Чтение 15–й страницы книги ~Опасный пациент~

забирают власть!

Дверь кабинета отворилась, и показалась голова Эллиса. Он бросил взгляд
на экран и улыбнулся:

- Смотрите предварительные картинки?

- Работаю немного, - ответил Макферсон и кивнул на диктофон.

Эллис кивнул и исчез, закрыв за собой дверь.

- ..знаю, что я предал род человеческий, - говорил Бенсон, - потому что я
помогаю сделать машины более разумными. Но это моя работа - я программирую
искусственный интеллект и...

Макферсон выключил звук. Потом вернулся к своему диктофону.

- Имея дело с компьютерной техникой, мы всегда различаем центральное
оборудование и периферию. То есть главный компьютер считается основным даже
в том случае, если, говоря человеческим языком, он расположен в некоем
отдаленном месте - например, в подвале здания. Различное же оборудование -
принтеры, пульты, дисплеи и тому подобное - является периферийным. Они могут
быть расположены на рубеже компьютерной системы, на различных этажах здания.

Макферсон взглянул на телеэкран: Бенсон был не на шутку возбужден. Он
включил звук и услышал:

- ..все более и более разумными. Сначала паровые двигатели, потом
автомобили и аэропланы, потом арифмометры. Теперь уже компьютеры, с сетями
обратной связи...

Макферсон выключил звук.

- Если взять человеческий мозг, то аналогия тут такая: мозг и
периферийные терминалы, как, например, рот, руки, ноги. Они выполняют
команды мозга. В общем и целом, мы судим о работе мозга по результатам этих
периферийных функций. Мы замечаем, что человек говорит, как он
жестикулирует, как поступает, и на основании этих данных дедуктивным образом
приходим к выводу о том, как функционирует его мозг. Это общеизвестно.

Он взглянул на Бенсона. А что бы сказал Бенсон? Согласился или стал бы
возражать? А, какая разница!

- Теперь же в ходе этой операции мы создали человека не с одним мозгом, а
с двумя. У него есть биологический мозг - поврежденный, и у него теперь есть
новый - компьютерный мозг, который должен исправлять повреждения первого.
Этот новый мозг предназначен для контроля над биологическим мозгом. Таким
образом мы сталкиваемся с новой ситуацией. Поврежденный биологический мозг
пациента является периферийным терминалом - единственным, точнее говоря,
терминалом - нового компьютера. В одной области новый компьютерный мозг
осуществляет полный контроль. И потому биологический мозг пациента, а в
действительности все его тело, становится как бы терминалом для нового
компьютера. Итак, мы создали человека, который представляет собой сложный
компьютерный терминал. Этот пациент есть дисплей нового компьютера, и он
столь же бессилен контролировать процесс вывода данных, как монитор бессилен
контролировать информацию, поступающую на его экран.

Возможно, это слишком сильно сказано, подумал Макферсон и, нажав на
кнопку, добавил:

- Гарриет, перепечатайте последний абзац, но я потом хочу его
отредактировать, хорошо? "Римская четыре. Итоги и выводы".

Он снова замолчал и включил звук, чтобы послушать Бенсона. Бенсон
говорил:

- ..ненавижу их! В особенности проституток. Бортмеханики, балерины,
переводчики, рабочие бензоколонок - люди, которые являются машинами или
обслуживают машины. Проститутки! Я их всех ненавижу!

Говоря это, Бенсон яростно тыкал в собеседника зажженной сигаретой.

4

- И что вы чувствовали? - спросил доктор Рамос.

- Я разозлилась, - ответила Джанет Росс. - Разозлилась. Просто из себя
вышла. Представляете: эта сестра стоит и смотрит! И притворяется, будто
ничего не понимает, что происходит, а сама все прекрасно понимает!

- Вы разозлились на... - доктор Рамос не закончил.

- На хирургов. На Бенсона. Они захотели - и сделали. Я же им с самого
начала говорила - с самого первого дня, - что это дурацкая затея, очень
опасная затея, но Эллис, и Моррис, и Макферсон - все они только и мечтали об
этой операции. Они все такие самодовольные. Особенно Моррис. Когда я увидела
его в реабилитационной... Как он снисходительно разговаривал с Бенсоном - а
тот, бедняга, был бледный как полотно, весь перевязанный, в проводках - я
просто рассвирепела.

