Чтение 15–й страницы книги ~Черный хрусталь~

согласись, мальчишка, зачем-то потребовавшийся взрослым мужчинам,
которые ведут очень серьезный и даже опасный разговор, не может быть
просто мальчишкой, верно?

- Но я не более чем...

- Верно, - перебил он меня. - Но ведь они этого не знали. Ты
спрашиваешь, кто такие кхуманы? Пока я могу тебе сказать, что это
небольшая, но очень влиятельная секта совершенно сумасшедших фанатиков,
плохо понимающих, что именно они делают. Они могут быть чрезвычайно
опасны. Видишь ли, Маттер, наш мир вовсе не так прост, как это кажется.
Эта планета не всегда принадлежала людям.

- Ну да, - с жаром заявил я, - раньше она принадлежала богам. Потом с
небес спустились демоны, которые привели сюда людей, и люди...

- Ты рассуждаешь почти так же, как эти кретины. Никто сюда никого не
приводил. Люди пришли сюда сами. А потом предпочли забыть, зачем они это
сделали...

- Откуда вы это знаете? - отшатнулся я, пораженный подобной ересью.

- Я до черта всего знаю. Ты тоже узнаешь, только постепенно. Выпей
лучше вина и иди, посиди во дворе. Тебе нужно отдохнуть, а мы хотим
сыграть в кости.

Я никогда не видел, чтобы Эйно играл с кем-либо в кости, но его тон
звучал настолько повелительно, что спорить я и не подумал. Взяв большой
кувшин сладкого вина и блюдо с вафлями, я покорно спустился вниз и засел
в беседке. Рука ныла, в голове у меня образовалась совершенно
невыносимая каша, и я принялся за вино со всем отчаянием юного пьяницы,
поставленного судьбой перед вопросами, на которые некому ответить.
Другой на моем месте ударился бы в молитву, но я не видел в том прока -
густое, красное, как рубин, вино казалось мне более пригодным средством.

Стакан, другой - и рука стала болеть значительно меньше, но мучившие
меня вопросы отступать и не подумали. Что происходит со мной? -
спрашивал я себя... еще вчера я жил в поместье моего несчастного отца,
зачитывался книжками про приключения, кое-как учил языки и искусство
врачевания, и вот - приключения стали явью, моя жизнь ежеминутно
подвергается смертельной опасности, а знание языков и руки лекаря
превратились в мою работу. Работу? Можно ли назвать все это работой? Кто
я вообще такой? Мальчишка на борту загадочного пеллийского корсара,
посланного в наши края с непонятной миссией, здорово отдающей явной
чертовщиной... Кхуманы! Неожиданно я вспомнил довольно древний фолиант,
отпечатанный на первых, грубых еще станках, который я нашел в библиотеке
нашего провинциального монастыря. Брат-настоятель был так любезен, что
позволял мне, совсем еще ребенку, рыться в огромных подвалах, где на
сотнях дубовых полок стояли тома богословских трудов, валялись свитки
хроник и отчетов о прошедших событиях, - среди всей этой плесени я
как-то раз обнаружил книгу, посвященную изуверским сектам Севера.

Она была написана странствующим аскетом, человеком, по всей
видимости, очень любознательным и до идиотизма бесстрашным. Ему удалось
добраться до самых дальних горных монастырей в стране рашеров и даже
побывать в некоторых из них. К сожалению, фактического материала там
было немного, так как фанатичный паладин упирал на ереси, язычество и
темную сторону веры, - но упоминание о каких-то загадочных сектантах,
помешанных на древних демонических реликвиях, мне все же попалось.
Сейчас я пожалел, что тогда, устав от бесконечных наставлений по части
твердости веры и борьбы с ересями, я даже не стал углубляться в чтение,
а поставил старинный фолиант на место. Если б я мог знать, где и как мне
придется столкнуться с этими самыми северными мистиками!

Со второго этажа неожиданно шумно скатился уже знакомый мне раб с
золотым ошейником. Пробежав на конюшню, он что-то злобно заорал, потом я
увидел, как он несется по двору на своем коне, - скрипнули створки
ворот, и длинный лошадиный хвост махнул мне на прощанье.

"Человек, - сказал я себе с грустью, - не может знать, как
располагают им боги".

Из боковой пристройки появилась Ута с какой-то плошкой в руках.

- Пьешь? - поинтересовалась она, усаживаясь напротив меня.

- Угу, - мрачно отозвался я. - А ты здорово работаешь клинками.
Иллари говорил мне, что тебя учил шахрисарский наемник?

- Что-то вроде того. Гураз воевал всю жизнь и владел несколькими
школами фехтования. Та, которой он учил меня, разрабатывалась специально
для женщин моего роста. Жаль, он не смог жить у нас на Островах...

Она бесцеремонно отхлебнула из моего кубка, поморщилась и закинула в
рот горсть орехов.

Вероятно, вино все-таки сказало свое слово, и благодаря ему я смог
впервые посмотреть на Уту другими глазами. Раньше я как-то не
осмеливался останавливать на девушке свой взгляд, считая это бестактным,
- сейчас я смотрел на нее и видел светлокожую, сильную и уверенную в
себе молодую женщину с довольно резкими чертами лица и посмеивающимися
черными глазами, так непохожими на холодные, прозрачные глаза Иллари и
Эйно. В Уте горел огонь. Без сомнения, он присутствовал и в них, но
мужчины тщательно скрывали свои чувства, почти всегда оставаясь
недоступными моему пониманию - даже тогда, когда они смеялись...

