Чтение 15–й страницы книги ~Акванавты~

- "подвал", как говорят глубоководники, - предел погружения. Дальше
человеку нельзя. Дальше опускаются трупы.

"Подвал" имеет три этажа. Их различают по цвету карбункула. Верхний -
зеленый. Средний - изумрудно-зеленый. Нижний... Согласно спектральному
ряду нижний должен быть голубым - кристалл батиметра даже на это
рассчитан. Но те, кто видел его голубым, навсегда остались в пучине. Кроме
тех, пятерых, - героев современной легенды. Легенды такой же странной, как
и те обстоятельства, которые легли у ее основу.

Угрюмый вид голой скалы действовал мне на нервы. Изредка встречались
большие темные трещины. Они уходили вниз почти вертикально и гам, куда
едва достигал свет прожекторов, давали начало гигантским расселинам. Я
знал: в таких местах любят гнездиться кальмары. Прозондировать одну из
щелей лучом? Луч осветил каменные внутренности мрачного коридора, за
каждым выступом таилась черная тень. Кальмаров я не увидел, но рыбий
инстинкт упрямо советовал: будь настороже.

Я вылез из щели и поплыл в открытый простор океана. Подальше от мрачной
стены. Заблудиться я не боялся, Манта найдет дорогу назад: где-то вверху,
на площадке добывающих агрегатов, непрерывно действовал ультразвуковой
маяк.

Я долго плыл, не оглядываясь, словно торопился куда-то. Прожекторы
Манты светили мне в спину. За пределами сильно разбавленного водой
прозрачного светового конуса - кромешная темь, будто пространство
замкнулось само на себя. Заботиться сейчас о направлении не имело смысла.
Чем хаотичнее мое передвижение, тем лучше: больше шансов привлечь к себе
внимание безумца. Неужели не "клюнет"?..

Глазу не на чем остановиться в этой водяной пустоте. Стоит чуть
усомниться в достоверности своих ощущений - и ты мгновенно теряешь
ориентировку в пространстве. Я усомнился, когда заметил, что Манта плывет
за мной как-то совсем необычно, боком. Я понимал, что скутер здесь ни при
чем, - потерял ориентировку я сам. Два такие фундаментальные понятия, как
"верх" и "низ", превратились в ничто. Противно до головокружения.

Трудно поверить, но где-то в трех километрах отсюда находится дневная
поверхность океана, и примерно на таком же расстоянии - дно. Меня окружала
беспредельная вечная вселенская тьма, и не было ей ни конца, ни начала, не
было вообще ничего, кроме тьмы. Хранимый в воспоминаниях мир солнечной
суши казался счастливым сном и только. Он был далеко - быть может, на
другой планете. Доведется ли снова увидеть его?

Я вынул нож и двумя пальцами взял кончик лезвия. Тяжелая рукоять
указала мне направление к центру планеты.

Оказывается, это очень важно - знать направление к центру планеты.
Теперь все стало на свои места. Я висел вниз головой над чернеющей
бездной... И вдруг - по телу словно разряд нервного тока - в глубине, на
одной вертикали со мной вспыхнул бледный конус луча! Нет, даже не вспыхнул
- скорее возник, потому что это далеко, где-то на пределе видимости...

Луч, непонятно играя, кружил. Призывно мерцал удлиненной пластинкой
тонкого льда. Фара? Очень похоже. И в то же время, как-то не очень...
Вниз!

Луч описал дугу и погас. Мгновенно, как гаснет выключенная фара.
Безумец! Стой! Ведь так мы никогда не сумеем настигнуть тебя и помочь! Я
здесь уже, я рядом, быть может, это последняя твоя надежда!.. В ответ -
летящая навстречу бездна мрака, иллюминированная горстью голубых огоньков.
Быстрее вниз, быстрее - секунды решают все!

Когда уходишь вниз, пучина легко уступает. Горе тому, кто не сумеет
вовремя остановиться...

Я сумел. Опомнился и выключил плавник. Взглянул на батиметр.
Изумрудно-зеленый... Баста. Подвал океана бездонный. Ты же знаешь: голубой
этаж обрывается в небытие.

А ты уверен, что стоишь на последних ступеньках? Вот видишь, нет, не
уверен... Но разве ничего не значит эта странная глухая боль в суставах
рук и ног, в затылке, в бедрах, в позвоночнике? Значит, но только то, что
я никогда не забирался так глубоко...

Сверху, по ниспадающей спирали, опускалась Манта. Луч прожектора больно
ударил в глаза. Потуши свои лампады, дорогая! Спасибо, теперь хорошо...
Густая вселенская тьма. И ничего похожего на бледный таинственный луч.
Будто привиделся.

