святыням. Да и вы, по моему твердому убеждению, вовсе не собираетесь на
время моего отсутствия уединиться в монастыре.
на свое место.
Кто регент при малолетнем Филиппе-Августе Четвертом?
ответил Тибальд. - Пока что бразды правления взяла в свои руки
королева-вдова Хуана Португальская, но младший брат покойного короля, граф
д'Артуа, оспаривает у нее это право. Собственно, затем я и еду в Париж -
чтобы поддержать кузена.
политика. Вам наверняка известно, что я передал управление Шампанью
Маргарите и, подобно Пилату, умыл руки. Сейчас ее люди наводят порядок в
моих владениях, но это уже меня не касается, благо я не сомневаюсь, что
Маргарита будет прекрасно справляться с обязанностями хозяйки Шампани. А
что до Франции вообще, то я просто хочу, чтобы у нее был мудрый и
рассудительный правитель, способный поставить ее на ноги и позаботиться о
том, чтобы юный король получил достойное государя воспитание.
наилучшие пожелания. Я целиком на его стороне, и он может рассчитываться
на мою поддержку, равно как и на поддержку моего отца.
прощения, друзья, но я вынужден покинуть вас. Мне еще надо закончить
подготовку к отъезду и пораньше лечь спать.
места.
заскучаем.
украдкой подмигнул ей и направился к выходу.
спросила у Бланки:
наивен и неискушен в политике, что принял его слова за чистую монету, и
теперь разболтает всем, что якобы граф д'Артуа пользуется поддержкой и
уважением гасконских правителей, чем окажет ему медвежью услугу.
стороны он приложит все усилия, чтобы регентом Франции осталась Хуана
Португальская, в надежде, что она продолжит дело, начатое ее покойным
мужем, и в конце концов доведет страну до ручки. Ты предупредишь Тибальда?
если на то пошло, мне выгоднее быть лояльной к Филиппу и оказывать ему
всяческую поддержку.
Францию с потрохами, и Шампань будет первой из французских провинций,
которая изъявит желание добровольно войти в состав объединенной Галлии.
Тибальд возражать не станет, он к этому готов.
разделит ее с моим братом.
часть своей власти, чем вовсе потерять ее. Когда-то Рикард назвал меня
политической извращенкой, и он был прав. Но теперь я не такая, теперь я
трезво смотрю на жизнь... Жаль только, что эта перемена произошла слишком
поздно. - Она тяжело вздохнула, взгляд ее потускнел. - Бедный, бедный
Рикард! Ведь я действительно любила его...
Бланке всю свою боль, всю печаль, всю тоску по потерянному счастью, по тем
радостным и безоблачным дням, которых никогда не вернешь...
кабинете, с головой погруженный в работу. Он знал, что после захвата
Байонны одно лишь упоминание его имени вызывает в Парижском Парламенте
настоящую бурю негодования, и решил воспользоваться этим, чтобы
скомпрометировать графа д'Артуа. Он строчил письмо за письмом всем своим
ближайшим родственникам во Франции - и сторонникам графа д'Артуа, и его
яростным противникам, - убеждая их всех, что нельзя допустить, чтобы Хуана
Португальская оставалась регентом Франции, что самая подходящая
кандидатура на должность регента - граф д'Артуа. Он от всей души надеялся,
что эти письма возымеют прямо противоположное их содержанию действие,
особенно, если произойдет утечка информации и факт поддержки им графа
д'Артуа станет достоянием гласности. Филипп рассчитывал, что у противников
графа хватит ума инспирировать такую утечку или же просто предъявить
Парламенту и Совету Пэров его письма.
герцогу Невэрскому, когда к нему пришел Гастон и сообщил о своем решении
поехать вместе с Эрнаном в Толедо. Филипп отложил перо и удивленно
поглядел на кузена.
взялся за перо. - Не обессудь, дружище, но у меня еще много дел, а времени
в обрез - я обещал Бланке вскоре освободиться. Понимаешь, она не сможет
заснуть без меня.
брошенным ребенком. Просто уму не постижимо, как это я раньше... - Он
осекся и тряхнул головой. - Боюсь, я начинаю повторяться. Ты что-то еще
хотел мне сказать?
совладал с собой и извлек из кармана скрепленный герцогской печатью пакет.
Тараскона. Это тебе письмо от отца.
отложил в сторону. - Позже прочитаю... Ты, случайно, не знаешь, Эрнану
передали мою просьбу?
чернильницу и склонился над недописанным письмом. - До скорой встречи,
друг.
Филиппом пакет и вышел из комнаты.
велел Габриелю принести его, распечатал и начал читать.
кстати, через Калагорру.
вздохнул. - Я всегда знал, что Гастон редкостный циник. Но разве мог я
подумать, что он аж такой циник!
обитый кожей рыдван с запряженными в него двумя парами лошадей медленно
катился по ухабистой дороге, приближаясь к реке, которую римские
завоеватели некогда называли Иберус и которую сейчас кастильцы зовут Эбро,
а галлы - Иверо. Человек двадцать гвардейцев ехали впереди рыдвана, по два
- с обеих его сторон, внимательно следя за дверцами, а остальные следовали
позади. Кроме того, еще четыре гвардейца сидели внутри, составляя компанию
дону Фернандо де Уэльве, младшему брату кастильского короля, ради
которого, собственно, и была устроена вся эта помпа.
де Монтини, который понуро плелся шагах в пятнадцати позади них, с головой
погруженный в свои невеселые думы. Его конь, великолепный андалузский
жеребец, подарок Бланки, живое напоминание о тех незабываемых летних днях,
когда они были вместе, будто чувствуя подавленное состояние своего
хозяина, тоже загрустил и не сильно рвался вперед, а время от времени и
вовсе останавливался пощипать схваченную ноябрьским морозом пожелтевшую
траву на обочине. И только частые окрики Эрнана вынуждали Монтини
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей
Лукин Евгений
Буркатовский Сергей
Березин Федор
Шилова Юлия