оскорбленную щеку. На этом инцидент, увы, не был исчерпан: внезапно
вернулась та, которая в белом, и влепила эвандру пощечину правой рукой. И
тут же получила пощечину от рыжеволосой. Блондинка в гневе оттолкнула
подругу - или соперницу - и направилась к выходу. Подруга (или соперница)
в попытке сохранить равновесие после толчка зацепила эвандра - оба
взмахнули руками и очень синхронно перевернулись через парапет в фонтанную
раковину. Мощный всплеск. Мельтешение голубых и золотисто-охристых
ореолов, неприятно обесцвеченные фигуры нимф, утративших естественность в
движениях, - полная дисгармония в работе водяных струй, светопластики и
скульптурной кинетики... Суровая мстительница даже не обернулась. А зря.
Финальный результат группового взаимонепонимания всегда достоин того,
чтобы его хотя бы увидеть.
блондинку на эспланаду. Кир-Кор проводил ее взглядом. Она слепо и быстро
прошагала мимо, спустилась с эспланады в парк, цокая каблучками по
ступеням изогнутой лестницы. Красное перо, которое она отшвырнула в
сторону, Кир-Кор поймал на лету, повертел между пальцами и зачем-то сунул
в карман. Мимоходом светловолосая окатила эспланаду такой мощной волной
ментально трансформированной ненависти, что он задохнулся от ощущения жути
и снова посмотрел на тех, кто сумел подобную ненависть возбудить. Оба они
- охристо-рыжая и тот... в голубом - стояли в фонтанной раковине по колено
в воде. Рыжая раздевалась. Детали одежды швыряла нимфам на головы (одну из
последних пыталась надеть на голову злополучного партнера, но остановлена
была пощечиной). Расплескивая воду, портупееносец выбрался из раковины,
поскользнулся на мокром полу, упал. Поднялся, снова упал. На четвереньках
доковылял до безопасного сухого места и, не задержавшись в холле ни единой
лишней секунды, исчез. Кир-Кор вздохнул с облегчением. Ему представлялось,
что цикл обмена оплеухами наконец завершен. Однако эксцентричные выходки
охристо-рыжей, видимо, не достигли еще апогея: в костюме Евы она прошла
сквозь струйки воды и взобралась на пьедестал для скульптур с явным
намерением увеличить собой число участниц эротического действа. И в этот
момент вновь появилась темноволосая в ярко-оранжевом. Сбросив обувь, она с
решительным видом полезла в фонтан. Кир-Кор отвернулся.
лично его не касались. Но это была скверная прелюдия перед свиданием с
Винатой. Выкинуть из головы и побыстрее забыть жуткий накал чужой
ненависти невероятно трудно. Он представил себе оскорбленную женщину в
темноте ночного парка и подосадовал, что не может дать ей в сопровождающие
хотя бы нейтрального дьякола. Не имеет права. Здесь, на этой планете, он
гость и турист и, согласно десятому параграфу МАКОДа, не имеет права
продуцировать дьяколов даже для собственных нужд. Ему скорее простят его
дерзкий побег, чем безобидного дьякола... Нет, побег не простят тоже.
Такие дела...
"фаланг" - пять спальных секций. На каждой "фаланге" с обеих сторон
темнели широкие боковые вырезы для аэрации. Спящим артистам весьма показан
морской воздух, насыщенный ароматами ночных цветов. Ночному туристу
морской воздух тоже показан. Но без сильного запаха. "Ночному туристу
почти не мешает ночной аромат, - подумал Кир-Кор, настраивая себя на
восприятие источников ментальных полей. - Ночные драмы тоже почти не
мешают".
разлитых в воздухе ароматов. Ментальный пульс уснувшего человека слаб и
прерывист, нащупать его нелегко. Даже в благоприятных одорационных
условиях. Еще труднее будет нащупать достаточно близкое сходство
сегодняшнего ментапульса (если вообще удастся его обнаружить) с
сохранившимся в памяти ментапортретом спящей Винаты. Уверенно отождествить
"сонный" оригинал и "сонную" матрицу-воспоминание по силам лишь яснодею.
Да и то - яснодею высокого профессионального уровня. Что ж, за отсутствием
таковых...
четвертой вообще никого нет. Пятая... В пятой - два источника ментальных
полей повышенной интенсивности. Итак, в корпусе "большого пальца" - ничего
похожего на ментапортрет Винаты. Теперь "указательный"...
концевой секции - пятой.
Первая секция. Не то. Вторая. Третья. Четвертая... Не то, не то, не то!
Пятая. Внимание... Стоп!.. Запах мешает. Проклятые ароматы, м-маракас!..
