуемый неотступными мыслями о рагу, так что принимал за котов всех
встречавшихся по дороге животных.
Я засветло прибыл в Мадрид, где, рассчитавшись с погонщиком, тотчас же
нанял меблированную комнату недалеко от Пуэрта дель Соль. Хотя глаза мои
уже привыкли к большому свету, все же я был ослеплен при виде важных
персон, обычно съезжающихся в дворцовый квартал. Я изумлялся огромному
количеству карет и бесчисленному множеству дворян, пажей и слуг,
составлявших свиту вельмож. Мое восхищение удвоилось, когда, посетив
однажды утренний прием, я увидел короля, окруженного царедворцами. Я был
очарован этим зрелищем и сказал про себя:
"Какой блеск! Какое величие! Я больше не удивляюсь разговорам о том,
что надо видеть Мадрид, чтобы постигнуть его великолепие; я в восторге
оттого, что сюда приехал; предчувствую, что здесь я чего-нибудь добьюсь".
Однако же я не добился ничего, кроме нескольких бесплодных знакомств. Я
мало-помалу истратил все свои деньги, и был очень счастлив, когда мне при
всех моих талантах удалось поступить в услужение к саламанскому педанту, с
которым свел меня случай и которого привело в Мадрид, его родной город,
какое-то семейное дело. Я сделался его фактотумом и доследовал за ним в
саламанкский университет, когда он туда вернулся.
Новый мой хозяин прозывался дон Иньясио де Ипинья. "Дон" он прибавлял к
своему имени потому, что был наставником у одного герцога, который
назначил ему пожизненную пенсию; вторую пенсию он получал в качестве
заслуженного профессора; а сверх того он выколачивал у публики ежегодный
доход в две-три сотни пистолей при помощи книг по догматической морали,
которые он повадился печатать. Способ, примененный им при составлении
своих научных трудов, заслуживает почетного упоминания. Все дни
прославленный дон Иньясио проводил в чтении еврейских, греческих и
латинских писателей и выносил на бумажные квадратики всякое изречение или
блестящую мысль, которую он у них находил. По мере заполнения бумажек, он
приказывал мне нанизывать их на проволоку в виде гирлянды, и каждая такая
гирлянда составляла том. Сколько скверных книжонок мы состряпали! В редкий
месяц мы составляли меньше двух томов, и печатный станок жалобно скрипел,
оттискивая их. Всего удивительнее было то, что эти компиляции сходили за
новые сочинения, а если критики решались упрекнуть автора в том, что он
грабит древних, тот с горделивой наглостью отвечал: "Furto laetamur in
ipso" (*197).
Он был также великим комментатором и в комментариях своих проявлял
такую эрудицию, что иногда составлял и примечания к вещам, ничем не
примечательным. Так как на своих бумажках он часто выписывал (хотя и не
всегда кстати) цитаты из Гесиода и других авторов, то я все же получил от
этого ученого кое-какую пользу; было бы неблагодарностью с моей стороны не
признавать этого. Я усовершенствовал свой почерк, переписывая его работы;
и, кроме того, обращаясь со мною скорее как с учеником, нежели как со
слугой, он заботился не только о моем образовании, но и о нравственном
воспитании.
- Сипион, - говорил он мне, услыхав случайно, что кто-нибудь из
прислуги попался в воровстве, - остерегись, дитя мое, следовать дурному
примеру этого мошенника. Слуга должен служить своему господину с
преданностью и рвением и стараться стать добродетельным с помощью
собственных усилий, если уже ему выпало несчастье не быть таковым от
природы.
Одним словом, дон Иньясио не пропускал ни одного случая, чтобы
наставить меня на путь добродетели, и его увещания так хорошо на меня
воздействовали, что за все пятнадцать месяцев, что я у него прослужил, я
ни разу не испытывал искушения сыграть с ним какую-нибудь штуку.
Я уже говорил, что доктор Ипинья был уроженцем Мадрида. У него была там
родственница, по имени Каталина, служившая в девушках у королевской
кормилицы. Эта служанка, - та самая, чьей помощью я впоследствии
воспользовался, чтоб вызволить из Сеговийской башни сеньора де Сантильяна,
- желая оказать услугу дону Иньясио, уговорила свою хозяйку испросить для
него бенефиции у герцога Лермы. Министр сделал его архидиаконом Гренады,
где (яко на земле, отвоеванной у неприятеля) замещение духовных должностей
зависит от короля.
Мы выехали в Мадрид, как только до нас дошла эта весть, так как доктор
хотел выразить признательность своим благодетельницам, прежде чем
отправиться в Гренаду. Мне представилось множество случаев видеть Каталину
и говорить с нею. Мой веселый нрав и непринужденные манеры ей понравились.
Мне же она настолько пришлась по вкусу, что я не мог не отвечать тем же на
некоторые знаки расположения, которые она мне оказывала. В конце концов мы
сильно привязались друг к другу. Простите мне это признание, дорогая
Беатрис: я считал вас изменницей, и это заблуждение послужит мне защитой
от ваших упреков.
Тем временем доктор дон Иньясио готовился отбыть в Гренаду. Мы с его



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 [ 140 ] 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.