Захватите этот караван, господин, и вы обретете целое состояние.
правду. Плюс к этому его восхищала еще одна вещь.
- Мы нашли то, что хотел король Манасия, и то, что нужно нам. Как только
захватим караван, можно возвращаться домой.
господа?
не меня, - захныкал он. - Вы не обо мне говорили!
камнем, и бросил Гиффу, который подхватил его на лету.
чем тебя. Скажем так, что я еще не совсем возненавидел его. - Он обнажил
клыки. - Да потом это и плохо для здоровья демона так поворачивать
события.
морду в сторону, не вынося человеческого запаха. Он даже фыркнул, но Сарн
успокоил его, ударив каблуком по ребрам.
медленно поднял глаза. На него сверху пристально взирали огромные желтые
глаза. Сарн взмахнул рукой, и тело торговца лошадьми внезапно напряглось.
Оно не слушалось воли Бадави, хотя тот не потерял возможности думать и
испытывать страх.
твоей трусливой кровью. Нет, ты умрешь той смертью, которую заслуживаешь,
человек. Смертью, которую изберут для тебя боги. Пока же они не внушили
такой мысли моей голове.
Пальцы Бадави помимо его воли разжались, и он взял нож.
шакал не отравился твоим разложившимся трупом. И рой пошире, чтобы она
вместила всю твою раздувшуюся тушу.
себе живот. И я хочу, чтобы ты делал это медленно. Чтобы в полной мере
изведать боль.
камни окровавленными пальцами. Он был не в состоянии замедлить работу, не
говоря уж о том, чтобы вообще остановиться. И он понимал, что как только
остановится, то тут же примется исполнять последнюю часть приговора Сарна.
Как и приказано, он сам покончит с собой - медленно и мучительно, как
только дух вытерпит.
впервые отвернулась от него. Когда он из-за любви к верблюду похитил
приданое дочери.
Таким белым, таким белым..."
Он уходил один, никогда не рассказывая о своем намерении и ни о чем не
говоря по возвращении. Но каждый раз, возвращаясь, он словно становился
выше, ступал все более уверенно, в глазах появлялось все больше
властности.
поздно вечером он размышлял о кошмаре с танцорами, погибшими от
вулканического извержения. После того как он успокоился, а мысли
прояснились, он вспомнил о находке, сделанной им в пещере во время одного
из прошлых посещений. Убедившись, что Ирадж спит, он отправился в пещеру,
в тот зал, где на каменной полке стояли старые кувшины. В углу лежали
осколки разбитого горшка, которые привлекли его внимание из-за древних
символов, изображенных на них. Он разложил черепки на полу, пытаясь
собрать их в соответствующем порядке.
этот раз его внимание привлекали не символы, а сам горшок. Он представлял
собой округлый кувшин в форме глобуса с единственным небольшим отверстием
для затычки. На этом шаре были изображены основные части света, включая
океаны и четырех гигантских черепах, несущих на себе сушу. Вот здесь, в
Средних морях, располагался Эсмир - что на древних языках означало просто
суша, или земля. К северу лежал Ароборус, край лесов. К югу - Раптор, край
птиц. Последней оставалась Хадин, земля огня. Сафар с большим вниманием
разглядывал черепки, формируя горшок в уме. На этом глобусе Хадин
располагалась на другой стороне земли - прямо напротив Эсмира.
изображением Хадин, состоящую на самом деле из огромной цепи островов, а
не из единого континента. На самом большом острове изображена была
заснеженная вершина с ликом чудовища. Чудовище дышало огнем. Именно
воспоминание об этом куске изображения и привело Сафара в пещеру. Он
размышлял, не был ли этот остров в составе Хадин тем местом, куда его
занесло в видении. Если только это было видение.
ему его познания о мире казались столь же ничтожными, как какое-нибудь
насекомое по сравнению с небесами. Он ощутил неодолимое желание узнать
больше, отчего опечалился, понимая, что Губадан как учитель уже не в
состоянии дать ему большего. И, глядя на черепки, Сафар вдруг подумал, что
все его знания могли быть и ошибочными или основанными лишь на зыбких
мифах, рассказанных Губаданом. Даже старый жрец признавался, что вообще не
существует никаких черепах, держащих на себе сушу. Земля плавает в океане
без чьей-либо помощи, говорил он. А черепахи являлись лишь символами, но
не опорой. Хотя и предупреждал, что в символах могут скрываться значения,
представляющие научную ценность.
отыщет там книги, с помощью которых расширит свои познания - хотя
малейшего понятия не имел, какие же ему нужны книги. Но для начала,
пожалуй, можно начать с той, что поведает ему о четырех континентах.
Особенно о Хадине.
его коснулись керамики, ощутил то самое теплое, приятное чувство, которое
испытал той ночью, когда с небес обрушился ливень раскаленных частиц.
Ощущение быстро пропало, и все вновь пришло в норму. Он встряхнулся,
удивляясь, что же произошло. Он уставился на черепок с огнедышащей горой.
Ничего не произошло. Немного погодя он оставил свои попытки и сунул
черепок в свой мешочек с глиняными шариками, чтобы изучить его позднее.
как-то не по себе. Он не показывал виду, но в воздухе носилось тревожащее
ощущение магии и опасности. Наконец он придумал отговорку, как уйти
отсюда. Он сказал Ираджу, что им не хватает мяса. Ирадж, всегда готовый
поохотиться, согласился.
заснеженным тропам. Сафар с помощью пращи сшиб несколько горных куропаток,
а Ирадж из лука подстрелил зайца. Сафар поддразнил его, сказав, что с
таким оружием надо охотиться на медведя, а не на кролика, и что стрела
разнесла зверька на части, так что он теперь ни на что не годен.
взгляда его глаз? Да это же самый настоящий людоед!
главный караванный путь. Перевал, через Невесту и Шестеро Дев, был не из
легких. Он состоял из череды серпантинных колец, ведущих от пустыни вверх
к первому проходу. Этот проход вел к шаткому мостику, тянущемуся до
следующей горы. И вся конечная часть пути состояла из таких вот ущелий и
мостиков. Затем тропа вела вниз и выводила к самой Невесте, а с нее - в
Киранию и дальше, вниз.
караванами. В разгар торгового сезона, когда их проходило здесь до дюжины,
зрелище выдавалось удивительное. Один раз ему посчастливилось увидеть
Земляной Андрей
Панов Вадим
Быков Василий
Семенова Мария
Корнев Павел
Ибсен Генрик