хотелось думать о том, что происходит в Храме Владычицы. Не успела она
спросить про меч и Жнеца, как лекция продолжилась.
подбородка. - В этом мире мы учимся исполнять их волю. Когда мы завершаем
свое ученичество, Зэц забирает нас, и боги судят, в каком служении мы
проявили себя лучше всего. В Красном Писании, в "Книге Эемех", сказано: "В
небесах, меж созвездий, пребудут они, освещая мир подобно малым богам".
как белье на веревке.
- То, что угодно богам, делать сложнее. Жнец пугает тебя и многих других,
но он служит Зэцу, а Зэц повелевает им. Для большинства людей отнять жизнь
- грех. Повиноваться воле бога - никогда не грех. Жнец может убить своим
прикосновением, но только потому, что Зэц наделил его такой силой.
Подобным же образом Зэц наделяет его и другими способностями, помогая ему
в его горестном труде. И он должен использовать дары лишь для исполнения
воли бога. То, что для меня или тебя было бы убийством, для него
одновременно и таинство, и долг.
преступление. Но отдаваться мужчине, принося жертву Владычице, если есть
на то воля ее, - таинство, и оно драгоценно. Покорность - все.
луг, по которому разгуливал ветер.
не делает меня лучше тех, кто совершает это в священном служении. Я дала
обет служить другой богине другими средствами, вот и все.
воротам. Все бросали косые взгляды на странную собеседницу Элиэль, и она
обратила внимание на то, что никто так и не приблизился к ним. Похоже,
люди избегали дочери Ирепит - не так, конечно, как Жнеца, но Элиэль
почему-то вспомнила тревогу, отразившуюся на лице Утиам при встрече с этой
дряхлой каргой.
столь суровая, как Урсула, ипостась справедливости, но...
которое я несу с радостью.
пальцем в правый башмак Элиэль с двухдюймовой подошвой. - Ты ведь тоже
несешь бремя, дитя мое.
то же, что, скажем, меч.
если ты не отдашь ему его?
мне жизнь, - придется убить себя во искупление того зла, что он может
когда-нибудь сотворить этим мечом. Я же сказала - это бремя!
осквернить свои мечи рубкой дров для костра.
Цель меча - убивать людей, это же ясно.
нежно погладила эфес. - Он принадлежит моему ордену с давних пор, так что,
полагаю, он принес смерть многим.
безумна, как старый жрец, впервые упомянувший о ней. Должно быть, эти двое
как-то связаны. Чувствуя себя очень неловко, Элиэль поднялась на ноги.
словно не замечая, что Элиэль собирается уходить, - вот, для чего мы
живем. В "Книге Шаджи" говорится, как святой Пет'р, имевший власть над
таргианцами десять лет и семь...
в ней действуют боги. В ней участвует и мой орден. Я полагала... Меня
сочли самой подходящей... кем не жалко пожертвовать.
щекам ее текли слезы.
спрашивай, чтобы не получить ответа, который расстроит тебя; не ищи, чтобы
не потерять, постучи, и тебе отворят дверь, за которой тебя ждет беда".
сама понимаешь. Желаю тебе раздобыть одежды потеплее. А теперь, молю,
прости меня.
приказа не последовало.
11
выводила его из забытья. Он открывал глаза, видел паутину растяжек и белый
кокон повязок и понимал, что не может пошевелиться. Голова раскалывалась.
Он терял сознание, а потом снова приходил в себя. Иногда он, забывшись,
пытался повернуться в постели, и тогда нога напоминала о себе. Время от
времени подходили сиделки и заговаривали с ним. При возможности он
выдавливал несколько слов в ответ, и они уходили, удовлетворенные. Иногда
они совали ему под язык градусник и сердились, если он засыпал и ронял
его. Ну и возня с судном... в общем, это тоже не радовало.
Пуччини, иногда это была просто забавная песенка, но слов он не слышал.
карболки и эфира. Из этого он делал вывод, что находится, должно быть, в
больнице и за ним ухаживают, так что он может спокойно отключиться снова.
В другие пробуждения ему казалось, что он все еще в Париже, и он
удивлялся, какие у дядюшки Смедли жесткие кровати. Один раз он вспомнил
боль, хлещущую кровь и расплакался. Кто-то пришел, воткнул в него иглу, и
музыка заиграла снова.
крышка гроба, но он заставил себя поднять их и увидел Алису.
непослушными.
электрическая лампочка.
врачам, что там у тебя не так уж много мозгов - пусть не слишком
беспокоятся.
спокойно". Он не был уверен, что это ему удалось. Позже его разбудили,
чтобы растереть спину, но Алиса уже ушла.
12
пока ноги не принесли ее к храму. Храм Оис был, несомненно, самым высоким
зданием в городе, но, увы, не менее уродливым, чем все остальные. Ей не
хотелось идти туда! Старая сестра Ан могла сколько угодно описывать
происходящее там как великое и священное жертвоприношение, но Элиэль все
же чувствовала, что так не должно быть, и тем более не хотела смотреть на
позор своих друзей.
в труппе, кто не совершил сегодня никакого приношения, если не считать
половины пирога для монахини. Элиэль решила, что пойдет в молельню Тиона и
принесет ему в дар часть денег. Если старый жрец еще там, она успокоит его
- скажет, что опасность ей вовсе не грозит и что Жнец покинул город.