- Как ты оказалась у Эйно? - напрямик спросил я.

- Почти так же, как ты, - усмехнулась Ута. - Только это было довольно
давно.

"Давно? - поразился я. - Но в таком случае... сколько же ей лет?"

Мне казалось, что ошибаться я не мог, - девушка выглядела максимум на
пять-шесть лет старше меня. Подумав об этом, я вспомнил об актрисах,
умеющих скрывать свой истинный возраст даже в самые интимные моменты.
Может быть, она также владела и этим искусством? Но нет, уж слишком юной
была ее кожа и, главное, эти глаза, задорные и в то же время серьезные.
И, конечно, на ней не было ни капли белил, румян или пудры - всех тех
средств, при помощи которых женщина может ввести в заблуждение не
слишком опытного ловеласа. В море румяна продержатся недолго и все
тайное тут же станет явным.

- Эйно... - она немного потянулась и снова приложилась к моему вину,
- Эйно собирает свой клан. Он что-то такое знает, наш старый как мир
Эйно, князь Лоттвиц. Скоро, как он говорит, кое-что в Пеллии поменяется,
и тогда он выйдет на сцену во всем своем блеске.

- Я ничего не понял, - признался я.

- Еще бы. Видел бы ты меня, когда его старая "Черепаха" выловила меня
в море вблизи Галоттских островов. Я тоже мало что понимала...

- Галоттские острова - это где?

Ута неопределенно взмахнула рукой.

- На другом краю мира. Я плыла со своим отцом на его торговом судне,
когда на нас напали Белые Шапки. Корабль сожгли, ну а я... я почти сутки
болталась на обломке палубы, пока на горизонте не появилась "Черепаха".
Сперва Эйно хотел высадить меня в ближайшем же порту, но потом переменил
свое мнение. Я об этом не жалею.

- Кто такие Белые Шапки? - взмолился я. - Хоть об этом ты можешь мне
рассказать?

- Про них могу. Сперва, лет сто назад, это было просто разбойничье
братство, болтавшееся вокруг архипелагов... Потом у них появился вождь,
который сумел объединить под своей рукой целый флот, и они вынудили
галоттского царя подписать документ, превращавший Галотту в их вотчину.
С тех пор мы бесконечно воюем. Стычки то стихают лет на двадцать, то
вспыхивают с новой силой. Пеллия предпринимала, наверное, уже десять
карательных экспедиций, даже выжигала дотла их города, но в Галотту
бегут висельники из нескольких стран сразу, и все начинается сначала.

- Что-то вроде Шахрисара, - подытожил я. - И что же, никто не может
справиться с этой проблемой?

- Шахрисар не опасен, - отмахнулась Ута. - Да, они воинственны, да,
они готовы драться с кем угодно, но постепенно и до них начинает
доходить, что торговать все-таки выгоднее, чем грабить, по крайней мере
при сложившемся порядке вещей. Сейчас тартуша грабят только слабых.
Скоро они перестанут грабить совсем и превратятся в самую мощную
торговую империю. А Белые Шапки... понимаешь, тут ведь еще и политика:
кое-кому в Пеллии - да и не только в Пеллии, существование Галотты в ее
сегодняшнем виде очень даже полезно и выгодно.

- Кажется, до меня доходит, - пробурчал я. - Должно быть, королевские
чиновники воруют даже за порогом всего сущего.

- Да формально они и не воруют, - возразила с усмешкой девушка, - они
только берут у воров взятки. Поэтому Галотта для них - просто клад... о,
в Пеллии все так запутано!

- Типичный разговор лавеллера, - услышал я голос Эйно, неожиданно
вышедшего во двор. - Не слушай ее, парень: у них на Островах есть
национальная идея: лавеллер спит и видит, как он поражает железного
пеллийца с тазиком для бритья на голове...

Я недоуменно пожал плечами и вернулся к своему вину. Эйно тем
временем вытащил из кармана пистолет весьма необычной конструкции,
положил его перед собой на стол и полез в другой карман. Таких
пистолетов я еще не видел: сперва я решил, что это какая-то странная
двухствольная конструкция, но потом понял, что трубка, которую я сперва
принял за нижний ствол, на самом деле предназначена не для стрельбы. К
тому же я не заметил ничего похожего на замки, только литой крючок
сверху причудливо изогнутой рукояти, а еще - скобу с каким-то колечком,
закрывавшую собой курок. Не глядя на меня, Эйно извлек из кармана
пригоршню латунных цилиндриков с торчавшими из них коническими пулями, в
которых я безошибочно узнал пеллийские патроны центрального боя, и, взяв
в руки пистолет, принялся ловко запихивать их в трубку через темную
выемку на казеннике. Как же они попадут в ствол? Засунув в трубку с
десяток патронов, Эйно положил пистолет на левую ладонь и вставил
средний палец правой руки в колечко на скобе. Раз! - скоба разомкнулась,
проскочила вдоль оси оружия и вернулась на место. Тогда Эйно взял со