обхватили Рейта. Он почувствовал, что к нему прижался кто-то мягкотелый.
Рейт начал сопротивляться, и оба упали на землю. Великая Мать вцепилась в
него крепкими руками. Она так сдавила Рейту горло, что у него глаза полезли
из орбит. Наконец ему удалось освободить одну руку и ударить Великую Мать
прямыми пальцами в лицо. Она заорала. Он нащупал ее нос и выкрутил его. Она
взвыла еще громче и засучила ногами. Наконец Рейт освободился. Тем временем
другие священницы схватили Цветок Ката и потащили ее прочь,
Анахо ожесточенно отбивался от двух других илантов. Великая Мать попыталась
схватить Рейта за ноги, но. увернувшись, он ринулся на роющегося в его
багаже иланта. Тот сразу выхватил нож. но Рейт нанес ему сильный удар в
подбородок. Илант рухнул на землю. Рейт прыгнул на спину следующему,
нападавшему на Анахо, и Анахо обработал его своим ножом. Третьего Иланта
Рейт схва-тл за руку и бросил через плечо. Дирдир-человек выхватил меч и
воткнул его в желтую глотку противника.
своей повозке. Рейт кипел от гнева. Никогда в жизни он не был так зол. Он
взял свои вещи и отправился к караванщику.
затащили девушку из Ката в свой дом и держат ее там как пленницу,
допускаешь насилия. Караванщик склонил голову.
Мне кажется, что священницы лишь вернули себе свою собственность. Так что у
тебя нет никаких причин жаловаться.
личность была принесена в жертву на этом идиотском ритуале?
Да и не хочу быть ею.
священниц. Баойиан крикнул ему вслед.
прошествии нескольких минут он смог прорычать:
либо не случается, Если кто-то совершает гнусность, то он недолго проживет.
Могу ли я теперь проводить тебя в твое купе? Я хочу убраться отсюда до того
момента, как вернутся зеленые кеши, А у меня остался один единственный
разведчик.
которого состояла из шкафчика и гамака. За четыре повозки перед ними ехали
священницы. Всю ночь напролет у них не зажигался свет,
от разочарования, злости и безысходности.
поспешили к повозке-буфету, где каждый получил большой кусок пирога с мясом
и кружку пива. Над степью висели лохмотья тумана. Негромкие звуки каравана
только подчеркивали неизмеримую ширь и тишину. Здесь не было многоцветия:
небо было сланцево-серое, а степь серо-коричневая, как водянистое молоко
тумана.
прожевал свой пирог и поразмыслил.
и на следующее утро мы будем у развилки на Фазм. Священницы все время меня
торопят. Они боятся, что прибудут на ритуал слишком поздно.
ненавидят и женщин, красота которых привлекает мужчин. Кажется, этот ритуал
предназначен для того, чтобы убить в девушке все эротические чувства. И еще
я слышал, что во время ритуала священницы устраивают оргии.
была скудной, и Рейту представилась хорошая возможность исследовать в свой
сканоскоп местность. Иногда он наблюдал притаившиеся в тени силуэты. Это
были или фанги, или пнумы.
заметно никаких признаков жизни, а ночью -- ни проблеска света. В нетерпении
он иногда даже подбегал к повозке,
рабов в этом караване ты даже не посмотрел. Везде живут и умирают люди.
Кажется, что ты забыл о жертвах старых кешей и их забавах, о
кочевниках-людоедах, которые выпасают в горах Кослована свои людские стада,
о дирдирах и дирдир-людях, томящихся в подземельях синих кешей. Тебя
привлекает лишь нафталинная пыль, одна единственная девушка, одна
единственная судьба.
отразил Рейт его натиск.-- Но я начну это дело и, если смогу. спасу девушку
от ритуала.
они тебя убьют либо оскопят.
караван прибыл в Задно. Это был маленький караван-сарай на краю скалы. Там
добывали кристаллы и малахит. Баойиан выстроил повозки под скалами. Пушки
снова были направлены в степь. Рейт прошелся мимо дома-повозки священниц и
услышал слабые всхлипывания -- будто кому-то снился страшный сон. Трез взял
его за руку.
сказал он-- Да и караванщик приказал тебе не нарушать спокойствия.
своей дорогой, не обращая внимания на то, что я делаю и что со мной
случится.
думаешь, что я смоюсь? Но разве мы не друзья?
времени. Он должен был действовать, но когда? Ночью? Может, по дороге до
развилки на Фазм, после которой священницы должны отделиться от каравана?
Нет, сейчас любое поспешное действие могло привести лишь к несчастью, А
священницы и завтра будут начеку, и будут тщательно охранять свою жертву.
этого не знал. Наверняка они и тогда приложат все усилия, чтобы защититься
от него.
пошел в свое купе и улегся в гамак. Спать он все равно не мог. да и не
хотел. Он вскочил.
за скалой. Брез посылал с востока на скалы призрачный свет. В лагере не было
гостиницы и поэтому было почти темно, В доме-повозке священниц мерцал слабый
свет. Казалось, что ее обитательницы вели себя активнее, чем обычно.
Неожиданно и вдруг свет погас. Воцарилась непроглядная тьма.
остановился и прислушался. Снова этот звук, похожий на скрип колес. Рейт
бросился бежать, потом вдруг остановился, услышав приглушенные голоса.
Черная тень вынырнула из ночной тьмы. Он быстро отскочил. Вдруг появился еще
кто-то и ударил Рейта по голове. Перед глазами закружились звезды, Мир
перевернулся...
его схватили и избили. Ни руками, ни ногами пошевелить было невозможно -- он
был крепко связан и лежал на твердой поверхности, которую сильно
потряхивало. Как он понял, это был настил в небольшой повозке. Над ним
висело ночное небо, возле него громоздились тюки и коробки. Повозка
двигалась по плохой дороге. Изо всех сил Рейт попытался пошевелить руками,
но ничего, кроме боли. ему это не принесло. Он сжал зубы. Спереди до него
донесся тихий разговор. Кто-то посмотрел на него. Рейт замер. Темная тень
исчезла. Это наверняка были священницы, Почему же они его связали, а не
убили сразу?
попытка осталась безуспешной -- его связали со знанием дела но, видимо, в
чрезвычайной спешке. Судя по всему, меч у него забрали, но на поясе осталась
висеть его сумка.
навело его на мысль. Он отполз настолько, насколько позволяли путы. и
оказался на краю повозки. От страха, что его может кто-то заметить, он даже
вспотел. Повозку снова тряхнуло, и Рейт выпал на дорогу. Повозка покатилась
дальше в темноту. Несколько синяков и шишек, набитых при падении Рейт даже
не заметил. Он скатился с дороги и достиг каменного склона, где, наконец,
оказался в тени. Там он некоторое время оставался лежать, опасаясь, что
кто-нибудь мог все-таки заметить его падение с повозки. Наконец скрип
повозки затих. Ночь была безмолвной, и лишь ночной ветерок нарушал ее покой.
перетирать связывавшие его веревки. Это было довольно сложно, и из рук стала