после которого никто не остается в живых.
Вам приказано сблизиться с целью и заставить ее повернуть обратно. Цель
сейчас от вас в направлении на двенадцать часов, на той же высоте,
расстояние три тысячи метров.
авиалайнер на экране радиолокатора, но не мог рассмотреть его визуально, а
по радару не был в состоянии определить точно расстояние до него, чтобы
получить предупреждение о неминуемом столкновении. К тому же ему все время
приходилось думать о своем ведомом, висящем у самого крыла.
им один. - Он слегка подал вперед рычаги газа и чуть сдвинул вправо ручку
управления. МиГ-25 был тяжелым, не слишком поворотливым истребителем, и
управлять им было нелегко - Под каждым крылом висело по паре ракет "воздух -
воздух", и, чтобы остановить авиалайнер, ему нужно было только... Но вместо
того чтобы отдать ему приказ поступить так, как его обучали, какой-то осел
из КГБ...
что-то мелькнуло. Ага! Он потянул на себя ручку управления, поднялся на
несколько сот метров и - наконец! - увидел "Боинг" на фоне морской
поверхности. Медленно и осторожно он начал обгонять его, пока не оказался на
траверзе авиалайнера и в двухстах метрах выше.
***
только я не знаю какой.
не имел ни малейшего представления, как ему поступить. Он был отрезан от
радиоканала, по которому велись переговоры, и имел доступ лишь к системе
внутренней связи. Вообще-то его задача заключалась в том, чтобы говорить
по-русски в случае неминуемой аварии. Москва потребовала, чтобы он повернул
самолет назад. Он не знал почему, но - но что? - спросил он себя.
хотел расположиться над кокпитом "Боинга" и затем медленно уменьшать высоту,
заставляя американский самолет снижаться. Для такого маневра требовалась
незаурядная выучка, и летчику оставалось лишь надеяться, что и американский
пилот обладает таким же мастерством. Он расположился над кокпитом, стараясь
увидеть... но...
кокпите, имел очень ограниченное поле видимости. И вот теперь авиалайнер,
над которым он летел, исчез из этого поля. Он посмотрел вперед. Побережье
было всего в нескольких километрах впереди. Даже если ему и удастся
заставить американский самолет снизиться, это произойдет над Балтийским
морем. Летчик взял ручку управления на себя и набрал высоту, разворачиваясь
направо.
отказывается менять курс. Я сделал все что мог, но я отказываюсь идти на
таран с "Боингом" без четкого и ясного приказа.
***
точки слились в одну, и был изумлен, что сердце у него не остановилось. Что
за чертовщина? Перед ними американский самолет. Они не могут заставить его
изменить курс, и, если произойдет катастрофа, кого в ней обвинят? Офицер
принял решение.
авиадиспетчеру. Он ошибался.
***
береговую черту, и тут же вызвал к себе старшего стюарда. - Как чувствуют
себя гости в хвостовой кабине?
когда у нас восстановится освещение?
заменил его.
левого крыла. Опознавательные огни снова горели, и восстановилось освещение
во всех салонах, кроме хвостового. Пролетев Вентспилс, они повернули на курс
два-пять-девять. Полковник фон Эйк с облегчением вздохнул. Два с половиной
часа лета до Шаннона.
***
хотя их смысл был очевиден.
чтобы меня отвезли в американское посольство, но сначала хотел бы заняться
коленом, оно болит.
одинаковые мысли. Что на самом деле произошло? Что теперь будет с ними? Как
поступить с Райаном?
27. В полной тайне
позвонил первому заместителю председателя КГБ, тот позвонил кому-то еще и
затем перезвонил в аэропорт, где все они сидели и ждали ответа. Ватутин
выслушал указания, они прошли к автомобилю Герасимова, водитель получил
распоряжения куда ехать, которых Джек не сумел понять. Машина помчалась
прямо по пустым московским улицам - было уже далеко за полночь, и те, кто
ходил в кино, оперу или балет, находились уже лома. Джек сидел, зажатый
между двумя полковниками КГБ, и надеялся, что его везут в посольство. Но
машина, не останавливаясь, продолжала нестись вперед, пересекла город на
большой скорости, поднялась на Ленинские горы и въехала в леса, окружавшие
Москву. Теперь Райана охватил страх. Дипломатическая неприкосновенность
казалась куда более надежным прикрытием в аэропорту, чем в густых лесах.
шоссе на гравий дороги, извивающейся среди деревьев. Повсюду виднелись люди
в военном обмундировании, с автоматами в руках. При этом зрелище Джек забыл
о боли в лодыжке и колене. Куда его привезли? Зачем? Почему повсюду
вооруженные солдаты? И тут у него в памяти промелькнула фраза из
гангстерского фильма, зловещая и мрачная: отвезли его на прогулку, а
вернулись уже без него...
людей видели меня живым. Может быть, посол уже сейчас... Нет, посол ничего
не знает. Он не был допущен к операции, и если с борта самолета не передали
радиограмму... И все-таки они не решатся... Однако в Советском Союзе,
говорилось в поговорке, случаются вещи, которые просто не случаются. Дверца
открылась. Головко вышел из машины и вытащил Райана за собой, Единственное,
в чем он теперь не сомневался, так это в том, что сопротивляться бесполезно.
Освещенные окна с задернутыми шторами. Райан увидел с десяток людей,
стоявши" поблизости, - все в военной форме, все с автоматами, все смотрят на
него с таким же интересом, с каким смотрят на бумажные мишени. Один из них -
офицер - подошел к Райану и обыскал его. Когда руки офицера коснулись
окровавленного колена, Джек не сумел удержаться от стона. Райан удивился,
когда офицер пробормотал что-то похожее на извинение. Затем офицер
повернулся к Головко и Ватутину, те сдали свои пистолеты и вошли с Райаном в
дом.
явно полицейскими или из КГБ. На них были расстегнутые куртки, и, судя по
тому, как они стояли, у обоих были наготове пистолеты. Джек вежливо кивнул
им и не получил никакого ответа - лишь один из них подошел и еще раз
тщательно обыскал его, пока второй наблюдал с безопасного расстояния,
готовый к стрельбе. Райана поразило, что обоих полковников КГБ тоже
обыскали. Когда процедура завершилась, их пригласили войти в гостиную.
кресле перед пылающим камином. Когда четверо вошли в комнату, он встал
навстречу и пригласил их сесть на диван напротив своего кресла.
Телохранитель встал позади главы советского правительства. Нармонов говорил
по-русски, и Головко переводил.
сесть в кресло напротив и заметил, как по лицу американца промелькнула
болезненная гримаса.
руку и прошел вместе с ним в ванную первого этажа. Там он смочил водой