- И почему?

- Да потому, что он лежал там такой бледный, потому что... А!

Она осеклась, подыскивая слова для ответа, но так и не придумала ничего
путного.

- Насколько я понимаю, операция прошла успешно, - сказал доктор Рамос. -
И многие люди, перенесшие тяжелую операцию, теряют цвет лица. Так что же вас
так вывело из себя?

Росс молчала.

- Не знаю, - наконец пробормотала она.

Она услышала, как доктор Рамос пошевелился в кресле. Его она не видела:
она лежала на кушетке, а доктор Рамос сидел у нее в изголовье. Наступила
долгая пауза. Она уставилась в потолок и попыталась придумать, что бы
сказать. Но мысли ее путались, и ничего здравого в голову не приходило.
Доктор Рамос сказал:

- Вам представляется важным присутствие сестры.

- Разве?

- Вы же сами упомянули про нее.

- Я не заметила.

- Вы сказали, что сестра находилась в палате и прекрасно понимала, в чем
дело... Так что именно происходило?

- Я рассвирепела.

- Но вы не знаете отчего.

- Знаю. Из-за Морриса. Он такой самодовольный.

- Самодовольный, - повторил доктор Рамос.

- Чрезмерно самоуверенный.

- Вы сказали, самодовольный.

- Слушайте, я ничего не имела в виду конкретно. Это просто слово... - она
осеклась. Опять рассердилась. Она отчетливо слышала, как ее злость
прорывается в голосе.

- Ну вот, вы и теперь рассердились, - сказал доктор Рамос.

- Очень.

- Почему?

После долгой паузы она ответила:

- Они меня не послушались.

- Кто вас не послушался?

- Никто. Ни Макферсон, ни Эллис, ни Моррис. Никто.

- Вы говорили доктору Эллису или доктору Макферсону, что вы на них
сердиты?

- Нет.

- Но вы излили свой гнев на доктора Морриса?

- Да. - Он куда-то гнул, но она пока не понимала, куда именно. Обычно она
могла сразу все понять заранее. Но на этот раз...

- Сколько лет доктору Моррису?

- Не знаю. Он моего возраста. Тридцать, тридцать один - что-то около
этого.

- Вашего возраста.

Это ее сводило с ума - его манера повторять за ней слова и фразы.

- Да, да, черт побери, моего возраста.

- Он хирург, как и вы.

- Да...

- Вам легче излить свою злость на кого-то, кого вы считаете своим
ровесником.

- Никогда об этом не думала.

- Ваш отец тоже был хирургом, но не был ровесником.

- Не надо только анализировать мои отношения с отцом!

- Вы все еще обозлены.

Она вздохнула.

- Давайте переменим тему.

- Хорошо, - ответил он тем добродушным тоном, который иногда ей нравился,
а иногда выводил из себя.

5

Моррис терпеть не мог проводить предварительные собеседования. В группу
собеседования в основном входили психологи, и эта работа отнимала массу
времени и душевных сил. Согласно последним статистическим сводкам, только
одному из сорока пяти новых пациентов ЦНПИ требовалось серьезное лечение в
стационаре. И только у одного из восьмидесяти трех стационарных больных
подтверждалось наличие мозговых травм, повлекших за собой расстройство
поведения. А это означало, что все эти собеседования по большей части просто
пустая трата времени.

В особенности так обстояло дело со случайными пациентами. Год назад
Макферсон принял политическое решение: со всяким, кто каким-то образом узнал
про существование ЦНПИ и сам пришел на прием, должна проводиться беседа. До
сих пор, естественно, большинство людей обращались в Центр по направлению
лечащего врача. Однако, по мнению Макферсона, репутация Центра напрямую
зависела от успешного лечения больных, попавших к ним по личной инициативе.

Макферсон также считал, что все штатные сотрудники Центра должны время от
время проводить собеседования. Моррис два дня в месяц работал в небольшой
комнатке, разделенной пополам стеклом с зеркальной поверхностью. Сегодня был
один из его дней, но ему страшно не хотелось тут сидеть. У него еще не
прошло возбуждение после утренней операции, и ему было тошно терять время на