предгорий, границы Вундерланда, села и завыла. Дальше никто идти не
осмелился.
постаменте памятника Изобретателю Колеса кто-то глубоко выцарапал: ?Ну и на
хрена изобретал, балда?? Ходили слухи, что Президент Всей Науки пишет
воспоминания ?Мои встречи с Ньютоном?.
и черном свитере с засученными рукавами. Выше левого запястья синела старая
татуировка:
разноцветной эмалью и мелкими бриллиантиками какой-то затейливый орден,
параметрами схожий с пачкой сигарет.
Вундерланде или нет? Но какое это имеет значение? Сидеть! - Он прижал
ладонью плечо привставшего от удивления Панарина. - Я вот о чем - с чего вы
взяли, будто всякий, кто садился в Вундерланде, автоматически станет ангелом
с белыми крылышками и нежным альтруистом? Только потому, что он там садился?
Чушь какая... С точки зрения психологии. Подумайте... Здесь угощают? - Он
осушил непочатую бутылку одним длинным глотком.
гомонить! - рявкнул он на расшумевшихся за соседним столиком механиков, взял
гитару, тронул струны, и его бархатный баритон без усилий залил бар:
Пастраго стали твердо уважать со времени его первого появления на публике.
любви в прошлом не имеется?
студенчестве. Понимаешь, Тим, она, в общем-то, ничего, но в меня не верила.
Напрочь. А неудачников ей не нужно было. И вышла за одного, подававшего
ба-альшие надежды. До сих пор он их подает, доцент в Моршанском
?Ниимахорка?... Ну и Бог с ним. Счастливая любовь похуже несчастной...
обязательно должен быть закрыт, блиндирован, экранирован... Ну, пока.
Отправляюсь на блу-доход. А завтра поговорим, есть дело...
короткий и резкий, мощный свист: ?фью-ю-ю-ю-юмм!?, и стекла разлетелись
вдребезги. Сумерки за окном пронизала сиреневая вспышка. Все повскакивали с
мест. Снова свистнуло, чуть подальше, отчего-то заложило уши. Еще одна
вспышка. Свист. Вспышка. Свист. Вспышка.
крышам, то взвиваясь к облакам. К бару бежали, заполошно размахивая руками,
несколько человек. Ближайший квадрат спикировал на них, сложился,
превратившись в обращенный к земле четырехугольный раструб, похожий на трубу
старинного граммофона, в глубине его малиново блеснуло, раздался свист, и
прозрачная сиреневая туча накрыла бегущих. Люди замерли в нелепых позах,
медленно опустились на асфальт. Раструб, на лету становясь квадратом,
понесся дальше.
Никакого результата. Квадрат сложился, сверкнула вспышка, и полоса пламени
ударила в стену бара, опалив лица странным сухим жаром. Один из механиков
скорчился под стеной нелепой черной куклой, пахнуло паленым.
похоже, чтобы тем это приносило хоть какой-то вред, они кружили над улицами,
обрушивая вниз смертоносные сиреневые тучи и языки огня, и оттого, что все
происходило бесшумно, беззвучно, если не считать предваряющего смерть
свиста, было еще страшнее. Где-то поблизости уже полыхал дом. Завывали
сирены Главной Диспетчерской, поодаль стрекотали автоматы.
и страшные на фоне ало-голубых облаков, подсвеченных уплывшим за горизонт
солнцем, свист вонзался в барабанные перепонки, как буравчик толщиной в
волос, сиреневые вспышки, казалось, залили все вокруг нелюдским светом.
вечером у коттеджа и любоваться закатом, особенно когда она не в настроении,
а уж сегодня оно у нее..."
стене, следя за квадратами, улучив момент, перебежал улицу, смаху скользнул
под чей-то автомобиль. Наметил следующее укрытие. Высунул голову, словно
черепаха из-под панциря, осмотрелся, броском преодолел несколько метров и
оказался под бетонным козырьком у входа в парикмахерскую. Рядом обрушилось
на землю и растаяло сиреневое облако - квадрат на миг опоздал. ?И у тебя,
сука, реакция не идеальная, - со злобным удовлетворением подумал Панарин. -
Сволочь Тарантул, теперь никаких недомолвок и двусмысленностей, никаких
гаданий, все как под микроскопом - Вундерланд ответил на истребители..."
истребитель, и засверкали зеленые сполохи лазерных пушек. Спустя некоторое
время в небе блеснул огненный шар, и рев турбины перешел в несущийся к земле
надрывный вопль, жалобный вой. Невдалеке громыхнул взрыв, взлетел
грибообразный столб дымно-желтого пламени.
крышам. Еще один самолет упал и взорвался где-то у леса, и Панарин увидел,
как квадраты вереницей, с адской скоростью уносятся к горам, в направлении
Вундерланда. Тогда он побежал открыто, не таясь уже.
как давеча в машине, но на этот раз поза была деревянной, мертвой,
скованной. Еще не веря, Панарин наклонился над ней, увидел в ее широко
раскрытых неподвижных глазах отражение себя и полыхавшего соседнего
коттеджа. Ее пульс не прощупывался, сердце не билось.
клиники. Трезвый островок рассудка доказывал, что против ударов Вундерланда
не бывает лекарств и лекарей, волны эмоций захлестывали островок, но
островок не сдавался, мало того, напомнил вдобавок, что первый удар
последовал самое большее через полминуты после того, как профессор Пастраго
вышел из бара на площадь.
освещена, и не только фонарями - в нескольких местах трещали пожары - и
Панарин издали увидел запрокинутое горбоносое лицо с ассирийской бородищей.
Пастраго лежал навзничь посреди площади, у самого постамента Изобретателя
Колеса, гитара валялась рядом, блики плясали на барбадосском ордене. Панарин
осторожно опустил Клементину рядом с профессором, сел на холодный асфальт и
завыл без слез.
словно сквозь густой туман - кажется, он долго не отдавал Клементину и
Пастраго, кричал, что они живы, что им нужно полежать немного на свежем
воздухе, и все обойдется. Его то ли уговорили, то ли вырубили с большим
знанием анатомии. Провал в памяти - и он уже рвался в дирекцию к Адамяну,
размахивал разряженным пистолетом, отшвыривал осторожно оттиравших его от
входа безопасников. Второй провал - и он уже сидел на влажной земле на
окраине Поселка, а совсем рядом уродливым грибом бугрилась лачуга Шалыгана.
Окно светилось. Противно визгнула дверь, вышел Шалыган и негромко позвал:
***
поголовно, и он в том числе - но сейчас прежние чувства, любопытство в том
числе, отодвинулись куда-то очень далеко, как в перевернутом бинокле...
комната. Железная койка, высокая полка со множеством книг, еще одна, с
устаревшими, чуть ли не времен Сперантьева, приборами, заваленный бумагами
стол, стул. И все. Над столом две фотографии. На одной, побольше - молодая,
Сертаков Виталий
Маккефри Энн
Ильин Андрей
Сертаков Виталий
Распопов Дмитрий