раз проверил свои ощущения и вынужден был признать, что смущает и дразнит
его только источник на "безымянном".
эспланады как трамплин - и того ближе. "На Россоши я прыгнул бы и без
трамплина", - подумал Кир-Кор, проверяя сегодняшнюю свою способность
мобилизовать энергию мышц для десятиметрового прыжка. "Здесь Россошь,
здесь прыгай", - съязвил внутренний голос. Кир-Кор прикинул, где пройдет
траектория взлета. И траектория падения (на случай, если ренатурация была
не полной). Наметил цель - скобу для крепления аварийно-демпферного
тросика, перевел дыхание и резко взял с места. Короткий разбег с выходом
на трамплин, толчок обеими ногами, взлет в прыжке.
руке, другой ощупал кромку подоконника аэрационного проема. Подтянулся
выше и увидел Винату. С трудом подавил в себе желание окликнуть ее,
разбудить. Бесшумно взобрался на подоконник, сел - прилив безмерной
нежности вскружил ему голову. Усилием воли заставил себя отрезветь. Будить
Винату - насильственно менять режим певицы в период ответственных
состязаний. Дело совершенно непозволительное. Что остается? Остается
ждать. Сидеть и терпеливо ждать ее пробуждения.
Веласкеса. Или Джорджоне. "Истинно говорю, - произнес внутренний голос, -
женщина - лучшее творение Галактики!" - "Вселенной?" - попробовал уточнить
Кир-Кор. "Вселенную ты не знаешь", - не согласился внутренний голос.
"Галактику, в сущности, тоже, - подумал Кир-Кор. - Один Планар чего
стоит!.." - "Да ничего он не стоит!" - "Ну, не скажи..." - "По сравнению с
красотой обнаженной Винаты Планар не стоит ровным счетом ничего!" - "Ну,
если только для ровного счета..."
на овальном ложе кое-где была сорвана с "липучек" постельной подложки и
обмотана вокруг ноги. В конце концов красавица ощутила полуночного гостя
и, пробиваясь сквозь зыбкий кокон чутких своих сновидений, пролепетала:
перегруппировку активных зон ее ментаполя. Аритмия пульсаций в активных
зонах ему не понравилась. Похоже на приступ сильного страха...
небо, но сияния даже одной яркой звезды было довольно неурочному
посетителю, чтобы заметить, как взволнованно стали вздыматься налитые
круглые груди спящей Винаты.
бреду. - Самул! Не надо, Кирилл!.. А-а-а! Кирилл, уходи! Самул!.. - Голос
ее был неузнаваем. Не голос - жалобный стон смертельно напуганного
человека.
немеющее лицо.
захотел верить молве, затеял игру в прятки с самим собой.
Сейчас я уйду, и все образуется. Самул, должно быть, вернется.
ж... Самулу Самулово, а выбираться отсюда каким-то образом надо. Кириллу
Кириллово... Можно, к примеру, покинуть этот не очень гостеприимный альков
в режиме аварийно-спасательной эвакуации.
ременной петлей и карабином защелки. Посмотрел на Винату и оставил коробку
в покое. Случись что-нибудь - Вината здесь будет в ловушке. В катаготиях
Театрального чего не случается... Он покатал в ладони собственноручно
ограненный им для Винаты крупный кроваво-красный рубин, бросил на пол.
Привстал на подоконнике и ухватился за край козырька. Вот уж не думал, что
выбираться отсюда придется по крышам.
эспланаде бассейна. Отряхивая ладони, Кир-Кор взглянул на отраженные в
спокойном зеркале воды лучистые бриллианты звезд. И пожалел, что глубокая
часть бассейна, судя по вышкам с трамплинами, находится в противоположной
стороне, да еще вдобавок отделена от мелководного "лягушатника" островком,
всю площадь которого занимал гигантский баньян. А впрочем, баньян рос там
не зря... Ближе других к баньяну был нависающий над водой торец среднего
корпуса. Кир-Кор обернулся. Вверх по крутому склону террасами шли
остекленные ярусы катаготия, испещренные шестиугольными дырами лоджий. На
самом верху росли пальмы, и сквозь их частокол едва просматривался край
хрустальной чаши амфитеатра. А еще выше сияло созвездие Козерога.
стеклянному "барабану", откуда гигантскими пушками торчали
тридцатиметровые цилиндры спальных корпусов. Ни одна из лоджий катаготия
уже не светилась, умеренно были освещены только фойе, эскалаторы, холлы,
Роллинс Джеймс
Дальский Алекс
Каргалов Вадим
Пехов Алексей
Белов Вольф
Лукьяненко Сергей