Чтение 15–й страницы книги ~Вечные темы~

- Сынок, - сказал кукольник тихо. - Сынок, как мало ты понимаешь. Нет
ни одного свободного существа на всей планете. А мы, люди, в плену даже
собственного тела, данного нам раз и навсегда, каким бы оно ни было,
уродливым или красивым, но только смерть освобождает нас от него, но
смерть тут же заключает в оковы более тяжкие - в небытие. Мы в плену
болезней, судьбы, обычаев, в плену долгов, законов. Никто и никогда не
смог разрушить все клетки и никогда не сможет. А твое рабство, охраняемое
и защищаемое мной, пожалуй, еще самое сладкое. Подумай сам, сынок,
подумай.

- Я много думал. Хватит! Теперь я свободен, и что бы ты ни говорил
сейчас, я равен человеку и по-прежнему ненавижу тиранов!

- Смерть тиранам! - закричал Арлекин, еще пронзительнее и со всех сил
натянул веревку...

...Он умер. И хоть это не я убил его, но все равно чувствовал себя
убийцей. Мне стало тяжело и тоскливо. Пока Арлекин выплясывал вокруг
кровати и пел всякую чушь, я отошел в темный угол, прикорнул в тени шторы
и задумался. Неужели я сам добивался этого? Неужели я хотел смерти
хозяина? Ведь мы преступники. Кукольник умер, но остались ученики, они
отомстят. Кому мы нужны?

- Арлекин, - позвал я, - иди сюда и перестань голосить на весь дом.
Надо что-то придумать.

- Ну нет! - кричит он. - Это уж ты думай, мыслитель! Я еще навеселюсь!

Ом бегает по комнате, сталкивает книги на пол, ломает стулья, рвет
штору. И тут скрипит дверь, и в комнату, стуча когтями, вползает крыса.
Она еле передвигается, замирает на середине, вытягивает лапы, пищит и
валится набок. Арлекин хватает ее за хвост и запускает в мою сторону.
Крыса глухо ударяется о стену и разваливается на части.

Я смотрю на блестящие колесики, выкатывающиеся из ее чрева, на
рассеченную голову, напичканную проводами.

- Кукла! - кричу я. - Это кукла! Он сам подослал ее ко мне, чтобы я
стал свободным! Он сам, кукольник, освободил меня!

И тут распахивается окно, ветер влетает в комнату, хлопает обрывками
штор. Дверь слетает с петель, и на пороге во весь рост, в комбинезоне, с
засученными рукавами белой рубашки, с сетью, занесенной над головой,
появляется сам хозяин, кукольник...

Мы не успеваем даже двинуться, как его сеть накрывает нас. Мы
барахтаемся, запутываясь в ней еще больше. Он медленно подтягивает нас к
себе, я чувствую, как его руки крепко схватывают меня поперек туловища,
как он ломает меня, скручивает, я в ужасе хочу закричать, но не могу.

Все.

Я пленен, парализован. Он вынимает нас из сети, берет за шиворот,
относит в нашу комнату и кладет на старые места. Некоторое время он
смотрит на нас, морщит лоб, вытягивает губы трубочкой, усмехается, качает
головой.

- Вы ничем не удивили меня, ребята, - говорит он. - Жаль. Вы повторяете
те же ошибки, что и все. Почему-то убивают куклу...

И он уходит.

Я еще ощущаю на губах вкус свободы, это слово еще живо для меня, но уже
начинает увядать, превращаться просто в слово, словно бабочка возвращается
в шкурку куколки, и та смыкается над ее крыльями, лишь минуту назад
сверкавшими в вольном полете...