Еще с полсотни метров вниз - и хватит, пожалуй. Шутки с такими
глубинами плохи: можно услышать реквием бездны... Реквием бездны? Понятия
не имею... Ну-ну, не надо лгать: лгать самому себе бесполезно. Вспомни:
тех, кто слышал его и потом нашел в себе силы вернуться, можно пересчитать
по пальцам одной руки. Да, я помню, конечно. Об этом дьявольском
глубоководном наваждении рассказывают по-разному. Но только своим, и то не
каждому, и только шепотом, на ухо, втайне от медиков. А это всегда
впечатляет, когда не каждому и шепотом. Однако сначала я не поверил: мне
казалось, что мнимая музыка больших глубин вряд ли способна ослабить волю
подводника, но мне довелось побеседовать с гидрокомбистом, которого
причисляли к знаменитой пятерке. Он рассказывал скупо и неохотно, и
потому, наверное, его рассказ заставил насторожиться. В заключение он
совершенно серьезно добавил: "То, что я слышал на голубом этаже, вполне
может конкурировать с голосами сирен старика Гомера. И я отлично понимаю
тех из наших парней, которые предпочли остаться в глубинах". И все, ничего
более определенного я от него не узнал: он умолк, задумался и, глядя
куда-то мимо меня, так загадочно улыбнулся своим воспоминаниям, что я
почувствовал невольный страх...

Ладно, поехали вниз, немного, самую малость. Рискованно, знаю, однако
иначе я не могу: луч не привиделся - был. Безумец здесь где-то рядом.
Может быть, и не безумец вовсе, а просто несчастный, услышавший пение
подводных сирен и не желающих поэтому вернуться?

В голове нарастал устрашающий гул. Ну вот, начинается... Стоп, дальше
нельзя: кристалл батиметра отливает мягким бирюзовым сиянием. Но главное
даже не в этом. Главное в том, что моя черепная коробка вырастает до
размеров огромного корабельного трюма. Весь корабль гудит и качается от
ударов злобных штормовых валов, каждый удар порождает в трюме странное
дрожащее эхо. Ерунда, просто я ощущаю, как в висках тяжело пульсирует
кровь. Теплая живая кровь - это реально, остальное - обман. Вот видишь, я
все понимаю, все сознаю, всему нахожу объяснения. Значит, опасности нет, -
можно чуть ниже... Где он, где этот "реквием"? Не слышал, не верю,
дурацкие выдумки. Просто шум в голове, которому никак нельзя приписать
музыкальность.

...А в трюме звенит и похрустывает мелкое крошево стеклянных созвучий.
Тихонько тренькают стеклянные струны, падают в темноту, и там разбиваются
вдребезги стеклянные бусинки нот. Эта стеклянная суета начинает казаться
забавной. И вдруг...

В настороженно-гулком пространстве раздается отчаянный дикий завывающий
крик...

После первых мгновений жуткого оцепенения - всеобщая тишина. Растаяли
стены мрачного трюма, вернув ошеломленному узнику былую свободу и легкость
движений. Кристалл батиметра горит спокойным бирюзовым огнем.

Где-то далеко-далеко - может быть, в центре вселенной - торжественно
бьют мировые часы. Двенадцать тягучих ударов, и каждый из них - столетие.
Последний удар долго звучит в ореоле дрожащего эха.

- Полдень?.. - вопрошаю пространство.

Внятный женский голос говорит за моей спиной:

- Ты ошибаешься. Полночь.

- Допустим, - неуверенно соглашаюсь я. - Но полночь чего? Эры, эпохи,
тысячелетия?

- Полночь твоих желаний, - раздается в ответ.

Нет, это слишком!

- Откуда вам известно о моих желаниях, мадам? Кто вы? Покажитесь!

Смех - и никакого ответа.

- У вас приятный смех, мадам. Но знаете ли, я не люблю быть обращенным
спиной к собеседнику.

- Это неважно, - отзывается голос.

- Что неважно?

- Все, что ты говорил. Я - Тьма, понимаешь? Этим все сказано.

- Н-да, пожалуй...

Я вслушиваюсь в раскаты одиноко бродящего эха. И ощущаю течение
времени. Время течет, как вода. Я набираю его целыми пригоршнями, дивясь,
что стал обладателем такого богатства. Когда-то давным-давно, в счастливую
пору рождения детских, еще неясных желаний, я очень любил играть
фонтанными струйками. Ловил прозрачную воду руками, стремясь задержать в
мокрых ладошках это неиссякаемое увертливое сокровище. Так и теперь: мне
кажется, я властелин никому не подвластного времени. Черпаю от его
огромных запасов, небрежно проливая капли-минутки.

И снова где-то за моей спиной слышится смех:

- Я вижу, ты доволен подарком.

- Подарком?

- Конечно... Бери, я дарю тебе вечность.

- Зачем мне вечность? - меня охватывает разочарование.

Голос медлит с ответом. Наконец говорит:

- Вечность - ведь это же так заманчиво!..

- Вечность - это небытие. Твой подарок лишен всякого смысла.

- Вот как! - удивляется голос. - Значит, боишься?

- Нисколько. Просто мне не нужна беспредельность во времени. Я знаю
этому цену. Недосягаемый призрак, обман...

- И я беспредельна. Я тоже, по-твоему, призрак, обман?

В этом вопросе звучат лукавые нотки. Но я не колеблюсь: