горнило грозной борьбы, смертельной и спасительной.
Кончилось действие причин, прямо лежавших в природе
переворота. Стали сказываться итоги косвенные, плоды плодов,
последствия последствий. Извлеченная из бедствий закалка
характеров, неизбалованность, героизм, готовность к крупному,
отчаянному, небывалому. Это качества сказочные, ошеломляющие,
и они составляют нравственный цвет поколения.
на мученическую смерть Христины, на мои ранения, на наши
потери, на всю эту дорогую кровавую цену войны. Снести тяжесть
смерти Орлецовой помогает мне свет самопожертвования, которым
озарен и ее конец, и жизнь каждого из нас.
пытки, я вышел на свободу. Орлецова в это время поступила на
истфак. Род ее научных интересов привел ее под мое
руководство. Я давно уже раньше, после первого заключения в
концлагерь, когда она была ребенком, обратил внимание на эту
замечательную девушку. Еще при жизни Юрия, помнишь, я
рассказывал. Ну вот, теперь, значит, она попала в число моих
слушательниц.
вошел в моду. Орлецова с жаром на нее набросилась. Одному Богу
известно, за что она меня так яростно разносила. Ее нападки
были так упорны, воинственны и несправедливы, что остальные
студенты кафедры иногда восставали и за меня вступались.
Орлецова была замечательной юмористкой. Она под вымышленной
фамилией, под которой все меня узнавали, высмеивала меня
сколько душе угодно в стенгазете. Вдруг по совершенной
случайности выяснилось, что эта закоренелая вражда есть форма
маскировки молодой любви, прочной, прячущейся и давней. Я
всегда отвечал ей тем же.
войны, в самый канун ее и вскоре после ее объявления.
Несколько человек молодежи, студентов и студенток, и она в том
числе, поселились в дачной местности под Москвой, где потом
расположилась моя часть. Наша дружба завязалась и протекала в
обстановке их военного обучения, формирования пригородных
отрядов ополчения, парашютной тренировки Христины, ночного
отражения первых немецких налетов с московских городских крыш.
Я уже говорил тебе, что тут мы отпраздновали нашу помолвку и
вскоре разлучены были моими начавшимися передвижениями. Больше
я ее не видел.
стали сдаваться тысячами, меня после дважды полученного
ранения и двукратного пребывания в госпитале перевели из
зенитной артиллерии в седьмой отдел штаба, где требовались
люди со знанием иностранных языков, куда я настоял чтобы и
тебя откомандировали, после того как раздобыл тебя как со дна
морского.
фронте и были подругами. Она много рассказывает про Христину.
У этой Тани манера улыбаться во все лицо, как была у Юрия, ты
заметил? На минуту пропадает курносость, угловатость скул,
лицо становится привлекательным, миловидным. Это один и тот же
тип, очень у нас распространенный.
внимания.
Безочередева. Это во всяком случае не фамилия, а что-то
придуманное, искаженное. Как ты думаешь?
родителей. Наверное, где-то в глубине России, где еще чист и
нетронут язык, звали ее безотчею, в том смысле, что без отца.
Улица, которой было непонятно это прозвище и которая все ловит
на слух и все перевирает, переделала на свой лад это
обозначение, ближе к своему злободневному площадному наречию.
3
скором времени после ночевки Гордона и Дудорова в Черни и их
тамошнего ночного разговора. Здесь, нагоняя свою армию,
приятели застали кое-какие ее тылы, следовавшие за главными
силами.
жаркой осени. Обданная жаром синего безоблачного неба, черная,
плодородная земля Брынщины, благословенного края между Орлом и
Брянском, смуглела на солнце шоколадно-кофейным отливом.
большой дороги. С одной стороны ее лежали обрушенные дома,
превращенные минами в кучи строительного мусора, и
вывороченные, расщепленные и обгорелые деревья сровненных с
землею фруктовых садов. По другую сторону, через дорогу,
тянулись пустыри, может быть, мало застроенные и раньше, до
разгрома города, и более пощаженные пожаром и пороховыми
взрывами, потому что здесь нечего было уничтожать.
в кучах недогоревшей золы, что-то откапывали и сносили из
дальних углов пожарища в одно место. Другие наскоро рыли себе
землянки и резали землю пластами для обкладки верхней части
жилья дерном.
теснились грузовики и конные фургоны всякого рода служб
второго эшелона, оторвавшиеся от своих дивизионных штабов
полевые госпитали, заблудившиеся, перепугавшиеся и
разыскивающие друг друга отделы всевозможных парков,
интендантств и провиантских складов. Тут же опрастывались,
примащивались подкрепиться, отсыпались и затем плелись дальше
на запад тощие худосочные подростки из маршевых рот
пополнения, в серых пилотках и тяжелых серых скатках, с
испитыми, землистыми, дизентерией обескровленными лицами.
гореть и рваться вдали, в местах залегания мин замедленного
действия. То и дело копавшиеся в садах прерывали работу,
остановленные отраженным сотрясением земли под ногами,
распрямляли согнутые спины, опирались на ручки заступов и,
повернувши голову в направлении разразившегося взрыва,
отдыхали, долго глядя в ту сторону.
отяжелевшими наплывами восходили к небу серые, черные,
кирпично-красные и дымно-огненные облака поднятого на воздух
мусора, расплывались, раскидывались султанами, рассеивались,
оседали назад на землю. И работавшие снова брались за работу.
покрывали сплошной тенью росшие на ней старые деревья. Этой
растительностью поляна отгораживалась от остального мира, как
стоящий особняком и погруженный в прохладный сумрак крытый
двор.
несколькими напросившимися попутчиками, а также Гордон и
Дудоров дожидались с утра грузовика,- высланного за Танею и
порученным ей полковым имуществом. Оно размещено было в
нескольких стоявших на поляне и горой наставленных ящиках.
Татьяна стерегла их и ни на шаг от них не отходила, но и
другие держались вблизи от ящиков, чтобы не проворонить
возможности уехать, когда она представится.
было делать. Они слушали неумолчную трескотню словоохотливой и
видавшей виды девушки. Только что она рассказала о своей
встрече с генерал-майором Живаго:
генерал-майору Живаго. Он тут проездом насчет Христи
интересовался, опрашивал. Очных свидетелей, которые в лицо ее
знали. Показали ему на меня. Говорят, -- подружка. Велел
вызвать. Ну вызвали, привели. Совсем не страшный. Ничего
особенного, как все. Косоглазый, черный. Ну, я что знала,
выложила. Выслушал, говорит, спасибо. А сама ты, говорит,
откуда и каковская? Я, естественное дело, туда-сюда,
отнекиваться. Чем похвалиться? Беспризорная. И вообще. Сами
знаете. Исправдомы, бродяжество. А он ни в какую, валяй,
говорит, без стеснения, какой тут стыд. Ну, я по робости
сперва слово-два, дальше больше, кивает он, я осмелела. А мне
есть что порассказать. Кабы вы услышали, не поверили, сказали
бы, -- выдумывает. Ну, то же вот и он. Как я кончила, он
встал, по избе шагает из угла в угол. Скажи, говорит, на
милость, какие чудеса. Ну вот что, говорит. Теперь мне
некогда. А я тебя найду, не беспокойся, найду и еще раз
позову. Просто не думал я, что услышу. Я тебя, говорит, так не
оставлю. Тут еще надо будет кое-что выяснить, разные
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Перумов Ник
Контровский Владимир
Смоленский Вадим